Прода. (лириццкое с бизнес-подтекстом     )

Парнишка-носильщик обливался потом, сгибаясь под тяжестью корзин, но старался услужить, как мог. Пять цянь - это сущая мелочь. Стоимость пары лепёшек или небольшой порции мясных пельменей. А этот мальчик готов за такие мизерные деньги хоть целый день таскать за ней корзины с медью и снедью. Яна жила здесь два месяца, но привыкнуть к невероятной дешевизне тяжёлого труда не могла. Оплата должна как минимум компенсировать энергозатраты человека на её зарабатывание. Как минимум! И обязательно должна быть надбавка как поощрение, иначе любая работа превратится в рабский труд за миску каши. Наблюдения последнего года там, ещё дома, показали, что именно к этому и стремится система, именовавшая себя либеральным капитализмом. А здесь пришлось воочию наблюдать идеал либерала. Разумеется, социальные революции здесь никто устраивать не собирается, но хотя бы облегчить труд таких вот мальчишек вполне реально.
Скажем, была бы у него не палка-"коромысло" с привязанными к её концам корзинами, а обыкновенная тачка...
Над этим стоит подумать. И ещё: носильщики крутятся весь день на рынке, много видят, много подмечают. Пока это ей без особой надобности, но мало ли, каким боком повернётся жизнь? Может, и торговать доведётся, сбор информации в бизнесе стоит довольно дорого, но если, предположим, расположить к себе того ушлого деда несколькими лишними монетками, он от приработка, не требующего больших физических усилий, не откажется. А платить ему можно сдельно, только за ценные сведения.
Кто из купцов надёжен, а кто, напротив, склонен к обману или непомерно жаден. Кто падок на женщин, кто любит красиво одеваться, кто тайком возит запретные товары, у кого полезные знакомства в обеих столицах, у кого часто видят вещи, не соответствующие его кошельку и положению, и так далее. Рано или поздно пригодится. Может, и в торговле, а может, и не только в ней.
Видимо, небеса положили этому дню сделаться решающим в её судьбе. Уже сделала один шаг к своему месту под солнцем и задумала ещё два. Нет, три. Потому что продукты она покупала не просто так, а для угощения семьи Ли экзотическими западными блюдами. Курица, запечёная с яблоками, рыба в кляре из самодельного майонеза, оладьи на кислом молоке, печенье, пусть и просяное, зато с мёдом, кусочки фруктов, вываренные в том же меду. Детям должно понравиться. А мастеру Ли - ну, это уже как получится, на всех, если что, не угодишь. Зато этот ужин предполагал серьёзный разговор с мастером. Он первым должен узнать ту версию её истории, какую она сможет изложить уже сейчас. А там можно развить тему покупки инструментов, будущего экзамена и ...личной жизни. Ей очень не хотелось уходить отсюда, куда бы то ни было. Надёжный мужчина. Сильный. Спокойный. Даже если бы не протянулась между ними та незримая ниточка, всё равно не стоило бы такого упускать.
Она и не упустит. Но всему своё время.

- ...А купец и говорит: "Госпожа моя, стоимость небесного коня ещё не значит, что этот рубин тоже родом из-под облаков", - женщина с запахом жасмина весело, в лицах пересказывала содержание своей беседы с персидским купцом. - А я ему и отвечаю...
Неизвестно, зачем, но милая гостья именно сегодня решила угостить их блюдами своей родины. Хань непривередливы в пище. Западные люди, видимо, тоже, но вкус у снеди совсем не такой, к какому он привык с детства. Не неприятный, нет. Просто необычный.
Зато мелкота в восторге. Ляншань аж пищит, дайте ему ещё медового печенья. Ванди рад привычной еде, а егоза Сяолан уже успела повыспросить у госпожи, как и из чего это делается. А сейчас дружно похихикивают над рассказом Янь - смеяться в голос в присутствии взрослых неприлично. А он-то что? Так и будет сидеть и внимать женщине бесстрастно, как статуя Будды? О каком бесстрастии может идти речь, когда от одного звука её голоса теплеет на душе?
Она знает уже достаточно слов, чтобы коротко рассказать о себе. Должно быть, пришло время первому узнать, кто она. Прежде всего мастера интересует именно это: кто она, какого сословия. Если знатная дама, то о ней придётся забыть, такая связь в империи запрещена. На "цзяминь" она нисколько не похожа. Кланяться-то она кланяется, но видно, что это всего лишь маска. Согнуть её душу не получится ни у кого, это очень заметно. Значит, если не знатная дама, то "лянминь", из "добрых людей", податного сословия. Значит, ему ровня...
