Да, собственно, затем и выложил.

Так я и не скрывал, вроде? Честно с самого начала признался - взял хронику боя "Эдинбурга" и подстроил её под свои нужды.

Ну зачем документ с грифом "Сов. секретно" публиковать в рекламной газете в разделе "Распродажа"? 

Первые снаряды с «Германа Шеманна»   легли рядом с тральщиком «Харриер» в шесть семнадцать утра. Да, немцы действительно не хотели терять столь лакомую добычу, как повреждённый крейсер.
- Началось! – Фолкнер поднёс к глазам бинокль. – К бою.
«Белфаст» открыл огонь сразу же, как только на крейсере определили месторасположение немецкого эсминца. Да так удачно, что уже первый залп, сделанный второй башней, лёг не далее чем в ста метрах от «Шеманна». Тот попытался укрыться за дымовой завесой, но практически сразу же получил два прямых попадания. 152-мм снаряды пробили борт в районе машинного отделения, и эсминец разом потерял ход, окутавшись облаком пара и дыма. И это при том, что крейсер двигался очень медленно, неуклонно описывая циркуляцию влево. Стрелять на нём могла всего одна башня: кормовая была заклинена, а наводчики первой и третьей врага попросту не видели – их оптические приборы были забиты снегом. 
Но этим успехи англичан и ограничились. Следом за собратом в атаку на «Белфаст» вышли Z-24 и Z-25. Сунувшиеся было им напересечку «Форсайт» и «Форестер» получили несколько прямых попаданий, а несколько залпов крейсера из 152-мм и 102-мм орудий оказались безрезультатными.
Противники активно маневрировали, обмениваясь ударами, пока в дело не вмешался случай. Одна из выпущенных немцами торпед вонзилась в левый борт «Белфаста» как раз напротив предыдущей пробоины по правому борту. Корабль сразу же получил крен почти в двенадцать градусов, многие внутренние помещения стали стремительно заполняться водой и нефтью из повреждённых цистерн. Кэптен Фолкнер вынужден был приказать застопорить турбины и машинной команде подняться наверх.
- Надо немедленно организовать перегрузку полученного оборудования! – Контр-адмирал Брайант требовательно смотрел на Фолкнера. – Иначе будет поздно.
- О чём вы? – Кэптен устало смахнул с лица солёные брызги. – Тот отсек затопили ещё после первой торпеды.
- Что?!! – Брайант побагровел. – И вы промолчали?!
- Да, - огрызнулся командир крейсера. – А что мне нужно было делать? Требовалось срочно ликвидировать крен и я приказал произвести затопление нескольких отсеков.
- Вы!..Вы!! – на адмирала было страшно смотреть. – Вы знаете, что вы натворили?! Немедленно отправьте туда аварийную партию и постарайтесь извлечь все – я подчёркиваю, все! – ящики, загруженные в Мурманске! Я думаю, что в запасе у нас ещё достаточно времени на проведение этой операции.
- Смотрите! – возглас сигнальщика прервал перебранку офицеров. Взволнованный моряк указывал на советские эсминцы, что до этой секунды активно защищали «Белфаст» и другие английские корабли, отгоняя назойливых немцев увесистыми залпами своих ста тридцати миллиметровок.
- Что за чертовщина? – Фолкнер ошарашено наблюдал за тем, как «Гремящий» и «Сокрушительный» резко изменили курс, и стали быстро удаляться прочь. – Немедленно запросите русских что происходит!
Тщетно. Советские эсминцы, не отвечая на сигналы англичан, уходили прочь. У одного из комендоров изуродованного вражеским огнём «Форсайта» не выдержали нервы и он выстрелил вслед русским кораблям, но и это не заставило их остановиться.
- Бесполезно, - угрюмо произнёс Брайант. – Контр-адмирал обмяк, точно из него вдруг выпустили воздух и, навалившись на поручень мостика, не отрываясь наблюдал за тем, как всё смелее приближаются к ним два немецких эсминца. – Они нас бросили. Похоже, русские получили вполне определённый приказ от своего командования и я, кажется, догадываюсь, в чём тут дело… Кэптен! Командуйте начинать эвакуацию. Надо немедленно убираться прочь – сейчас боши опомнятся и вцепятся нам в глотку.
К крейсеру немедленно подошли тральщики; «Харриер» и «Госсамер» ошвартовались с обоих бортов, а «Хуссар» маневрировал поблизости, ставя дымовые завесы. Эсминцы «Форсайт» и «Форестер» ввязались в бой с Z-24 и Z-25, получили тяжелые повреждения, но в конце концов отогнали противника. Немцы отошли к агонизирующему «Герману Шеманну», сняли с него экипаж, а поврежденный эсминец подорвали глубинными бомбами. В восемь тридцать флагман гитлеровской группы «Арктика» пошел ко дну.
