Большое спасибо за добрые слова.
Прода.
Насмотревшись на такое, я стал опасаться не только того, что душа отлетит и не вернется, но и того, что увижу Наташу в каких-то ужасных ситуациях, реально происходящих или привидевшихся мне- а что потом будет со мной? Вроде как для кондратия или инфаркта я еще молодой, но не отлетит ли и так слабо держащаяся в теле душа? Хочется Наташу увидеть, хоть так, краешком глаза, во сне или видении, и страшно того, что я могу увидеть.
И так старательно старался не связывать с ней увиденные мной гримасы войны: сгорающие дома, женщину или ребенка, попавших под обстрел, расстрелянную колонну на гребле, и буквально вручную отводишь ассоциации-нет, не может такого быть, ведь видел ее на берегу речки или озера, не может ее так снарядом разорвать, не должно! А поскольку отключался я достаточно часто, так что ожидать можно было всего, что угодно и когда угодно. Лихое было времечко- и в бодрствующем состоянии нехорошо, а когда провалишься из зоны контроля в зону отключения, так еще хуже.
Вот запомнившееся видение- я иду в подземном коридоре.Под ногами шлепает вода, потому как на полу ее довольно много. Стены коридора бетонные, свод вверху закруглен. Фонарика со мной нет, да и освещения в коридоре тоже, но все видно хорошо, как будто я кот и освещением не пользуюсь. Периодически в стенках встречаются ржавые люки, но я как знаю, что мне туда не надо, и иду прямо. Такое впечатление, что это какое-то военное сооружение. Говорили мне любители экстремального подземного туризма Андрей и Инна, что подобные коридоры были на старых береговых батареях, в толще бруствера, и по ним можно было пройти вдоль всех орудий.
Они меня тоже приглашали полазать в какую-то подобную батарею в Эстонии, в районе Усть-Нарвы, но - не поехал. Я тогда уже женился на Наташе, поэтому и покидать ее не хотелось, да и просто так рисковать. Вот случился бы там обвал, и мы пару дней посидели в казематах, пока очень шустрые эстонские спасатели нас вытаскивали-чтобы она передумала, увидев в новостной ленте про то, что группа туристов пропала там, куда уехал я! Но тогда у ребят ничего страшного не было.Это через год их поймали на каком-то до сих пор секретном объекте под Москвой. И Андрей подрался с охраной, и закончилось все совсем не удачно…
Так я брел во тьме, вспоминая о Наташе и ребятах-экстремалах, и ощутил, что вот здесь, за этой железной дверью-она!
Я отодвинул туго идущий (ибо приржавел) железный засов и толкнул дверь вперед. Дверь распахнулась и в глаза мне ударил лепящий поток света, буквально выжигающий глаза и дыхание. Я с раздирающим криком очнулся.
Ночь-полночь. Увы, в госпиталях это не редкость, так что не все даже проснулись. Когда поняли, что это некий кошмар, и сестричек звать не надо-продолжили сон.
Так что с тех пор я приблизительно знаю, как ощущает себя человек, когда пламя огнеметной струи обволакивает его, как лопаются глаза, как огонь забивает легкие, как…Ну не буду продолжать, это ведь и перечислять тяжко.
Два раза судьба меня наяву отвела от тесного знакомства, но виртуально показала так, чтобы знал, что за Немезида прошла в двух шагах и даже краем одежды задела. Было и кое-что другое и тоже невеселое.
Но я по долгому размышлению решил, что все это кошмары, а не реальная благая весть, которая случилась чуть позже. Тоже так вот провалился в не то забытье, не то сон, и увидел Наташу, что идет ко мне по лугу и радостно улыбается. На ней какой-то простонародный сарафан, какой я видел в книгах, когда про дореволюционные времена пишут, а ноги босые.
Но сейчас это меня не побеспокоило. На голове косынка. Да, раньше замужние женщины с непокрытыми волосами со двора не выходили. Ну, разве что пожар или потоп, когда не до этого совсем. И она меня видит, и я ее, но хочу обнять, а руки ее не ощущают, словно я призрак и призрачными же руками ее касаюсь.Она меня тоже обнять захотела- а не тут-то было.
Но поговорить мы смогли, хоть и недолго, меньше минутки. Пока не буквально из ничего не сгустился туман, а меня буквально сдуло ветром. С учетом ощущения себя тенью- вполне возможно.
