Год 1938. Месяц декабрь. Москва.

- Мужчина, так вы будете колбасу брать или нет?.. Мужчина, я вам говорю. Не задерживайте очередь!
- Ох, простите, ради бога, задумался. Вот спасибо. – Худощавый брюнет с усталым лицом вежливо и немного смущённо улыбнулся разгневанной продавщице, взял свёрток и медленно направился к выходу из магазина, помахивая в такт шагам сеткой с притулившимися в ней несколькими бумажными пакетами.
- Задумался он, – недовольно проворчала женщина, поворачиваясь к следующему покупателю. – А мне что прикажете, до ночи стоять ждать? Ишь, малахольный… Что вам, гражданин?
На улице, несмотря на вечернее время, было достаточно многолюдно. Москвичи, в преддверии наступающего Нового года, спешили запастись всем необходимым для празднования, и потому деловито сновали от одного магазина к другому, возбуждённо переговаривались, смеялись, ругались – в общем, жили привычной жизнью.
Брюнет, пройдя немного по дорожке, вдруг остановился и сделал глубокий вдох. Морозный воздух ворвался в лёгкие, обжигая и бодря одновременно. Лёгкий снежок, начавший падать с полчаса назад, приятно холодил лицо. Человек запрокинул голову и пристально уставился в тёмное небо, словно желал увидеть там нечто очень важное для себя.
Стайка молоденьких девушек со смехом обогнула его, слегка задев, но мужчина, похоже, не обратил на это никакого внимания.
- Олег Витальевич!
Мужчина вздрогнул, точно очнулся от глубокого сна, и резко обернулся на голос. Неподалёку, всего-то через узкий газончик, отделявший проезжую часть от тротуара, возле бордюра стоял длинный чёрный автомобиль. Мотор его негромко урчал на холостом ходу. Стекло задней двери было слегка приопущено, а в темноте салона смутно белело чьё-то лицо.
- Вы меня?
- Ха, а кого же ещё? Идите скорее сюда, холодно.
- Погодите-ка, - встрепенулся мужчина, - мне кажется знаком ваш голос.
Человек, сидящий в машине, негромко засмеялся.
- Ещё бы! Да идите же сюда, сколько можно вас ещё ждать, право слово!
- Но я собирался пойти домой? – смешался брюнет, растерянно оглядываясь по сторонам.
- Вот и отлично, я вас подвезу.
В машине было тепло и уютно. Названный Олегом Витальевичем даже расстегнул верхние пуговицы своего тёмно-серого драпового пальто и снял с шеи колючий верблюжий шарф, положив его к себе на колени. Сетку с продуктами он аккуратно поставил рядом, на сиденье.
- Простите, забыл ваше имя-отчество? – обратился он к наблюдавшему за ним со снисходительной полуулыбкой пассажиру авто, закончив, наконец, устраиваться.
- Хм. Ну, скажем, Иван Иванович.
- Неоригинально, - сухо произнёс Олег Витальевич. – Подобную шутку я уже как-то имел удовольствие слышать. Давно, ещё в пятнадцатом. Впрочем, принадлежала она вашему коллеге, так что вполне возможно, это у вас профессиональное?
- А вы язва! – усмехнулся «Иван Иванович». – Что ж, будь по-вашему. Мою принадлежность к органам вы уже вычислили, так что осталось просто назвать себя. Баевский. Артур Матвеевич Баевский.
- Может, и звание заодно скажете?
- А смысл? Вы же не на допросе, правда?
- Тоже верно. Ну что, мы едем или нет?
- Да-да, конечно. Валера! – Шофёр послушно тронул автомобиль с места.
- Так где я вас мог видеть? – Олег Витальевич нахмурился, припоминая. – Что-то никак не соображу.
- Не мучайтесь. А встречались мы с вами на «Мосфильме» - с недавних пор я работаю именно там.
Брюнет вздрогнул.
- Понятно, - угрюмо произнёс он. – Проект «Луч».
- Товарищ Крамов! – укоризненно покачал головой Баевский, указав глазами на водителя. – Разве так можно?
- Плевать, - равнодушно сказал брюнет, отворачиваясь. Баевский окинул его внимательным взглядом и неопределённо хмыкнул.
