Михаил Лапиков
   
   Куда исчезнут попаданцы Сталина?
   
   Альтернативная военная история и попаданческая фантастика с точки зрения исторического консультанта.
   
   Есть на свете такое метакогнитивное искажение - эффект Даннинга-Крюгера. Неграмотные в какой-то области знания люди не обладают минимальным уровнем познаний, чтобы даже просто осознать как своё незнание, так и его порождения. Современная русскоязычная фантастика, тем более попаданческая и альтернативно-историческая, может служить почти безупречной иллюстрацией к этому явлению.
   Да, проблема существует не первый день и кулёчек мусора на могилку стоит занести не только функционеру Епишеву или журналисту Кривицкому, но и какому-нибудь ещё писателю-фантасту Шпанову. Но давайте всё-таки по порядку.
   Начать стоит непосредственно с качества текстов. Я не случайно упомянул Шпанова. Кто читал советскую боевую фантастику двадцатых-тридцатых годов прошлого века, отлично помнит, на каком чудовищном уровне она исполнена. Даже Адамов на этом фоне выглядит хорошим писателем-фантастом. Банально потому, что смог выломаться за рамки своего времени и написать действительно приключенческий роман вместо картонной агитки.
   Куда больше тех, кто не смог.
   При этом, что тогда, что сейчас, основные пункты художественных претензий остаются практически без изменений. Особенно это заметно, если сравнивать фантастику с мировыми аналогами.
   Что же можно сделать, чтобы лучшего писателя о русских в альтернативно-исторических войнах двадцатого века стали звать не Стюарт Слейд, а, например, Василий Нетленкин?
   Прежде всего, обратите внимание, что описать стратегию проще, чем тактику, а описать тактику проще, чем логистику и все те процессы, которые вообще делают армию именно такой, какая она есть. Простое неверное решение "писать глобально" однозначно возглавляет список любимых граблей для автора.
   На профанском уровне восприятия действия СССР в годы Второй Мировой со времён ГлавПУРа целиком описываются как серия глобальных стратегических оборонительных действий, внезапно закончившихся в Берлине и Порт-Артуре. Героям при этом достаточно поучаствовать в какой-то беготне, после которой шестерни военной машины с мерзким скрежетом провернутся и окажется достигнут очередной Глобальный Перелом. Сами действия героев при этом чаще всего - неорганизованный выход комиссара и недобитков из окружения. Порой он сопровождается подрывом складов и придорожными засадами, порой обходятся без этого. Жюль-Верновщина с внебрачными уродами занимательной сапёрки от сна разума или проповеди о политико-моральном состоянии личного состава и гадящей англичанке - по вкусу.
   Особая статья - непременная ликвидация какой-то знаковой фигуры без учёта возможностей по её замене молодой безымянной шпаной и того, насколько в реальности команда "тащит" за формального предводителя.
   Ничем, кроме воли автора, влияние "попаданцев" такого рода на ситуацию не подкрепляется. Приведённым к логическому маразму идеалом этой концепции, разумеется, нужно считать любой тип сюжета о донесении "информации стратегической важности", после которой ситуация на фронтах волшебным образом переменится.
   Крайне показательно, что кажущаяся простота стратегического вмешательства не вызывает и тени мысли о том, что стратегический ответ настолько же прост и доступен любому штабу. Более того, создаётся впечатление, что никто даже не подозревает, что именно планирование собственных и ответных действий и есть значительная часть работы любого нормально работающего штаба. От противника так и продолжают ждать стратегический охват большого ничто в опустошённом Белостокском выступе и наступления в тщательно усиленные гением послезнания районы.
   Кстати, небоевые потери стратегического манёвра частей РККА тоже известны в послезнании. А значит, при любой затребованной автором переброске "по звонку Сталину за трое суток до начала войны" сначала техника РККА будет погибать на перебазировании, а потом, второй раз - на очередных попытках успеть туда, где прорываются уже на этот раз части противника. Колонну длиной в тридцать километров, на скорости марша в 12-15 км/ч вообще довольно сложно как замаскировать, так и не заметить. А последствия для матчасти и боеспособности окажутся те же самые, что и после начала войны.
   Тридцать процентов небоевых потерь. Сорок. Пятьдесят...
   
