Хотел я героя долго по окружению погонять и решил, что не стоит.
Хватит с него восьмидесяти километров.

Безусловно,но туго идет роман. С идеями плохо, что будет дальше.
Писать еще много.
А знаю я только последнюю сцену.

Мемуаров значительно больше про это,как и документов.
Есть и пример немецкой группы Гольвицера,проломившейся в количестве окло 7 тысяч по нашим оценкам от Воронежа до Курской области к своим. Группа пробивалась даже сквозь заслоны с танками.
Мелкие группы или одиночки-это естественный процесс в тех окружениях,как теоретически,так и по факту. Пошли большой группой,дошли до какого-то пункта ,дальше так не смогли и рассыпались,-бывало,по приказу командиров, самостоятельно, под воздействием противника.
И никто не спорит,что группа из двух-трех человек сможет легче в степи спрятаться от врага,чем рота целиком.
Но правда и в том,что выживание и групп по три и больших групп в степи в окружении-воинское счастье,которое свойственно не всем.
И не стоит грести все случаи под одну гребенку. Решение должен принимать командир-выходит всем вместе или разбиться на тройки или меньше.
Потому что обстановка везде разная и меняется. Скажем,группа Клейста имела в разное время разную комплектность,поэтому отрезала РККА с разной степенью успешности. В мелитопольском котле ей приходилось ставить на удержание кольца даже саперов.
Так что здесь заранее не угадаешь.
Тот же Гольвитцер проломился в 43м,но попал в плен под Витебском в куда более благодарной для выхода из окружения местности.
И -еще раз- всяких там рейнджеров и подобных готовят к действиям малой группой или одиночкой.И к выживанию в таких условиях тоже.
Пехоту готовят к действиям группами большего размера.Даже по приказу отделенного ,обходя вдвоем пулеметное гнездо слева,дабы забросать его,они не теряют основную свою группу из присутствия.
Приказ на выход в одиночку или тройками куда-то вдаль -это полностью переворачивает систему подготовки.
И может быть воспринят как устранение командования от своих фуекций.
А это уже опасно.
Если он по обстоятельствам остался один в окопе или в степи-это психологически проще.
Ну так ему или им троим повезло.Может,потом повезет больше.

