Девушка, сидящая в наушниках около рации, друг отчетливо проговорила прямо в микрофон:
- Мерзавец!
- Что случилось, - оглянулся на звук капитан первого ранга, только что склонявшийся над картой.
- Этот ваш, товарищ капитан, летчик, которого вы отправляли в разведку. Ещё называли его на иностранный манер, - радистка укоризненно повернулась в мою сторону и обворожительно покраснела. – Он мерзавец.
- И когда успел? – хохотнул телефонист. – Неужели эти лётчики такие быстрые, что одним мимолётным взглядом могут стать мерзавцами?
-Так он ещё и смотрел на меня? – бедная схватилась за щёки и опрометью бросилась к выходу. Но далеко она не ушла – я её перехватил:
- Докладывайте, что он вам сказал?
- Что поцелует меня.
- Дальше!
- Много-много раз.
- Конкретно, сколько?
- Двадцать два.
- А потом?
- Отшлёпает.
- Как отшлёпает?
- Как тринадцатилетнюю.
- Что ещё? Да не упрямьтесь – это важно, - с сочувствием посмотрел я в распахнутые глаза девушки.
- Подарит розового слона.
Тут я её и отпустил, потому что все стало ясно.
– Противник подтянул танки, - подойдя к разложенной на столе карте, нашёл нужный квадрат и нарисовал ромбик.
- Через час с небольшим появятся, - оценил капитан третьего ранга.
Адмирал Исаков прямо от своего стола, задумчиво посмотрел на пометку:
- Распорядитесь доставить на позиции гранаты и предупредить личный состав о возникновении новой опасности.
Мне известно, что больше полусотни танков у румын просто нет. Ну, может быть шестьдесят – это недавно упоминала Мусенька. Но неизвестно, есть ли у десантников средства борьбы с ними – не видел я, ни противотанковых ружей, ни пушек, возимых по суше. На бронекатерах или на мониторах есть, а на берегу нет. Вот миномёты восьмидесятидвухмиллиметровые – имеются. Ими пользуются широко и очень умело. Но против танков это не очень хорошее оружие. Как и ручные гранаты, даже противотанковые.
Достаю свою карту и сопоставляю номера квадратов – у нас в разметке они не совпадают.
- Товарищ адмирал, - обращаюсь я к Исакову. – Прикажите уничтожить.
- Извольте, голубчик, - насмешливо отвечает Иван Степанович. Он последнее время всё с большим интересом поглядывает на мои "проказы".
Подхожу к "своей" рации, установленной тут же рядом со связистом моряков – включаю, жду, когда прогреются лампы:
- Капочка, солнышко, я безумно скучаю за тебя (Командир полка вызывает на связь начальника штаба)
- Ой, пупсик! А я-то как соскучилась! – после короткой паузы отвечает мне томным голосом наша полковая связистка (Начштаба у аппарата)
- Роза души моей! Соловей ночной не сравнится красотою пения со звучанием твоего голоска (Подвесить бомбы, вылет звеном)
- Ах, я вся смущена! (Понял, исполняю)
- Я тридцать раз просыпался в тоске, пылая в страсти и вспоминая встречу с тобой одиннадцать дней назад. (Квадрат тридцать-одиннадцать)
- И я пылаю, зайчик мой. Твой голос согревает бедное моё сердечко (моторы прогревают)
- Готов терзать тебя, сокровище моё. Прощай! До следующей встречи. (Вылет по готовности. Конец связи)
- Целую и люблю. (Принято. Конец связи)
- Э, батенька, да вы в порыве шифрования на белый стих переходите, - отмечает Исаков. – Так что ж произойдёт, ответьте нам, не медля!
- Противнику мы бомб попробуем подкинуть, а мне дозвольте подавить зенитки, - окончательно "загибает" меня в область изящной словесности.
- Извольте. Ждём с нетерпеньем мы вестей от вас. Да будет вам попутен ветер.
Бегу к взлётной полосе, Едва выскочив из подвала, машу дежурному, подавая знак "Заводи". А, если кто чего не понял, объясняю – этого человека – Ивана Степановича Исакова – я знаю по будущей жизни как прекрасного писателя-рассказчика. Великой наблюдательности человек, а уж по части обстоятельности изложения мало кому удастся его переплюнуть – такие картинки рисует в своих повествованиях, что воочию представляешь себе происходящее.
Взлетаем. Через считанные минуты минуем позиции нашей окопавшейся пехоты и углубляемся в румынский тыл. В сторону Галаца следует несколько пеших колонн, рассыпающихся и залегающих при нашем приближении. Справа, от Джурджулешти, появляется четвёрка москитов с подвешенными под крыльями двадцатикиллограммовками, а впереди колонна танков – та самая, о которй сообщил. Только она заметно приблизилась с момента съёмки. Никакого зенитного прикрытия не наблюдается – работать можно спокойно.
- Раф! Цель – танки. Шурик прикрывает.
- Понял, работаю.
Первый из наших Мо-1 спокойно без фокусов опускает нос вниз и, реверсируя задний винт, отвесно пикирует. Передний винт у него в это время принудительно обнулён, то есть, вообще не тянет. Вот москит тщательно прицеливается и, не сбросив бомб, выходит из пике, ложась в плавный вираж. Пошел на новый заход.
Теперь работает второй. Этот сбрасывает, но промахивается – бомбы падают рядом. Тем не менее – танк останавливается.
Третий попадает – одна из бомб ложится за башню, а вторая – на лобовую броню – отъездился.
Четвёртый снова кладёт бомбы рядом, но очень близко, срывая гусеницу и, кажется, один из катков. То есть, похоже на капремонт.
На второй заход идёт ведущий. Одна бомба ложится рядом, зато вторая точнёхонько в башню. Не понимаю, почему стальная коробка вспухает – не в открытый же люк она угодила?
Отработавшая четвёрка уходит, а колонна замирает, распахивая все люки, из которых высыпают танкисты – они убегают подальше в сторону. Начинаем охоту на людей. Личный состав – тоже часть боевой машины. Без него техника никуда не поедет.

***

Когда я после посадки шёл в сторону аппетитно пахнущей пшёнкой полевой кухни, увидел, как радистку отчитывал незнакомый старшина непонятной статьи:
- Ты, Позднякова, никакая тут не девушка,  а самое настоящее средство связи. Что слышишь, о том и докладываешь слово в слово. Обижаться или нервничать будешь в свободное от службы время.
За спиной этого рассудительного младшего морского красного командира я подмигнул и показал большой палец.
- Тебе ясно наказали слушать, что донесет разведчик и ничего не пропускать, - продолжал нотацию старшина. А ты что?
- Он пел так красиво, а потом вдруг выматерился, назвал цыпочкой и мерзостей наговорил, - оправдывалась связистка.

Отредактировано Сергей_Калашников (16-07-2015 21:36:33)