Мастер Ли и сам не заметил, как вступил в весёлую перепалку с гостьей, подловив на неправильном произношении. Женщина с запахом жасмина смеялась, веселились дети, и самому ему хотелось смеяться так же весело и беззаботно. Но всё хорошее заканчивается слишком быстро. Вечер обнял дом мастера алыми крыльями заката. Пора детворе отправляться спать. Ванди давно делил комнатку с Ляншанем, с тех самы пор, как выздоровел: негоже сыну, достигшему десяти лет, ночевать в одной комнате с матерью, словно несмышлёному младенцу.
- А ну бегом спать, чертенята, - мастер Ли сурово сдвинул брови. Обычно малышня при этом стихала и послушно разбредалась по своим лежанкам. Но сегодня он чем-то себя выдал. Глазастая мелочь и сейчас побрела спать, но хихикать не прекратила. Вот паршивцы... Притом сразу ясно, кто зачинщик безобразия. Ванди. Парень слишком умён для своего возраста и всё подмечает, любую мелочь.
Весь в мать.
- Не осуждайте его, мастер Ли, - ну, вот, и она туда же. - У нас намного меньше условностей, он привык не бояться выражать своё мнение.
- Даже если его мнение расходится с вашим? - спросил мастер.
- Все люди разные.
Да. Все люди разные. Иногда даже слишком.
Она сидела на персидской подушке, за невысоким столиком, уставленным опустевшими тарелками. Справа от него, на почётном месте. По тёплому времени кан ещё не топили и не устилали поверх циновок одеялами. Можно было, сидя на нём, даже ощутить подобие прохлады, идущей от кирпичной кладки. Но мастер если что-то и чувствовал сейчас, то не удовольствие, а неловкость.
Он не знал, с чего начать разговор, способный определить его судьбу на многие годы вперёд. Хвала Небу, гостья это поняла и, едва Гу Инь прибрала со стола и оставила их одних, пришла ему на помощь.
- Вы хотели знать, кто я, - она не спрашивала - утверждала. - Я дочь кузнеца, мастер Ли. Я вдова купца. Давно, уже пять лет. Моих родителей убил мой же дядя. Я беглянка, потому что отомстила ему, и нас с сыном поклялись извести. Вот, собственно, вся история. Без подробностей, потому что ещё не знаю всех нужных слов.
- Больше пока и не надо, - мастер почувствовал себя так, словно прилёг отдохнуть после целого дня тяжёлой работы в кузнице. Дочь кузнеца! Это главное, что ему было нужно о ней знать. - Но почему в вашей семье произошёл такой разлад? Неужели... из-за денег? Ваш отец был богат?
- Не сказала бы. Просто... он был великим мастером. Такое богатство вызывает у негодяев двойную зависть, ведь его не украдёшь.
- Он успел передать своё искусство сыну?
- У меня нет ни братьев, ни сестёр. Но отец учил меня. Должно быть, чтобы я научила своего сына, когда он вырастет, - она мягко улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза. - Я как раз хотела попросить вас помочь мне в этом. Прошу, не обижайтесь.
- Что вы, - облегчение прорвалось радостной улыбкой. - Чем я могу вам помочь?
- Скажите, у кого я могла бы купить кузнечные инструменты?
- Для сына?
- Для себя.
- Зачем это вам? Я сам могу учить Ванди. Он хороший, почтительный сын и талантливый ученик.
- Мне... не столько учить моего мальчика, сколько... - она так очаровательно смутилась, что мастер нетерпеливо ёрзнул на циновке. - Я сама могу быть мастером. Я докажу. У нас ученик сдаёт экзамен, и я готова. Мне только нужны инструменты, скромное место в кузнице и время, чтобы сделать два... две безупречные вещи.
- Я всё никак не могу понять, зачем это вам? - недоумевал мастер.
- Кто я? - она снова устремила на него взгляд своих бледно-голубых глаз. - Кто я, мастер Ли? У меня здесь даже законного имени нет. Нет права покупать и продавать без поручителя. Меня нет в документах. Меня нет для закона. Если кто-то меня убьёт, ему за это ничего не будет. Заплатит штраф в казну за нарушение порядка, и всё. Словно собаку пришибли. А звание мастера, пусть низшего разряда, даст мне имя, права и уверенность в будущем сына. Вот что для меня это значит, мастер Ли.
Ну, что за женщина... Всё у неё слишком сложно делается, не по-людски.
- Дорогая моя, - он постарался, чтобы его голос не дрожал так предательски. - Милая моя госпожа, всё это вы можете получить, став моей женой.