   Следующим уровнем детализации можно назвать тактический. Здесь уже не отделаться общими фразами о гениальном вожде, принявшем очередное мудрое решение. Требуется непосредственно показывать и ситуацию, и планирование действий, и реальный ход событий.
   Как правило, с этим у писателей масса проблем.
   И речь вовсе не идёт о каких-либо "очевидных" проблемах, вроде сантиметров брони и килограммов снаряда. Всё гораздо хуже. Типичный современный автор запросто позволяет себе описать ситуацию на уровне "Пехоту разместим здесь, тут и там, отсюда будет стрелять наш пулемёт, майор Иванов доклад закончил". Фиг с ним, что размещением пулемёта и пехотных отделений не майор занимается, не его это дело. Автор не показывает читателю картинку! Сферическая пехота ждёт возникновения противника. Не иначе как из Гейзенберговой неопределённости. И разумеется, на идеальном ландшафте: на выбор Засада у Дороги либо Мост Через Реку. Эти два варианта описывают подавляющее большинство тактических ситуаций нынешнего попадла как явления.
   Хотя, вот казалось бы, чего сложнее - взять карту, взять актуальные на описываемый год уставы сторон, добавить по журналам боевых действий и кригтагебухам характерных проблем, нехватки матчасти и популярных ошибок личного состава... и ситуация более чем наполовину себя написала, готовая фабула, просто добавь сюжет!
   Но ведь фиг.
   Между тем, не бывает хорошей реализации тактического эпизода без внятной "картинки" для читателя. Основные элементы игры с читателем в данном случае - прозрачность ситуации, её понимание и прогнозируемость событий. Без качественного описания ничто из них просто невозможно. Отделываться любыми отговорками там, где нужно развернуть ситуацию, просто нельзя. Обходиться без представления как должны были в идеале действовать бойцы и документов о том, как они действовали на самом деле - тоже.
   Да, это требует исследований. Но без этого тактический эпизод неминуемо превратится в ГлавПУРовский картон. И отношение это эпическое фэнтези к научной фантастике о войне будет иметь весьма условное.
   Ну и финальная стадия требований к писателю и объёма работы с текстом. Полный обзор тех шестерёнок, благодаря которым работает военная машина и органично дополняющий её сюжет. Логистика войны и её последствия. Именно этот уровень владения материалом, когда автор знает в любой момент, на какие резервы могут рассчитывать его персонажи в идеале, что они получат на самом деле, и как бездарно протратят большую часть этого богатства их коллеги и подчинённые, как раз и позволяет написать действительно масштабное произведение мирового уровня.
   Да, он требует изучения матчасти. Да, википедией не обойтись, документы частей и наставления требуется читать в оригинале, щедро дополняя тыловой перепиской. Да, после этого волосы будут стоять дыбом, а ура-патриотический шаблон, скорей всего, треснет до самой полундры и никогда больше не сойдётся обратно.
   Зато это будет книга, за которую не стыдно.
   Вроде альтернативной военной истории Андрея Уланова, Игоря Николаева или Всеволода Мартыненко по одну сторону лингвистического барьера и Стюарта Слейда, Ларри Швайкерта или Джона Шеттлера - по другую.
   Этот же уровень работы с материалом означает и потребность в большом количестве точек обзора происходящего. То есть, художественный текст простым и естественным образом превращается в путешествие нескольких героев по сюжету, дополненное взлётами, неудачами, падениями, новыми попытками и личным ростом. Вместо повести-переростка на выходе однозначно требуется роман.
   Производственный или взросления - смотря по тому, к чему больше лежит душа автора. При достаточном количестве персонажей можно даже совмещать оба пункта - что неплохо видно у того же Слейда в "Казанских тандерболтах" на примере любовно-романтической линии пилотов и спешном, на коленке, переписывании тактики мотопехотных и танковых частей под нужды критической боевой ситуации. Фронт в буквальном смысле этого слова висит на честном слове, для его спасения приходится собирать всё что есть и прямо сейчас. Девушку-пилота в буквальном смысле этого слова вытаскивают любовью, заботой и вниманием из ветеранского шока и привычки видеть перед собой исключительно скорых покойников. И всё это столь же органично переплетено с антифашистским расследованием в тылу и боевыми действиями речной флотилии. Больше дюжины персонажей работают на сюжет и работают успешно.
   Скажите, когда последний раз вы замечали что-то похожее в массовой книге изданной в родных осинах?
   Ну, только честно?
   
   Полифонический роман, между тем органично снимает большую авторскую проблему. Он попросту ликвидирует необходимость делать единственного героя затычкой в каждой бочке и прихотливыми скачками бросать его из армии в армию и с фронта на фронт.
   Большая "семья" персонажей, можно буквально, можно иносказательно, максимально разных профессий, но занятых в одной боевой операции, позволяет давать нужную "картинку" с разных углов обзора без последствий для сюжета и куда лучше вовлекать читателя в происходящее.
   Рапорты подлинных частей на одном участке фронта порой различаются между собой полностью. Отчёты пехоты, танкистов, противотанкистов, артиллерии и авиации с той же регулярностью из общего имеют разве что топонимы. Возможность показать этот бардак читателю объёмно, и при этом сохранить весь спектр ощущений "брошенного сволочами" персонажа удачно повышает как накал драмы, так и общее качество захвата внимания читателя.
   Что по любому поводу и без повода километрами строчили на имя главы профильного наркомата или тов. Сталина (лично) производственники в тылу - и вовсе не при детях будет процитировано.
   Разительный контраст с одинокой кучкой попаданцев, запертых на уровне максимум пехотного лейтенанта, командира танка или пилота, не так ли?
   
