Асус слайдер с выдвижной клавой. Достался на авито за сущие копейки. Всем хорош, а вот с клавой такие глюки.

Нет, просто у ГГ имеется негативный опыт в современном бизнесе

Прода

А что до низкого статуса женщины... Помнится, после смерти мужа Яне почти два года пришлось доказывать, что умеет вести бизнес не хуже прочих. И это во времена, когда эмансипация всё-таки имела кое-какой успех. Здешние законы, особенно неписаные, напоминали ей каменный колодец. И не обойдёшь, сидя в оном, и лбом не прошибёшь, бесполезно. Оставалось надеяться на народную мудрость - "Капля камень точит". Она и так уже порвала шаблоны, расхаживая по посёлку без сопровождения. Правда, поначалу приходилось гонять озабоченный молодняк метлой, деревянной лопатой, мотыгой или первым, что под руку подвернётся, чем порвала ещё один шаблон. Но зато внушила местным жителям должное почтение к своей особе. Связываться со свирепой чужеземкой больше никто не пожелал, здоровье дороже. А это в свою очередь означало, что при желании можно пробить, проточить, прогрызть любую стену. Главное - поставить соответствующую задачу.

Купец Бахрам, сын Асима, прозываемый по родине предков Шапури, приезжал в Поднебесную уже в третий раз.
Трудновато становилось торговать в последнее время: арабы, будь они трижды прокляты, мало того, что перебегали дорожки, так ещё и впихивали честным персам свою веру, всячески препятствуя торговле почитателей Ахуромазды. Чтоб их Ахроменью сожрал и выплюнул, из-за них приходится забывать дорогу в Хиджаз, где можно было купить несравненные украшения из чеканного золота. Или принимай их ислам, или уступи место торговцам с более гибкой совестью.
"Продать веру отцов и дедов за место на базаре... - мысленно негодовал он, заедая жареного цыплёнка свежей, но чуть горьковатой китайской лепёшкой. - Был Ануширван, а стал Ала-ад-Дин. Словно плюнул на могилу отца, отрекшись от имени. Нет уж. Это не для меня, хоть и говорят, будто купец за лишнюю монету готов продать что угодно и кого угодно".
Зато Бахраму нравилось осознавать, что теперь, попутешествовав с христианами на запад и с единоверцами на восток, повидал гораздо больше, чем тот же Ануширван... тьфу ты - Ала-ад-Дин, чтоб ему на ровном месте споткнуться. Побывал в городе Кустантина, стоящем сразу на двух берегах пролива, имел честь поклониться тамошнему шаху чудесными чеканными блюдами, золотыми и серебряными, за что получил привилегии на торговлю. Купил там и выгодно продал в Китай румийские и эллинские статуэтки, которые местные жители буквально выбрасывали в мусор, разбивали или пытались переплавить. Ходил в Индию, откуда привозил дивные самородные камни. Даже дерзнул при последнем посещении византийской столицы на обратном пути сделать изрядный крюк к северу, в земли народа болгар, где пересёкся с купцом из диких германских земель, почти за бесценок продавшим ему чудесные камни кахруба, цвета мёда. Эти камни, обёрнутые кусочками шёлка для соранности, сейчас покоились в шкатулке с самыми ценными украшениями. Изделия мастеров Бухары ценились богатыми китаянками, иные украшали собой даже императрицу У и её любимую дочь, принцессу Тайпин. Вёз Бахрам не только украшения, но и прекрасные кубки чёрной бронзы, покрытые золотой насечкой - гордость и тайна мастеров Парса. Вёз эллинскую статуэтку из нетускнеющего сплава серебра, изображавшую древнюю воинственную богиню в шлеме и с копьём, которую ему продал в Кустантина подвыпивший светловолосый язычник из числа дворцовой стражи. Тамошние христиане, чего греха таить, относились к таким вещицам ничутьне лучше последователей араба Мохаммада. А купцы, подобные Бахраму, делали благое дело, спасая древнюю красоту от плавильных горнов и топоров варваров. Во всяком случае, самому Шапури нравилось так думать. Ну, и выгода из этого тоже проистекала. Пьяному наёмнику он заплатил два арабских динара. Здешним ценителям заморских диковинок он сможет продать статуэтку если не за золото, то за пару больших тюков цветного шёлка, это точно. А эти тюки только в Бухаре принесут ему не менее шести динаров чистой прибыли. Если же рискнуть и попробовать отвезти их в Византию, прибыль возрастёт вдвое. И это только за одну маленькую статуэтку.
