Глава 15. Как мне аукнулся отпуск
Если кто не понял – в Горьком я раньше бывал. И даже жил. И работал на этом самом заводе. Было это значительно позднее, многое к тому времени изменилось, но некоторые места оказались знакомыми, поэтому я не плутал. Без особых проблем устроился в гостинице и утром к началу смены благополучно прибыл на завод. Прошёлся по цехам, посмотрел, как собирают крылатые машины. Тут сейчас царят древесина и ткань, которой обтягивают и крылья, и фюзеляжи. Пахнет клеем, лаком, стружкой. В цехе, размерами похожем на ангар, стоят в два ряда будущие крылатые машины, а вокруг – рабочие, занятые подгонкой и приделкой.
Внимания на меня никто особенного не обращает, потому что я тут не в пиджачной паре расхаживаю, а в обычном своём рабочем комбинезоне – понимаю, что не в дворянское собрание пришёл, а на производство. Оно и делу полезней, и заглянуть можно куда надо.
В другом цехе моторы ставят, дальше – регулируют тяги. Тут же и контролёры с инструментом проверяют углы и размеры. Не конвейер, но поток организован толково. А вот и выход на поле, вдоль края которого стоит рядок недавно собранных У-2.
- Ты откуда такой, весь из себя красивый? – ко мне подходит человек лет сорока с роскошными усами и папкой подмышкой.
- Из Черноморского Бассейнового.
- На приемку? Так чего медлишь – принимай, - и машет рукой как раз в сторону этого рядка.
Киваю и подхожу к крайней этажерке. Оглядываю её со всех сторон, проверяю, как что закреплено, как настроено, забираюсь и под сиденье, и за спинками не забываю пошарить, приборами интересуюсь, мотором. С виду – всё нормально. Проверяю качество обтяжки, слегка постукивая ногтями по ткани. Да, нормально – уж я-то эти аппараты знаю «от» и «до».
- Вот формуляр, товарищ…
- …Субботин. Спасибо, - беру документы, просматриваю – все правильно.
- В воздухе проверять будете?
- Непременно.
Забираюсь в кабину, устраиваюсь, пристёгиваюсь и жестом даю команду крутнуть винт. Мотор заводится легко, звучание его меня устраивает. Парень на краю лётного поля даёт отмашку – можно занимать взлётную полосу.
Выкатываюсь, разгоняюсь – машина послушна – и аккуратно, в академическом стиле взлетаю. Набор высоты, бочка вправо, бочка влево, полупетля с полубочкой, боевой разворот через левое плечо. Набор скорости и петля Нестерова. Набор высоты и сваливание в штопор. Выход - и на полосу, посадка и рулёжка обратно на своё место. Но другой парень машет флажком, отправляя меня в другую сторону.
Подходит девушка, та, что принесла документы, протягиваете бумаги. Делаю запись о вылете, отмечаю, что замечаний нет, расписываюсь и направляюсь к следующей машине.
- Трофимыч! Кончай тут развлекаться! – ко мне торопится Конарев. – Тебя серьёзные люди ждут, а ты тут девушкам пилотаж всякий демонстрируешь. И где твой галстук?
Это он про то, что я сегодня не выгляжу пионером. А, поскольку за последние два года заметно подрос, то не всякий сразу скажет, что я ещё не взрослый. Поэтому я вместо пионерского галстука, надел непионерский, делающий меня старше. В рабочей командировке, как-никак, среди незнакомых людей. Мне сейчас не стоит косить под пацана. Да и рост у меня уже не совсем мелкий – я заметно вытянулся. Отсюда и недоуменный взгляд девушки, которая отлично видит, что галстук на мне присутствует.
- Полно тебе, Егор Кузьмич шугать меня. Я, чай, не ворона. На приёмку ведь приехал.
- Сделаешь дело, и принимай себе, хоть до белых чёртиков. Пошли скорее.
Идем незнакомыми коридорами, а я, тем временем, думаю. Думаю о том, что отношение ко мне у товарища лейтенанта заметно изменилось. Я для него сейчас – часть команды. Свой человек. И это радует. Ведь мне неизвестно в каких кабинетах кому он что доказывал. Однако сейчас ведёт себя, как единомышленник. Добрый знак.
Заходим в просторный скудно обставленный кабинет. Доска, несколько простых письменных столов, люди сидят на разнородных стульях. Человек десять, не больше. Из знакомых – Поликарпов и Наденька-стенографистка со своим блокнотом.