Я успел сказать, что пошел за ней, попал на войну и воюю, вроде как полвойны позади, и со мной все в порядке (ну не скажешь же ей про чертов снаряд и прочие прелести).
А Наташа –что с ней тоже все нормально (ну что еще любящая жена мужу скажет, чтобы он не беспокоился). Она как-то непонятно попала в прошлое (она так думает), живет где-то на краю леса у других людей, но они к ней относятся хорошо и не обижают. Вот тут и подул этот самый ветер.
Очнувшись, я ощутил, что это именно встреча с ней, потому что так чувствовала душа. Наверное, с этого момента я и начал поправляться. Конечно, тревога за нее некоторая оставалась, она ведь могла мне за то краткое время всего не сказать, да и специально не тревожить меня своими бедами и переживаниями. Но все же мне думалось, что с ней ничего плохого не будет. Отчего я так думал? Кто меня знает, подумал и все.

Брянск, судя по этим же рассказам, был сильно разбросан. Центральная часть города, где и был наш госпиталь, потом поселок Брянск-Южный, плюс еще поселок вокруг станции Брянск- один. Ну и этот спутник, Бежица, который по размерам не уступал самому Брянску. Были еще какие-то поселки, ноя их просто не запомнил, ибо они путались друг с другом. Зато везде есть свои железнодорожные станции, общим числом аж три штуки. С учетом Бежицы с паровозостроительным заводом, дававшим весьма солидную часть паровозов и вагонов страны и своей же станцией, получается город железнодорожников. Ну, мне так показалось, я ведь всего про город не знал. Вот, рассказали мне про поселок Полпино, где в магазине висел плакат: «Встретим покупателей полновесной гирей!» Ну Полпино и Полпино, ну плакат и плакат, который обещал, что здесь не обвешивают, но так что смысл извратился, а откуда мне было знать, что этих Полпино не одно. Так и не знаю, в каком именно из них висел убойный плакат. Или, может, в обоих сразу?
Еще мне рассказали про хрустальный завод в Дятьково, это, правда, довольно далеко от города. Вроде там есть или была церковь, внутри которой поставлены стеклянные колонны, наполненные боем хрусталя. Поэтому, когда в церкви зажигали свечи, люди заходили туда по искрящемуся коридору. Алмазный коридор прямо. К сожалению, санитарка Таня сама там не бывала, ей про него рассказывала бывшая в гостях тетя из Дятькова, поэтому она не знала, есть ли еще эта церковь и чудо внутри? Могли ведь и снести. В городе сохранилось шесть или семь церквей, одну из наших окон было видно. Не все, конечно, действуют и не все в приличном состоянии, но посетить попозже надо будет.  Еще под городом есть ныне закрытый Свенский монастырь, про него тоже рассказали. Места там очень красивые: высокий берег, долина реки и захватывающий дух вид. Я подумал, что если мне положен отпуск по ранению, то стоит туда сходить. Но ведь могут и не дать, как это было в прошлом году- бери шинель и топай на фронт. Может, сейчас будет лучше, все же обстановка на фронтах не такая опасная. Буду надеяться, а также паки надеяться на то, что зима будет не такая снежная и морозная, чтобы можно было без помех добраться до монастыря. Пожуем- увидим, как говорил один знакомый. 
Вот я дожил и увидел брянскую зиму, поскольку две недели мне отпуска таки досталось. В Питер подаваться не имело смысла, ведь окончательный прорыв блокады должен был случиться только -только, да еще пока о него доедешь… Так что я провел отпуск в Брянске и округе. До Дятьково так и не добрался, конечно. Но в Бежице и Свенском монастыре уже смог. Брянская зима оказалась похожа на питерскую- сырая и не очень приятная. Правда, таких ветров тут не было. Снега хватало, но старожилы сказали, что прошлые три зимы были куда более морозные и снежные, особенно та самая зима финской войны. А сейчас- так себе.
Брянск оказался построенном на крутом речном берегу. Горки здесь были даже повыше воронежских, да еще и два огромных оврага, называемые Верхний Судок и Нижний Судок, рассекающие городской центр. На берегу Десны кафедральный собор, а на берегах Верхнего Судка еще три церкви.