Сказал - и ощутил укол страха. А вдруг откажет? Нет, положительно, он ведёт себя, как безусый юнец... Но Небо и предки не попустили.
Мастер Ли готов был поспорить на свой лучший молот, что Янь не только была готова услышать это, но и обрадовалась.
- Это слишком просто, - сказала она, нежно улыбаясь, краснея и отводя взгляд. - Я должна доказать...
- Что и кому?
- Я здесь никто. Если я сейчас приму ваше предложение, в ваш дом войдёт никто. Такая жена не сделает вам чести. Дайте мне шанс сделаться кем-то, заслужить хоть немного уважения людей, среди которых нам всем ещё много лет жить.
Она права. Здесь никто не знает ни имени, ни славы её отца. Никто ничего не слышал о её покойном муже. Сын слишком мал, чтобы быть надёжной опорой матери. Просто выйти замуж не позволяет гордость, стремление что-то доказать... Кому? Ему? Ему не нужно ничего доказывать.
- Вы не должны ничего доказывать, по крайней мере, мне, - он озвучил эту мысль, показавшуюся убедительной. - Пусть для закона вас нет. Пусть для соседей вы чужеземка, но для меня вы...
- Кто? - едва слышно спросила она, когда пауза затянулась.
- Любимая.
Слово произнесено. Теперь назад хода нет.
Женщина с запахом жасмина медленно, словно во сне, протянула к нему руку. Какие у неё тонкие, белые пальцы... И какие они тёплые.
- Я согласна, мастер Ли...
- Юншань, - тихо произнёс он. - Для тебя теперь - по имени.
- Юншань, - повторила она, слабо улыбнувшись. - Дай мне месяц, пожалуйста. Всего месяц. Я сдам экзамен и в тот же день, клянусь, выйду за тебя. Просто дай мне эту возможность. Неужели я прошу так много?
Вообще-то да, она просила о невозможном. Даже если она создаст клинок, достойный прославленного генерала, даже если все мастера его артели решат, что она достойна звания мастера, наместник этого решения не утвердит. Свидетельство мастера-оружейника женщинам не выдают. Хотя, по правде сказать, до сих пор женщины и не пытались на него претендовать, не по их силёнкам работа. Но... Кто знает эти западные народы? В бою Янь убила троих, причём одного - бросив молот. А затем ударила киданя копьём, да так, что остриё показалось из его спины. Может, и правда отец учил её... Но ждать целый месяц? Видеть её каждый день, вдыхать запах жасмина, и не сметь её коснуться? Так с ума можно сойти.
Впрочем, есть одно решение. Мастер Ли не думал, что оно не понравится любимой.
- Хорошо, - сказал он, не отпуская её руку. - Я дам тебе инструменты... Ну, раз ты так хочешь - поговорю с мастерами, чтобы продали их тебе. Я дам тебе место в кузнице. Я дам тебе время, чтобы подготовиться к экзамену. Но только при одном условии.
- Каком? - он угадал её вопрос по губам - так тихо она это проговорила.
- Ты выйдешь за меня немедленно. То есть завтра пойдём к чиновнику и оплатим налог за брачную запись. Но в мой дом ты войдёшь хозяйкой - и прямо сейчас.
- Я надеюсь, не прямо здесь? - она тихо рассмеялась. - Детей разбудим... любимый.
Ею тоже сказано слово. Значит, так тому и быть.
Значит, она не поняла его уловки.
У них обязательно родятся дети. Вот прямо сейчас они этим и озаботятся, ко взаимному удовольствию. А беременную он потом с чистой душой выгонит из кузницы, и жена не сможет ничего возразить. Нечего ей молотом махать, пускай детишек нянчит.

В его глазах горел огонёк безумия.
В другое время, в другом месте и с другим человеком - Яна испугалась бы. Но не сейчас, не здесь и не с ним. Потому что сама была безумной.
Кто он ей теперь? Любовник? Нет. Муж. Человек, с которым хочется дожить до старости, вырастив достойных детей и порадовавшись внукам.
И всё же была какая-то ненормальность в их отношениях. Слишком яркая и сильная вспышка страсти, словно кто-то взял и преднамеренно усилил эту "опцию". То есть "опция"-то присутствовала, и если бы события развивались естественным путём, всё пришло бы к тому же результату. Чуть попозже и не так бурно. Он точно так же называл бы её "ласточкой", "жасмином" и "белым цветком"... Разве нет?
Почему они так дружно и качественно спятили? И почему так же дружно не хотят лечиться?
"Надеюсь, время покажет..."