Несчастных героев, разумеется. Сам-то я не любитель загорать на южном берегу Северного Ледовитого!   

Сразу оговорюсь. В качестве основы для этого эпизода использовал историю с "Эдинбургом", кое-что изменив под свои нужды - даты, названия, имена и т п. Но все замечания приму с благодарностью! 
Итак, начало:

Год 1943. Месяц декабрь. Баренцево море.

- Сказать по правде, сэр, лучше бы нам идти в походном ордере, вместе с остальными. Того и гляди, нарвёмся на подводные лодки наци – в этих краях их столько же, сколько гренок в хорошем бульоне. – Кэптен Фолкнер досадливо поморщился, наблюдая за тем, как нос крейсера захлестнула очередная высокая волна, с грохотом прокатившаяся по палубе. – Одна надежда, что в такую погоду они будут сидеть на своих базах в Норвегии.
- Я уже говорил, идти со скоростью транспортов слишком опасно.- Контр-адмирал Брайант устало потёр переносицу. – А так у нас есть неплохой шанс проскочить незаметно по самой кромке льда. Помните, наш груз слишком важен, чтобы рисковать им понапрасну!
- Знать бы ещё, что там такое, - проворчал себе под нос кэптен, отворачиваясь. Ему ужасно не нравилась вся эта история. Неделю назад крейсер благополучно добрался до Ваенги, пройдя сквозь несколько массированных атак немецких бомбардировщиков и торпедоносцев, подкреплённых яростными наскоками вражеских субмарин. Во время последней сигнальщики просто чудом заметили следы двух идущих к кораблю торпед и «Белфаст» едва-едва от них увернулся. Казалось бы, после всего этого у экипажа есть законное право перевести дух и придти в себя. Но вот Адмиралтейство отчего-то придерживалось совсем иной точки зрения. В шифротелеграмме, полученной Фолкнером три дня назад недвусмысленно говорилось о том, что крейсер должен выйти в море вместе с отправляющимся вскоре конвоем, приняв перед этим на борт сверхсекретный груз. О характере его при этом ничего не сообщалось.
А вскоре на «Белфаст» прибыл контр-адмирал Брайант. Он прилетел из Москвы, сопровождая тот самый загадочный груз. Вместе с ним в порту появилась целая свора офицеров НКВД, оцепивших все окрестности и производивших погрузку самостоятельно, без помощи местных грузчиков. Работы велись ночью. Несколько десятков ящиков разместили со всеми предосторожностями в самое защищённое место крейсера – в артиллерийские погреба.
На следующий день «Белфаст» снялся с якоря и покинул Двинской рейд в сопровождении эсминцев «Форестер» и «Форсайт». Он быстро догнал тихоходные транспорты и занял своё место в походном ордере, но вскоре отправившийся с крейсером Брайант приказал покинуть конвой и уйти вперёд на пятнадцать-двадцать миль. И теперь «Белфаст» шёл без эскорта широким противолодочным зигзагом со скоростью около девятнадцати узлов, стремясь миновать побыстрее опасную зону.
- Лучше вам этого не знать, кэптен, - лучезарно улыбнулся Фолкнеру адмирал, продемонстрировав поразительно острый слух. – Поверьте, даже мне это знание не доставило особого удовольствия. Тем более, что… - договорить Брайант не сумел.
Взрыв был сильнейшим! Первая торпеда врезалась в правый борт крейсера точно в районе мидель-шпангоута. Огромный, ста восьмидесятиметровый корабль содрогнулся, получив этот сокрушительный удар. Крейсер подбросило вверх, словно он ничего не весил, тотчас погас свет. И почти сразу же раздался ещё один взрыв – вторая торпеда угодила в корму «Белфаста». При этом железный настил квартердека буквально вздыбился, закрывая обзор комендорам кормовых орудий.
Секундная пауза, томительное ожидание – тонем или нет? – а затем отрывистые команды сорвали людей с места. После. Всё после – а сейчас, пока ещё есть такая возможность, нужно сделать всё, чтобы спасти корабль. Тем более, что несмотря на всю тяжесть полученных в результате торпедной атаки повреждений, «Белфаст» оставался на плаву.
- Осмотреться по отсекам. Доложить о повреждениях! – Кэптен Фолкнер превратился в бесстрастную машину, молниеносно просчитывающую все изменения ситуации, ищущую наилучший вариант для решения проблемы. Он отрывисто, не тратя ни одного лишнего слова, отдавал приказания, внимательно слушал сыпавшиеся точно из рога изобилия доклады.
А ситуация складывалась не самым лучшим образом. Вышли из строя машинное отделение, центр связи, генераторы, системы главного калибра. Взорвавшаяся в корме торпеда оторвала руль и два винта, крейсер принял большое количество воды и получил крен в двадцать пять градусов.
Но моряки действовали грамотно и самоотверженно. В ледяной воде, в полумраке помещений им удалось завести пластыри, укрепить переборки, включить насосы и уменьшить крен. Вся команда действовала словно один человек.
Несколько удивляла точность, с которой были выпущены торпеды, поразившие «Белфаст». Складывалось такое ощущение, что немецкие подводники словно и не обращали никакого внимания на выполнявшийся «Белфастом» противолодочный манёвр, штормящее море – им даже не понадобилось всплывать под перископ. Подошли, прицелились и ударили как надо.