В Бежицу пришлось добираться по железной дороге. Завод «Красный профинтерн», строивший паровозы, был эвакуирован куда-то в тыл, но сейчас он возвращался и в цехах шли восстановительные работы. Походил немного улицами Бежицы- много сгоревших домов, много. Но не все. Мне показали дома, которые   строились для инженеров до революции. Ничего себе особнячки! Двухэтажные, немного похожие на старые замки. Хорошо жили инженеры завода при царизме, даже можно позавидовать.  Были и малые каменные домики, куда скромнее по виду. Наверно, это были домики для мастеров или мелкого начальства наподобие, то есть ниже уровнем. Похожие дома для обходчиков железной дороги строились, как едешь, так и можно увидеть. Видимо, для мастеров каким-то типовым проектом воспользовались.
Дважды был на церковной службе, в Бежице и самом Брянске, в действующих церквях. А потом-таки нашел возможность до Свенского монастыря добраться.  Вроде как и недалеко, в подгородном селе Супонево, но сложно оказалось, пришлось ехать с ночевкой, а утром- пехом по глубокому снегу. Я уж был не рад, что собрался, но не смалодушествовал и бросил, а таки дошел. Да, место там действительно великолепное. Монастырь стоял на высоком берегу, и с него открывался великолепный вид на долину реки, окрестные леса, аж дух захватило. Даже с моими глазами вид на многие километров.
И место такое- с аурой святости. Стоишь возле стены, глядишь вдаль и ощущаешь, что с души как смывает все тяжелое и страшное, что повидал за войну. Смотришь и как заново рождаешься. Там бы побыть эти самые две недели полностью, так меня бы никто не узнал после.
…А сам монастырь оказался заброшенным. Люди-то в нем какие-то жили, но не монахи. Как они сказали, что обитель закрыли давно, а в тридцатые годы даже взорвать хотели храмы, что внутри стен и остатки разобрать на стройматериалы. А эти люди так вот живут в уцелевших строениях, что от монастыря остались. До войны тут, может, что-то и было, а сейчас с осени освобождения еще ничего не образовалось, вот и пристроились те, кто другого жилья не нашел.
Вокруг монастыря высокая каменная ограда в виде как бы крепостной стены с башнями, только это своего рода обманка. Для крепостной она тонковата и боевого хода почти нет. Ну и высота тоже для крепости слабовата. Стены более- менее в порядке, только в отдельных местах пострадали. Ворота с надвратной церковью выглядят не так плохо, а вот внутри-больше руины. Две церкви, что взорвали… Взорванный собор в центре теперь похож на шишку. Ей-Богу, как сосновая шишка, когда она раскроется, и на свет выглянут семена. Только здесь не отростки шишек, а кирпичные полукружия арок сводов, оттого и такой вид, наверное, взрывом вышибло кирпичные перегородки, а сами арки устояли. Вторая церковь пострадала все же поменьше. Внутрь я заходить не рискнул, а то случится со мной то самое, что с Иваном Грозным в Вологде, особенно, если кирпич мимо не пролетит. Лучше и не пробовать. Вот внутри монастыря уже той атмосферы покоя не было. Может, ее портили рваные арки подорванных церквей, может, здешние жители. Ладно, надо идти. Зимний день короток, а мне еще довольно далеко до переулка Февральского добираться.
В этом переулке я и снимал комнатку. Ну если это так можно назвать, комнатой. Я бы лично назвал запечьем, но хозяева другого мнения. Пока путешествовал из монастыря, то изрядно намерзся. Даже решил, что не помешало бы сто грамм. Только где их взять? На передовой дают, а вот в тылу- увы. А гражданских огненной водой на войне сильно не баловали. Но хозяева мне в первый день намекнули, что по-над Судком живет одна бабуля, которая изподтишка подторговывает самогоном. Гонит его какой-то ее родич из Городища, а она тихо продает. Ремесло опасное, потому как за самогоноварение можно и сесть, хоть не очень надолго, но можно. Поэтому бабка бережется, незнакомым клиентам сразу не отпускает и может даже послать куда-то лесом.
