Наверное, мог бы сообразить товарищ Сталин, если бы слышал моё «обоснование», но он только подходил от остановившейся рядом машины. Вид нашего «аппарата» его явно заинтересовал – он вообще уделял много внимания авиации, и, говорят, неплохо в ней разбирался.
- Вы, товарищ Субботин, как всегда весьма недисциплинированы, - проговорил он с мягким нажимом в голосе. – Прилетели на не принятом комиссией самолёте, да еще и целый коллектив главных конструкторов на ней привезли.
- Раньше обычай такой был, - отвечать начал Поликарпов, - когда по вновь построенному мосту проходил первый поезд, инженер-строитель обязательно стоял снизу, чтоб сразу получить по голове, если чего-то недосмотрел.
Сталин сдержанно улыбнулся. Кажется, он получал удовольствие от увиденного:
- Как я вижу, от идеи несущего фюзеляжа, использованной в… «Сарае», вы не отказались.
- Четыре в длину и двенадцать в ширину – это же полсотни дармовых квадратных метров толстопрофильного крыла, - улыбнулся Антонов. А на них, между прочим, пошел драгоценный крылатый металл.
- Но днище у вас, я вижу, фанерное, - вождь разогнулся, заглянув под брюхо нашему детищу.
- Я же говорил, что нужно покрасить, - посетовал Москалёв.
- Так, покрасили. Зелёной армейской краской, - пожал плечами Антонов. – И тут особой прочности не нужно, - пояснил он, повернувшись к Сталину. – Каркасы пола и днища выполнены из стальных профилей в виде одной объёмной фермы, чтобы грузом не проломило. То есть снизу обшивка не несущая.
- Тогда объясните мне, почему сзади у вас винты двойные, а впереди – одинарные?
- Из-за моторов, - вздохнул Москалёв. – Двенадцатицилиндровые однорядные прокляли в производстве – никак не могут добиться нужной точности обработки. Нам пришлось ставить три шестицилиндровых – один вперёд и два назад. Средний из моторов немного приподнят так, чтобы его ось прошла до заднего окончания мотогондолы, где он через шестерню закручивает соосный винт в противоположную сторону.
- То есть не получилось у вас поставить два раза по тысяча шестьдесят, и вы остановились на девяти сотнях. А поставить другой двигатель, мощнее, вам почему не захотелось?
- А где их взять? – пожал плечами Олег Константинович. – Все давно расписаны по другим самолётам. Только ММ-1 более-менее доступны. Это, я думаю, до тех пор, пока не принято решение о выпуске москитных истребителей большой серией?
- Как охлаждается передний из трёх двигателей, мне, кажется, понятно. Но где воздухозаборники двух задних? – Сталин не стал выдавать своих планов в отношении постройки самолётов. - Они же закрыты совершенно гладкими капотами.
- Воздух поступает с верхней поверхности плоскости, - ответил я. - Засасывается через отверстия над второй третью хорды крыла и через канал в консоли подвеса подаётся ко второму и третьему двигателям. Такие решения стали применять значительно позднее, но нам они и сейчас не помешают. И на динамику влияют положительно, и к подъёмной силе не лишняя добавка.
- То есть, вы поставили отдельный насос для обдува? – уточнил Иосиф Виссарионович.
- Никак нет. Вот же насос! – показал я на задние винты. – А на корме обтекателя мотогондолы имеются шторки, которыми можно отрегулировать охлаждение хоть второго двигателя, хоть третьего. Словом, машина готова к испытаниям. Как только прибудет комиссия – приступим.
В это время наше внимание привлекла упряжка гнедых. Она бодро двигалась к нам, таща пушку и артиллерийский передок. Лихо подскакала, молодецки повернулась и встала рядом с раскрытой аппарелью. Бойцы мигом отцепили орудие и на руках вкатили его в грузовой отсек.
- Не лезет, товарищ майор! – отрапортовал подъехавшему на Эмке красному командиру молоденький сержант.
- Сам вижу, что не лезет, - ответил Витя Алябьев, который уговорил меня подвезти солдат для оцепления заводского аэродрома в Горьком пару лет тому назад. – Здравия желаю, товарищ Сталин. Разрешите обратиться к капитану Субботину.
- Обращайтесь.
- Шурик, конь троянский, что за засада?
- Сержант-то у тебя, Витя, небось, ещё неженатый. Вот у него и не лезет, - ответил я, выуживая из-за голенища отвёртку. Подошел к носу нашего гузовоза и вскрыл заранее подготовленный люк. Заглянул – ствол орудия задран куда-то вверх и в открытый мной проход не попадает.
- Сержант, - Виктор уже всё разглядел. – Ну-ка, опускай ствол.
Через пару минут из носа самолёта выставился дульный тормоз трёхдюймовки, а потом он некоторое время выдвигался дальше, пока до не меня не донеслось:
- Всё, упёрлось.
- Тогда, крепите груз. Канаты там на мотовилах увидите, - ответил я. – А вы что, собрались куда-то лететь, или только примериться приехали?
- Передок не входит, коней привязать не к чему, - перечислял недостатки тот самый сержант. А Олег Константинович фиксировал их в своём блокноте.
- Вить! А сколько эта пушка весит? – обратился я к Алябьеву.
- Тонну с малым.
- А передок?
- Килограммов шестьсот.
- Тогда лошадей я не повезу – не взлететь мне с ними.
- А солдат?
- Если с передком, то только семерых. Две с половиной тонны – не больше.
- Ладно, пусть без передка, но снаряды я загружу. Так, когда взлетаем?
- Как заправлюсь, так и взлетаем. Только горючки у меня будет всего километров на пятьсот.
Сталин смотрел на происходящее со странным прищуром и ничего не говорил.
А по летному полю в нашем направлении следовал заправщик.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