- В гости пригласите? – осведомился Артур Матвеевич, когда машина подкатила к подъезду дома Крамова. Тот вяло пожал плечами и сделал приглашающий жест.
- Прошу.
В двухкомнатной квартире, расположенной на третьем этаже, когда-то царил образцовый порядок и идеальная чистота. Если бы не мельчайшие детали, указывающие, что это жилище одинокого мужчины, вполне можно было бы решить, что здесь неустанно трудится некая чудо-домработница. Но в последнее время хозяйство явно подзапустили и теперь на полу кое-где виднелись небрежно затёртые следы чьих-то подошв, на крючке болтался заляпанный краской синий лабораторный халат, а на кухне слышалась бодрая капель не до конца завёрнутого крана.   
Баевский, тщательно вытерший вслед за хозяином обувь о расстеленную при входе тряпку, разделся и не спеша прошёлся по комнатам, с любопытством оглядываясь. Заглянул в ванную, на кухню, похмыкал, снова вернулся в прихожую. Крамов стоял у вешалки, глядя на него пустыми глазами, не проявляя ни малейшего интереса к действиям гостя.
- Олег Витальевич, а где нам удобнее будет говорить?
- Лучше всего в кабинете. – Крамов не оглядываясь пошёл в одну из комнат. – Располагайтесь, где сочтёте нужным, а я пока продукты уберу.
Артур Матвеевич достал из кармана коробку папирос, хитро смял гильзу и закурил. Огляделся по сторонам. Просторная, метров в двадцать комната с огромным окном, наполовину задёрнутым длинной шторой, возле которого возвышается массивный стол с лампой под зелёным матерчатым абажуром, чернильным прибором в виде подковы и стопкой книг и журналов. Слева книжный шкаф во всю стену, от пола до потолка, рядом специальная лесенка, справа здоровенный кожаный диван с высокой спинкой, смятой подушкой и скомканным клетчатым пледом – видимо хозяин спал прямо здесь.
Баевский подошёл поближе к столу, поискал глазами пепельницу и стряхнул в неё пепел.
- Оп-паньки! – воскликнул он вдруг. – А это у нас здесь что такое? – Чекист приподнял книгу, лежавшую в центре стола, отложил её в сторону и взял в руки небольшую коробочку красного бархата. Внутри переливался рубиновым светом новенький орден Красной звезды.
- Нравится? – Артур Матвеевич резко обернулся. Крамов стоял в дверях, привалившись к косяку, и равнодушно глядел на него.
- Что ж вы так с правительственной наградой так небрежно обращаетесь, а? Бросаете где попало. А ну как кто посторонний решить прикарманить?
- Меня мало интересуют эти цацки, - Олег Витальевич прошёлся по комнате, сдвинул плед и уселся на диван, вытянув ноги с видимым наслаждением. – Если хотите, можете забрать её себе.
- А вот это вы зря, товарищ Крамов, - жёстко сказал Баевский. – По-моему вы заслужили этот орден честно.
- Неужели? – по лицу брюнета скользнула тень лёгкого интереса. – Вы знакомы с деталями операции, за которую мне дали эту побрякушку? Откуда, если не секрет? До сих пор мне казалось, что ваше ведомство не слишком охотно распространяется даже перед собственными сотрудниками о всех аспектах своей работы. Каждому свой кусок и никак иначе, то есть. А фамилия ваша в списках допущенных вроде бы не попадалась, а?
Баевский несколько натянуто усмехнулся.
- Поймали! Сдаюсь, - он шутливо поднял руки вверх. – В наблюдательности и умении сопоставлять факты вам не откажешь. Поэтому не стану бродить вокруг да около, а сразу брошу карты на стол. Не возражаете, если я займу ваше кресло?
- Извольте.
Артур Матвеевич обогнул стол и сел. Провёл ладонями по столешнице, словно очищая её поверхность от невидимых глазу крошек, выровнял стопку книг и тетрадей. Чувствовалось, что несмотря на свои прежние слова, он вовсе не спешит исповедоваться. Крамов наблюдал за чекистом сонным взглядом, но молчал. Наконец Баевский решился:
- Видите ли в чём дело, Олег Витальевич, сведения о вашей работе я получил не от своих начальников. Точнее, не от советских начальников!