Бабуля долго отнекивалась, что нет у неё, это на неё наговаривают, но таки снизошла до нужд поправляющегося красноармейца. Так что хватило мне согреться и хозяину поднести маленько. Так вот закончился день похода в Свенский монастырь. Спалось после самогона хорошо и без просыпу. А по качеству… Ну, видно, у бабкиного продукта был какой-то привкус, вот она его и заглушала сушеными яблоками. Так что получился гибрид самогона и настойки. Вкус яблоками кардинально не исправился, но градус был даже выше водочного. Впрочем, что мне - то: выпил, согрелся, наутро себя простуженным не ощутил, проблеваться не тянуло- и ладно. Когда захочется чего-то эпохально-алкогольного, то вернусь к себе и отышу, что душеньке возжелается. Думаю, что скорее всего ничего такого не возжелаю, но не буду себя заранее ограничивать. А пока что дают, на том и спасибо. Перед отъездом я еще раз заглянул к Марии Ананьевне-так звали спасительницу окрестного населения от мук абстиненции. На сей раз меня приняли получше, бабка уже пообщалась с моими квартирохозяевами, да и участковому я на нее не настучал, так что можно и продать, как надежному клиенту. Купил еще с треть бутылки в дорогу, ибо предстояло долгое путешествие и кто знает, в каких условиях и с какими приключениями. Может, понадобится еще   и для предотвращения обморожения и простужения хлебнуть. А не понадобится- найду применение. Наташа говорила, что слабые растворы спирта (сорок градусов и чуть больше) для дезинфекции не годятся - ну ладно, не пойдут для дезинфекции, так пойдет для обезжиривания. Или для чего-то еще. Был бы запас, а куда пристроить- это найдется.
Кстати, участковый ко мне в Брянске заходил, справлялся, как я себя веду, у моих хозяев, а у меня- сколько я платил за комнату и не покупал ли я самогон у окрестных баб и старушек. Участковый мне понравился: вот видно, что человек за порядком следит и работает над тишиной и покоем своего района. Про самогонный адрес я ему говорить не стал и сослался на то, что после контузии мне на водку налегать совсем нельзя, даже наркомовские рекомендовали и не нюхать. Младший лейтенант попрощался и отбыл, сказав, что в случае нужды найти его можно там-то. Наверное, я его разочаровал: веду себя тихо, за самогоном не бегаю, дебошей не устраиваю, по местным бабам не хожу, хотя мне намекали, что есть в округе такие вот, приятные во всех отношениях. Но я всех разочаровал, и приятных во всех отношениях, и участкового. Скучный я человек, днем гуляю, вечером глаза порчу, читая книгу над трофейной свечкой. Освещение в нашем переулке еще не восстановили, поэтому пока освещались кто чем может. Кто керосиновой лампой, кто каганцом, а кто вспышками в глазах при врезании в разные твердые предметы.
Путь мой лежал на запад, снова на фронт. И что же меня там ожидает?
А случился там поворот судьбы после недели запасного полка и тыловой нормы снабжения (а она была сильно хуже фронтовой). Я ее до этого практически не ощущал, а вот сейчас почувствовал и захотел на фронт с дополнительной силой. И вышло следующее: их запасного стрелкового полка меня засунули в учебную часть инженерных войск, а из нее в штурмовую инженерно-саперную бригаду. Я аж удивился. Ибо рассчитывал снова на стрелковый полк или на на долю пулеметчика в укрепленном районе. Сейчас такие появились, уже не как прежние УРы довоенного происхождения, а специальная часть для усиления обороны наших войск. Штат там был похожий на штат моего ОПАБа под Кингисеппом, только бетонных дотов уже не было. Их-то не подвигаешь. Так что на долго обживаемом рубеже- только дзоты, а на недавно занятом- открытые площадки и ничего лучше. А новое место службы - это как раз штурмовая часть для взятия дотов и прочего особо важного. Так я думал и размышлял, насколько мне пригодятся познания времен моего первого попадания в войну. Действительность оказалась значительно многогранней, чем о ней думалось. В сети мне попадались картинки, изображающие этих штурмовиков. Ражие ребята в камуфляже тех времен, с панцирями на груди- типа броненосная пехота для штурмов. Когда нужно эти ребята в панцирях, когда нет- всякие там штрафники, которым за злодеяния кираса не положена, ибо им амнистия после ранения или смерти придет.
Ага, ага. Вышло прямо по-французски, то есть по изречению времен первой мировой: «Пехотинец постоянно работает лопатой, и лишь иногда ружьем». Вот и тут наши штурмовые бригады предназначались для всестороннего инженерного обеспечения прорыва. Всестороннего, а штурмы – ну, когда как. Поэтому мы постоянно делали что-то для инженерного обеспечения наступления, и лишь иногда штурмовали.   Правда, иногда это тоже не всегда справедливо, потому что довелось брать и доты, и форты, и цитадели, и укрепленные здания, так что и этого хватило.