- Добрый день, - здороваюсь.
- Добрый день, - отвечает Николай Николаевич, и продолжает. – Коллеги! Это товарищ Субботин Александр Трофимович. Пригласил его проконсультировать нас по проекту, порученному конструкторской службе нашего завода к подготовке на производство.
Сел на свободное место. Слушаю.
- Завод должен приступить к выпуску учебно-тренировочного истребителя УТИ-17, доведя до возможности серийного производства экспериментальную машину - прототип истребителя И-17. Так поставлена задача, - сообщил представительный мужчина, одетый в полувоенном стиле. – К сожалению, это распоряжение не изобилует конкретикой. Практически, я сообщил вам всё, что содержится в техническом задании. Впрочем, сделано некое лирическое пожелание – машина должна облегчить курсантам, обучавшимся на тихоходных самолётах У-2, освоение скоростных машин в процессе усвоения навыков пилотирования боевых самолётов.
Какие будут вопросы, предложения, пожелания? – замолчал он, обводя взглядом аудиторию.
Люди не спешили высказываться, изумлённо переглядываясь. Я тоже переглянулся с Кононовым и, уловив его кивок, поднял руку, словно на уроке. Но раньше, чем Николай Николаевич успел предоставить мне слово, высказался мужчина лет сорока, одетый в опрятный серый халат, дополненный чёрными сатиновыми нарукавниками.
- Может быть, у кого-то есть догадка, с чего всё это началось? Откуда ветер подул? Что за настроения возникли там, - он поднял кверху указательный палец, намекая на самые верхи.
- Было письмо от нескольких лётчиков-испытателей, отметивших прекрасную устойчивость и управляемость машины, а также склонность её выравниваться при брошенном управлении, - ответил всё тот же «полувоенный». – Люди, подписавшие её, пользуются заслуженным авторитетом и хорошо нам известны. Они единодушно рекомендовали начать выпуск этих самолётов с целью повышения качества лётной подготовки. Руководство среагировало.
- Так не бывает, - возразил интеллигентного вида хлюпик в косоворотке. – Чтобы без конкретных цифр и требований? Да никогда.
- Бывает, - встрял коренастый брюнет, сидящий правее меня. – Если не цепляться к бумажкам, а просто подумать. Сказано же, что за основу нужно взять И-17. Значит – параметры этого образца ухудшать нельзя. Но нужно устранить замечания к нему. А именно – увеличить кабину, уменьшить диаметр пропеллера и укоротить шасси.
- Не просто увеличить кабину, но еще и сделать её двухместной, для курсанта и инструктора, - добавил «халат с нарукавниками». – Это не только ширина фюзеляжа, но и длина. И как мы сохраним скорость? Она ведь и без того признана недостаточной.
- Надо же! – снова ожил «полувоенный». – С виду – чистой лирики бумага, а на поверку выходит – всё ясно. А ты, новенький, чего руку тянул. Не в школе ведь, чтобы спрашивать разрешения. Говори.
- Дополнительная информация, - вступил в разговор я. – Двигатели того типа, что применены в семнадцатом, будут год за годом совершенствоваться. Возрастать станут мощность и обороты. Соответственно, мы должны обеспечить будущую машину возможностью принять на мотораму двигатель мощностью до тысячи трёхсот сил и массой килограммов шестьсот пятьдесят. Через несколько лет. А пока будем ставить то, что есть.
- А какая ещё есть дополнительная информация? – донёсся до меня ехидный голос Поликарпова.
- В системе охлаждения двигателя нельзя применять испарительный принцип или жидкости с повышенной температурой кипения. То есть – с радиаторами пободаться придётся. Ещё нельзя применять для обшивки ткань – на высоких скоростях, к которым мы подберёмся, она будет нас подводить. Более того, уже сейчас в пикировании можно добиться оголения крыла. Из замечаний, которые нужно устранить, не упомянутых сегодня, ещё обзор назад из пилотской кабины. Дальше у меня только хорошие новости, - я снова посмотрел на Кононова. Тот показал мне раскрытую папку, где лежали бланки. – Но они – под подписку о неразглашении. Если кто не желает, может не подписываться, а ограничиться тем, что уже прозвучало. Это не приведёт к увольнению или иного рода наказанию, просто не всё дальнейшее будет понятно. Ругаться станете на глупые требования и тупых руководителей.
Люди заулыбались и потянулись за листками. Этих подпиской не испугаешь.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
может показаться землёй обетованной... 