Однако ненадолго пережил свою жертву и «Белфаст». Крен на левый борт достиг семнадцати градусов и, несмотря на предпринимаемые меры, продолжал увеличиваться. Адмирал Бонэм-Картер приказал Фолкнеру снимать с корабля экипаж. Четыре с лишним сотни человек перешли на «Госсамер», остальные триста — на «Харриер». Последними крейсер покинули командир и контр-адмирал. Небольшие восьмисоттонные тральщики оказались настолько перегруженными, что все личные вещи и ценное оборудование пришлось оставить на борту обреченного крейсера — с собой офицеры взяли только бинокли, вахтенный журнал и списки личного состава.
- Передайте на «Форсайт» мой приказ: выпустить по крейсеру торпеду. «Белфаст» ни при каких условиях не должен достаться немцам! – отрывисто приказал Брайант. Повинуясь этому распоряжению, английский эсминец выдвинулся вперёд. Длинная серая «сигара» с шумом вылетела из торпедного аппарата и устремилась к накренившемуся изувеченному крейсеру, бессильно качавшемуся на бушующих серо-стальных волнах.
Огромный столб воды, поднявшийся вверх, грохот взрыва. Получив четвёртый, смертельный, удар, «Белфаст» - с гордо развевающимся флагом Святого Георга - грациозно, «демонстрируя породу», погрузился кормой и исчез в глубине Баренцева моря в течение трёх минут. Моряки из его экипажа не скрывали слёз, наблюдая за гибелью своего корабля.   
- Хотел бы я знать, как русские объяснят уход своих кораблей, - кэптен Фолкнер энергично потёр озябшие ладони. – Не иначе, они торопились за праздничный стол, боясь пропустить празднование Нового Года. А нам бы так пригодились пушки их эсминцев!
- Бросьте. – Контр-адмирал, сосредоточенно записывающий что-то в свой рабочий блокнот, даже не поднял головы. – Поверьте мне на слово, они не станут ничего придумывать. В лучшем случае ограничатся формальной отговоркой, что, дескать, их кораблям не хватило топлива. Я думаю, что это решение принято так высоко, что нам с вами просто не по чину влезать в эти дрязги, оставим это дипломатам. А вообще, скажу честно, я даже рад, что всё получилось именно так. В определённом смысле, разумеется. Сложись всё иначе и я честно исполнил бы свой долг, клянусь Богом!, а сейчас… сейчас я испытываю лишь громадное облегчение.
- Не понимаю, - удивлённо вскинулся Фолкнер. – Разве не вы настаивали на спасении груза любой ценой?
Контр-адмирал устало вздохнул.
- Поверьте мне на слово, кэптен, то, что нынче покоится на дне моря, вряд ли принесло Великобритании пользу. Можете считать меня ретроградом, но я вовсе не желаю, чтобы моё имя стояло рядом с этим ящиком Пандоры! – и после небольшой паузы тихо добавил. - Жаль только, что в России не нашлось энергичного человека, способного положить конец этим разработкам, задавить гадину в колыбели. 
- Простите, сэр, но… о чём вы говорите?
Брайант невидяще уставился в задраенный иллюминатор, по стеклу которого то и дело били брызги волн и хлопья снежных зарядов. Фолкнер напряжённо ждал его ответа. После довольно-таки продолжительного молчания адмирал нехотя сказал:
- Давайте оставим эту тему. Я и так сказал слишком много. – Громкий стук в дверь прервал разговор.
- Срочная шифротелеграмма из Адмиралтейства, сэр! – вестовой протянул Брайанту бланк и, козырнув, вышел. Адмирал вгляделся в бумагу, немного отставив листок, как это делают люди, страдающие дальнозоркостью, внимательно прочитал текст. Задумчиво покачал головой, а затем довольно спокойно попросил:
- Кэптен, вы не могли бы оставить меня? Ненадолго. Я должен завершить расшифровку текста своим личным кодом.
…Выстрел прозвучал через несколько минут после того, как Фолкнер покинул каюту. Записей с текстом телеграммы обнаружено не было.   

…Из мемуаров командующего Северным флотом адмирала Головко: «На крейсере было в исправности все, кроме руля и винтов. Имея солидное вооружение, к тому же защищенный другими кораблями, он мог постоять за себя. Тем не менее экипаж…, когда крейсер был поврежден, покинул корабль, перейдя на подошедший к борту миноносец, причем не взяв ничего - ни личных вещей, ни ящиков с...» (А.Г.Головко. Вместе с флотом. Изд. 3-е. М., 1984, с. 103)..