. А попадания уже начались – разгорелся небольшой пожар на шканцах «Аскольда» и два снаряда разорвались на броневом поясе «Баяна».  Броня выдержала, и никаких сколько-нибудь серьёзных проблем на крейсере не возникло.
- Однако, пора отворачивать, Роберт Николаевич, - обеспокоено произнёс Рейценштейн, - Сейчас эти макаки пристреляются, и у нас могут возникнуть серьёзные проблемы.
- Полностью согласен, ваше превосходительство, - кивнул Вирен. – Считаю разумным не поворачивать «вдруг» с «Аскольдом», а склониться на три румба влево.
- Одобряю! Командуйте!
- Ух, ты! – старший артиллерист «Баяна», лейтенант Деливрон не постеснялся прервать диалог своего командира с адмиралом. – Смотрите: второй японец!
Действительно, на «Кассаги» за несколько секунд, обозначилось аж четыре взрыва: рвануло на баке, на первой трубе, посередине борта и в палубной батарее.
- Вот это чешет «Аскольд», - восхищённо выдохнул Рейценштейн, - Грамматчиков вошёл в азарт. Может, погодим отворачивать, а?
- Вам решать, ваше превосходительство, - мрачно процедил сквозь зубы командир крейсера. – Но я не стал бы обольщаться результатами удачного залпа, такой же может случиться и у японцев.
- Разумно. Я, пожалуй, действительно увлёкся. Командуйте к повороту!
Русские крейсера отвернули, Дева активно преследовать тоже не стал, и просто «сел на хвост» чтобы продолжать разведку для адмирала Насибы.

- С «Баяна» передают: «Три броненосца, два броненосных крейсера, четыре малых – «собачки», ваше превосходительство, - доложил Шульц.
- Расстояние?
- До нашего крейсерского отряда около пяти миль, от Рейценштейна до нас ещё три.
- Александр Александрович, повернулся адмирал к флагманскому штурману, - а до Артура сколько?
- Около шестидесяти миль, - немедленно отозвался подполковник Коробицын.
В голове Степана немедленно защёлкал «калькулятор»: «До базы около пяти часов хода,… Японцы «добирают» нас… На сколько?.. Пусть на три-четыре узла… Со стороны моря или берега? Плюс время на разворот… Чтобы нагнали в десяти-пятнадцати милях от Артура… Или лучше в двадцати?..»
- Поднять сигнал: «Повернуть последовательно на шестнадцать румбов. Иметь ход одиннадцать узлов».
Флаги взлетели на фок-мачту «Петропавловска». Броненосцы стали послушно разворачиваться на обратный курс.
- Передать на «Новик»: «Идти впереди эскадры на расстоянии пяти миль».
Трёхтрубный красавец, только что догнавший эскадру, немедленно добавил хода и пошёл разглядывать, что делается по курсу…

Но если второй мателот японской линии прошёл точку поворота без повреждений, то следовавшему за ним «Ясиме» русские комендоры подарили несколько попаданий – стал заметен разгорающийся пожар в районе кормовой рубки. А «Кассуга» входил просто в лес из водяных столбов, за что и поплатился значительно серьёзнее: около десятка русских снарядов угодили в одно из лучших созданий фирмы Ансальдо, из них два двенадцатидюймовых и один – десяти. Разворотило носовую трубу, выбросило чёрным дымом из середины борта, стал разгораться нешуточный пожар в кают-компании, замолчали обе палубные шестидюймовки правого борта…
Капитан первого ранга Такеноути, видя, что твориться на систершипе  «Ниссина», благоразумно отвернул из кильватера. Но и его крейсер успел схлопотать в разлуку десятидюймовый гостинец в кормовой каземат шестидюймового орудия.
Двести двадцать пять килограммов смерти вломились в каземат разбрасывая вокруг как обломки конструкций, так и обрывки ещё недавно живой плоти. Потом три килограмма пироксилина, мгновенно превратившись в горячий газ, разнесли изделие Путиловского завода на осколки, которые с визгом разлетелись в стороны уничтожая на своём пути всё живое и неживое, а если учесть, что почти каждый из них сделал несколько рикошетов… Из расчёта правого кормового шестидюймового орудия «Ниссина» не выжил никто.