Вот так и шел, на этот раз относительно недолго и недалеко. Вроде как восемьдесят или около того километров и почти четверо суток не выглядят как нечто поражающее воображение. И даже кажется, что совсем ничего.Но еще раз скажу- к диаволу такое «удовольствие». К нему именно, потому как он отец лжи и враг истины, оттого и любит показать нечто серьезное и достойное  мелочью, а действительно мелкое и суетное- как недостижимую вершину.
Итого я пересек штук восемь дорог, из них две с великими приключениями, речек-по-моему, четыре, считая Хорол за две, потому как пришлось его два раза пересекать, причем во первый раз я и ухнул в воду по пояс. Обстреляли меня три раза, причем один раз свои при выходе. А раз вообще дико и непонятно. Иду я ночью по полю (это было еще до падения в воронку) и слышу справа винтовочный выстрел. Я присел и узрел впереди себя красную трассу, пересекшую мне дорогу, как черный кот путь во дворе. Упал на землю и увидел еще одну трассу, тоже впереди себя, но чуть ближе, чем первая. Я ползком переместился в сторону и приготовился, но на этом все затихло. Никто больше не стрелял, никто на меня не набежал, никто не окликнул. Я сделал крюк и обошел пакостное место. Но вот кто это был, по кому стрелял-по мне, призракам в его мозгу и для чего-так и осталось непонятным. За исключением того момента, что если бы он взял упреждение поменьше, то мог и зацепить. После чего выход к своим становится проблемным и даже невозможным. С едой было нормально, с водой чуть хуже, ибо в села и хутора я так и не зашел, а прочие источники не всегда радовали. Но –не пустыня, хотя чистую воду приходилось экономить. Просто кипятиь взятую воду приходилось аккуратно, потому как костерок на оккупированной территории-это слегка демаскирует. А под сомнительную воду у меня не было лишней посуды. Кстати, пару раз натыкался на соленые озерца. Может, они могли и за лечебные сойти, но мне отчего-то хотелось пресной. Но, еще раз повторю, это сильно не мешало. За вторым рукавом Хорола встретил наше боевое охранение, которое меня сначала обстреляло, потом обматерило, я им ответил упоминанием их предков, происходящих от лесных зверей и пиломатериалов. Дальше диалог был более плодотворным.Как выяснилось, это даже ребята из нашей дивизии, только из другого полка.
Дивизия наша тогда занимала оборону по Пслу от Остапья до Сухорабовки. Может, и до каких других сел, но тут я уже точно не знаю. В штабе полка, куда меня вскорости препроводили, мои «документы» вызвали некоторые сомнения, которые в беседе успешно развеялись, поскольку я назвал и место расположения штаба дивизии, и командира дивизии (и что он именно полковник Афанасьев), то, что один полк воевал за Днепром и некоторые другие детали. Поскольку мой полк еще не выходил, то меня оставили у себя, пообещав потом вернуть в целости и сохранности обратно. Спасибо, что хоть так подсластили пилюлю, а не просто сказали: «Шагом марш!», хотя кто потом отдаст красноармейца, потому как и у самих некомплект…Да, бинокль отобрали, сказав, что не положен он рядовым. Да, не положен, как и ТТ, но про него я помалкивал. Про карту тоже, но если мы сейчас будем отходить, то ценность ее будет равняться ценности бумаги, ибо мы выйдем за ее границы.
Карабин не понравился и здешнему ротному, но он тоже не имел возможности его заменить сразу. День сурка какой-то получается. Снова документы, снова карабин, который мозолит глаза, но который тем не менее остается…Вообще что-то странное выходит. Вроде как к своим вышел, должна душа рваться на части от радости, а у меня только усталость и ворчание на разные мелочи бытия. Может, это та самая депрессия? Не должно быть. Один знающий человек мне сказал, что при депрессии должен обязательно быть запор.А то, что в «бабских» журналах пишется про депрессии у звезд- это «белый шум» и заполнение пустого места в журнале измышлениями на популярную тему. Ладно, утром увидим. это депрессия или нет. Пока же меня поставили на пост на входе в село и я стоял и тихо страдал от несовершенства мира и самого себя- выйдешь к своим-ан не радостно, да еще и сходу на пост ставят. Сплошное мучение Даниила Заточника: «Кому Переславль, а мне Гореславль, кому Белоозеро -а мне оно смолы чернее, ибо не развилось там счастие мое».
От мыслей о Наташе я прямо силой удерживался, иначе бы свалился в черную бездну тоски. Пока еще так, на краешке ее и в раздражении, но не в горе.Но нужно удержаться на этом краешке. Вот и вышел праздник «со слезами на глазах». Правда, я еще сохранил критичность восприятия и понимал, что могло бы и похуже выйти. Скажем, посадка и разбирательство, не шпион ли я или плен.Осталось только утешать себя, что раз вышел живым и не раненым, а лишь раздраженным и лишившимся бинокля-значит, я еще для чего-то нужен. Или просто везет.
Утро показало, что депрессии явно нет, спать хочется, ибо практически не спал со всеми этими делами, кухня не прибыла, так что завтрак отменяется - все нормально, вполне рабочая атмосфера. Пора идти на берег рыть себе ячейку. Жизнь продолжается, раз у тебя есть заботы и от тебя что-то требуется. «Пойду и подопру».
Ячейку копать не потребовалось- отделение уже окоп выкопало, надо было только кой-где его углубить. Со мной стало в нем восемь душ, пулемет в наличии был, автоматов, правда, не досталось, самозарядок-тоже, но гранаты имелись. У меня сразу же спросили, не богат ли я табаком-увы. Вообще стоило подумать о других и попадавшийся мне кисет у дамбы взять, но что уж там, задним-то умом. Отдал отделенному одну из тех банок, чтобы народ с утра не голодным ходил. Оказались внутри бычки в томате- значит, завтрак будет. Я по утрам люблю чай и кофе, а остального можно и по минимуму. Так что нагрел водички в консервной банке, кинул туда заварки, и с сухариком вполне пошло. Теперь можно ход сообщения углублять и свою ячейку обихаживать, как там мне удобно.