Базар этого городишки маленький, народец тут обитает небогатый. Бахрам, как владелец самого малогабаритного товара, отчитался одним из первых и, получив серебряную пайцзу ещё вчера вечером, наслаждался отдыхом в гостином дворе. Выбор блюд местной харчевенки далеко не столичный, но купец в пути не может позволить себе изысканные яства, дабы потом в дороге не искать кусты. Лучше простая сытная пища, от которой желудок не завяжется узлом в самый неподходящий момент. Неспешно позавтракав, купец всё же решил прогуляться по базарной площади. Не то, чтобы он рассчитывал что-то купить или найти покупателя на свой товар, просто ему было скучно. Крепкорукий слуга и охранник Шерзод остался сторожить сундуки и лошадей, а Рустам, любимый и единственный сын, отправился с отцом.
Конечно, в пути Бахрам обращал внимание на женскую красоту, тем более, что румийки, индуски или китаянки не скрывали лиц и не кутались в покрывала с ног до головы. Он знал меру и не расшвыривал деньги на ветер, покупая благосклонность шлюшек на каждой остановке, но временами природа брала своё. Последний раз он одарил вниманием женщину... да, дней пятнадцать назад. Многовато. Потому даже пугливые и тощие китайские девчонки, которых потихоньку предлагал гостям хозяин здешнего постоялого двора, начинали казаться желанными. Бахрам уже решил было, если караван задержится ещё на сутки - чего не хотелось бы, конечно - взять на ложе какую-нибудь из них. Всё равно какую, все на одно лицо. Но тут его взгляд отыскал в не слишком густой толпе покупателей такое, отчего даже, не сдержавшись, причмокнул.
Женщина. В китайском повседневном платье, какие носят жёны и дочери средней руки ремесленников, но с походкой и осанкой шахини. В сопровождении всего лишь одной служанки. И - похожая на того беловолосого варвара, что продал статуэтку, словно родная сестра. Вот это да! Как она сюда попала? Хотя да, дороги открыты всем и во все стороны. Бахрам не назвал бы её сказочно красивой, у него по поводу красоты было своё мнение, но необычность женщины вызывала смешанные чувства.
- Отец, кто она? - спросил Рустам. Ну, да, в его-то четырнадцать пора уже проявлять определённый интерес.
- Не знаю, сынок, - ответил он. - Видел таких в землях западного шаха. Мужчины служили в страже, а женщины сопровождали богатых хозяек. Германка, должно быть. Или из иных варваров, которых подданные западного шаха именуют "анты".
И ведь держится незнакомка с таким достоинством, что не подкатишь к ней с предложением немножко подзаработать. Хотя платье на ней не новое, а служанка - беззубая старуха. Значит, в деньгах нуждается. Можно рискнуть. Разумеется, начав разговор в самом уважительном тоне, дабы в случае отказа отступить без ущерба для чести.
О! А ведь женщина смотрит на него! Более того - что-то говорит старухе! Впрочем, не стоит подгонять коня нетерпения. Лучше послушать, что скажет старая карга, посланная к нему госпожой.
- Господин, - старуха привычно поклонилась и прошамкала: - Госпожа Янь просила передать, что видела вас вчера и слышала, будто вы торгуете драгоценностями. Госпожа со всем почтением просит вас показать товар, чтобы она могла выбрать что-нибудь.
Покупательница? Здесь, в этом захолустье? По виду и не скажешь. Бахрам расплылся в улыбке и заверил старуху, что покажет её госпоже чудесные изделия мастеров из дальних стран. Тоже неплохо. Шахские вещи, ясное дело, он распаковывать не станет, а вот массивные византийские кольца и висюльки, которые ценились беловолосыми варварами и здешними степняками, конечно же покажет. А на ложе, так и быть, возьмёт служанку с постоялого двора.