Впрочем, ломать голову над этой загадкой было некогда. В нижних помещениях люди лихорадочно пытались запустить хотя бы один – правый уцелевший – валопровод. Попутно расчищали верхнюю палубу, чтобы на корму можно было бы принять буксировочные концы. Пусть и с громадным трудом, но удалось остановить поступление забортной воды. Затем дали электроэнергию орудиям главного калибра. Крейсер готовился к сражению.
Никто не обольщался близостью конвоя. Каждый матрос прекрасно понимал – сейчас к их кораблю ринутся со своих позиций другие немецкие лодки, эсминцы группы «Арктика», почуявшие кровь и желающие добить раненый крейсер и поэтому от быстроты действий зависит жизнь всех, находящихся на борту людей.
На сигнал о помощи откликнулись эсминцы из эскорта конвоя. Сначала к «Белфасту» подошли «Форестер» и «Форсайт», а затем советские «Гремящий» и «Сокрушительный». Море штормило, крейсер с трудом удалось взять на буксир. Английские эсминцы попытались увести тяжелораненого собрата подальше от опасного места, но получалось это плохо. Правда удалось запустить носовые турбины и с помощью передней пары винтов дать три узла хода. Эсминцы играли роль отсутствующего руля, удерживая крейсер на курсе. Советские корабли рыскали неподалёку, охраняя союзников. Фолкнер повеселел. Пусть всё и не так радужно, как хотелось бы, но появился шанс доковылять до Мурманска. Правда, на преодоление двухсот пятидесяти миль, отделяющих «Белфаст» от порта, потребовалось бы в их нынешнем положении не менее четырёх суток, но всё же!
Но, как оказалось, радовался кэптен рано. Всплывшую под перископ подлодку заметили с «Гремящего». Немец находился на расстоянии примерно в две с половиной мили от «Белфаста», но явно готовился к атаке. И тогда командир советского эсминца бросился в отчаянную атаку, пытаясь протаранить врага. Неизвестно, достиг ли его удар цели, но перископ исчез.
А вскоре выяснилось, что фашисты пытаются прорваться к конвою. В принципе, численное преимущество было на стороне англичан – четыре эсминца, четыре корвета и минные тральщики. Но три новейших тяжёлых немецких корабля серии «Нарвик» существенно превосходили их по огневой мощи и скорострельности орудий, а также по скорости. Реально могли бы помочь советские эсминцы, но они охраняли «Белфаст».
- Передайте русским, чтобы они шли на помощь конвою! – Фолкнер принимал это решение скрепя сердце. Но желание обезопасить собственный корабль натолкнулось на тревогу о судьбе товарищей. – Пусть уходят!
- Я отменяю ваш приказ.
- Что?! – Кэптен не верил собственным ушам. Если честно, то он втайне уже давно недоумевал, почему контр-адмирал до сих пор не покинул борт «Белфаста» и не перешёл на один из английских эсминцев. – Но сэр!
- Повторяю. Я. Отменяю. Ваш. Приказ. Точка! – Брайант надменно выпятил нижнюю челюсть. – Это не обсуждается, кэптен!
Фолкнер замер. Что что, но подобной выволочки он не ожидал. И, главное, он никак не мог взять в толк, чем обусловлено такое поведение командира. В конце концов, контр-адмирал ведь отвечал и за судьбу конвоя, а не только «Белфаста». А как раз в эту минуту транспорты отчаянно нуждались в помощи, погибая под ударами немецких снарядов. Что происходит, чёрт побери?!
- «Циолковский» погиб, - бесстрастно доложил радист, напряжённо слушающий эфир. Брайант нервно дёрнул щекой, но промолчал. Фолкнер тяжело вздохнул. Только что на одно отправился единственный в конвое советский транспорт, поражённый немецкой торпедой. Бой вокруг конвоя продолжался уже несколько часов. Из сообщений, полученных на крейсере, картина представлялась мрачной. Англичане умело маневрировали, активно ставили дымовые завесы, но их всё равно нещадно избивали. Эсминец «Бульдог» уже получил серьёзнейшие повреждения, у него были разбиты все кормовые орудия, на «Амазоне» из офицеров остался в живых лишь один младший лейтенант.
Фашистские корабли настырно атаковали, кружась вокруг транспортов, словно стая волков. Похоже, они не сомневались в своём конечном успехе, решив приберечь «Белфаст» на десерт. А пока крейсер атаковали несколько немецких торпедоносцев. И хотя их атака оказалась неудачной – восьмиствольные «пом-помы» с честью выдержали это испытание, поставив настоящую огненную завесу на пути крылатых стервятников, но буксиры с «Белфаста» англичанам пришлось отдать, чтобы вплотную заняться организацией противовоздушной обороны. Лишь к вечеру, когда прибыл советский сторожевой корабль и два английских тральщика, движение удалось возобновить. К тому времени машинной команде удалось поднять давление пара в котлах и довести скорость крейсера до восьми узлов.
К этому времени транспорты конвоя вместе с эскортом после почти пятичасового боя сумели оторваться от немецких эсминцев и двинулись во льды. Приближалась ночь.

А то! Знаешь, какой я параноик!