- Рада видеть вас, достойный купец, - Яна ещё с вечера придумала себе легенду для беседы с персом и тщательно подобрала нужные китайские слова. - Прошу говорить со мной на языке хань, ибо я не знаю фарси, а вы наверняка не знаете моего родного языка.
- Более того, я даже не представляю, откуда родом моя госпожа, - лучезарно улыбнулся торговец. - Но в том, что в ваших жилах течёт шахская кровь, я уверен.
- Вы ошибаетесь, - мягко улыбнулась Яна. - Но сейчас это неважно. Могу ли я посмотреть на диковинные вещи, которые вы так нахваливали, и узнать их цену?
- Мои сундуки на постоялом дворе, госпожа. Не будет ли ущерба вашей чести, если я приглашу вас туда?
- Там есть харчевня, а моя служанка будет свидетельницей, что ущерба чести не было.
"Ишь ты, как перья распустил, - думала Яна, время от времени зыркая на перса из-под скромно опущенных ресниц. - Сейчас выложит самый бросовый товар и загнёт космическую цену. А мы улыбнёмся и... обратим его хитрость против него самого".
Она собиралась применить свой излюбленный приёмчик из прошлой жизни, за который её дружно невзлюбили барыги с ювелирной барахолки. Какой именно? Всему своё время.
Харчевня была новая, ещё очень чистая, и устроенная скорее в персидском духе, хотя распоряжался здесь толстый ханец. Ковры на полу скромные, чисто выметенные, подушки мягкие. Подносы, правда, использовались не персидские, а китайские, зато посуда представляла собой весь Восток. Купец заказал чай и послал сына за ларцом. Пока служанки принесли чайничек и чашки, паренёк явился с тяжёлым, окованным железными полосами ящичком. Повозился с замком и с загадочной улыбкой откинул крышку.
Старая Гу Инь ахнула. Яна изобразила заинтересованность, а купец просиял. Но на взгляд женщины, видевшей куда более утончённые изделия, в ящичке находился склад кое-как отшлифованных самоцветов размером с блок пирамиды Хеопса, оправленных в грубо спаянные между собой куски листового золота. Да, камни неплохи. Если попадут в руки хорошего гранильщика. Да, золото чистое, и его много. Но выглядели эти заморские диковинки, на её взгляд, вульгарно до тошноты. Обвешаться ими - и на панель, от клиентов отбоя не будет. И неважно, что вон то кольцо, если верить персу, когда-то носил румийский - римский, что ли? - шахиншах. Это кольцо могло заинтересовать Яну только в качестве кастета. Пожалуй, единственной действительно красивой вещью здесь был золотой браслет со вставками из тёмно-синего лазурита. Застёжки браслета были выполнены в древнеегипетском стиле, в виде фигурок каких-то богов. Очень похоже на добычу грабителей гробниц, уж слишком тонкая работа по сравнению с остальными вещицами. Нет, явного интереса она к браслету не проявила, но заметочку для себя сделала. Начала интересоваться ценами. Старуху чуть дед Кондратий не прихватил, когда купец назвал стоимость "кольца румийского шахиншаха".
- Что скажешь, Гу Инь? - Яна обратилась к единственному имеющемуся под рукой эксперту по ценам в Поднебесной.
- Что вы, госпожа! - бабка от волнения даже забыла поклониться и замахала руками. - Десять лян серебра! Небесный конь здесь стоит пятнадцать, а в столице и того больше!
- Дорого, почтенный, - с улыбкой женщина обернулась к торговцу, улыбка которого слегка поблекла. - Полагаю, вы устали в пути, поиздержались и решили немного поправитьдела. Понимаю. Но купец, чтобы продать вещь с прибылью, не обязательно должен спрашивать за неё тройную цену.
- Сколько же моя госпожа готова заплатить за этот несравненный перстень? - торговец явственно скис. Чужестранка сразу назвала точную цену, и совершенно определённо не собиралась платить больше. - Только пусть прекрасная пери не говорит о цене в три ляна с третью! Шахские украшения всегда стоят больше, ибо их касались руки царей! Восемь лян, о луноликая госпожа.
"У меня нет времени на торги в стиле восточного базара, - подумала Яна. - Пора наносить удар".
- Восемь лян, - улыбнулась она. - Считайте, половина цены небесного коня, столь ценимого в приютившей меня стране. А есть ли у моего господина вещи стоимостью двух таких коней?
- Такими вещами, госпожа моя, торгуют купцы, владеющие собственными караванами, - перс виновато развёл руками. Вообще его мимика и жестикуляция была понятна Яне куда больше, чем китайская. - Я слышал о шахских камнях дивной огранки, привозимых из Индии, и даже видел их, но продавать... Нет, не довелось.
- Я готова показать вам кольцо, которое было куплено моим покойным мужем за цену двух небесных коней, - произнесла Яна, и выпростала руку из длинного рукава. - Вы совершенно точно назвали его шахским.
Купец, едва разглядев, что именно ему показывали, чуть не упал с подушки. Его поразила не оправа красного золота, тончайшей работы, а камень. Большой, потрясающе огранённый, невероятной чистоты... рубин. От изумления он подрастерял купеческое самообладание и онемел.
"Ещё бы ему не онеметь, - Яна и бровью не повела, она была готова к такому обороту. - Таких камней здесь нет, и до семидесятых годов двадцатого века не предвидится. Но по твёрдости и составу эти, выращенные, от натуральных ничем не отличаются... Ну, приходи в себя, приятель. Пора торговаться по-настоящему. Ты ведь уже понял, что не на лохушку нарвался".

Отредактировано Елена Горелик (08-08-2015 17:29:06)