   Это же порождает и потребность в точках обзора с другой стороны фронта. Зачем они вообще нужны? Чтобы противник выглядел таким же разваливающимся на ходу скоплением недисциплинированного личного состава, ломающейся техники, безответственных командиров и нерадивых подчинённых, каким он был в действительности.
   Это же означает как необходимость читать соответствующие документы, так и умение писать короткие законченные эпизоды, в которых персонаж может быть представлен читателю в первых строках, проведён через последовательность сюжетных событий и отправлен в забвение на пару глав или просто в могилу.
   Вопреки широко распространённому заблуждению, описать персонажа-статиста второго плана только затем, чтобы показать ситуацию его глазами и убить - востребованный, полностью рабочий инструмент работы с художественным текстом, крайне популярный на западе.
   Правда, есть и недочёты. Во-первых, для этого требуется заметно повысить навык работы в границах рассказа-миниатюры, а во-вторых, многие (а в случае массовой литературы - практически все) авторы не могут удержаться от синдрома "фрица-куроцапа" - с чемпионатами по танковому пердежу на громкость и длительность и другими бессмысленными решениями, вроде "кровавого негропиндоса".
   Хотя для полной и окончательной ясности в моральных акцентах вполне достаточно просто расстрелять пленных или ограбить мирное население. Читатель не дурак, читателю хватит.
   Это удержит восприятие текста читателем и от "Ганс рыгал, а Шульц пердел" какого-нибудь Ивакина, и от "железной поступи несокрушимого орднунга кровавой наты" ещё какого-нибудь Анисимова.
   Любая картонная агитка при работе с военной научной фантастикой эффект имеет строго отрицательный.
   
   Комплекс мер выше, если подкреплять его регулярным чтением журналов боевых действий в сухом остатке довольно быстро научит работать с законченным эпизодом, после которого возможно классическое экранное "затемнение" и перемотка времени.
   Линейность повествования с детальным описанием каждого чиха и каждого разговора у костра хороша для написания бесконечного сериала, но сейчас они, к счастью, всё менее жизнеспособны.
   Конечно, обидно, что у нас этим до сих пор не переболели массовые авторы, но рынок их от этого лечит. Даже по спросу на писателей уровня Дивова неплохо видно, что бесконечными сериалами читатель наелся. У той же "профессии: инквизитор" тиражи за два года просели на 30% 12-12-10-10-10-8-8... ещё пару томов - и шесть тысяч увидим тираж. Между тем, автор первого эшелона с лояльной многолетней аудиторией!
   В законченных одиночных томах у него такого не было. Издавались, покупались, переиздавались... годами. И то же самое наблюдаем у западных авторов. Даже в рамках масштабного военно-исторического цикла отдельные книги представляют собой законченный эпизод его истории. Конфликт с явно выраженным началом, ростом напряжения, неприятными сюрпризами для его участников, зрелищным финалом и выводом на эпилог. Между отдельными томами при этом запросто проходят хоть годы.
   В описаниях реальных боевых операций от планирования до завершения, именно это мы и увидим. Хотите делать качественную альтернативу - заранее учитесь вовремя останавливаться и опускать малосущественные события.
   Особую помощь в этом оказывает грамотная отсечка промежуточных концовок. В любой боевой операции можно выделить подготовительный этап, её завязку и развитие, ответные действия на какой-то неприятный вызов и кульминацию с финалом. Вне зависимости от фактического хода самой операции, это чисто литературные составляющие развития сюжета.
   Их соблюдение, хоть по учебнику, заметно улучшает текст даже неопытного автора. Если кто-то наблюдал, как работают с МТА в том же "Баен Букз" - вот оно самое в чистом виде. Даже полная йаауза типа "1632" Эрика Флинта становится почти читабельной.
   
   Поэтому, даже если хочется породить эпическое полотно о другом СССР и глобально ином ходе XX века, как это сделал тот же Стюарт Слейд - имеет смысл начать одним из ключевых эпизодов из середины альтернативы.
   Начать так именно затем, чтобы "продать" сериал читателю и захватить читательское внимание. Повышенная волатильность нынешнего книжного рынка успешно вмазала даже по дилогиям и трилогиям. Делайте книгу законченной, так, будто она последняя и единственная, как это сделал тот же Сергей Буркатовский со "Вчера будет война" - даже без мысли о каком-то продолжении альтернативы. Взлетит - будет вам шанс на продолжение. Не взлетит - у вас хотя бы законченная книга, а не огрызок истории без развития и финала.
   Систематический обман читателя завязками бесконечных романов без окончания давно уже возымел свой отрицательный эффект. Сейчас о его вреде говорят не только лишь Олди, успешно прокассандрившие вопрос ажно с начала тысячелетия, но и вполне массовые популярные авторы, вроде Руса.
   Но кто их слушает?
   
   Впрочем, это всё технические составляющие работы с текстом. Хотя разница между российской и мировой литературой уже вполне неплохо заметна даже по их чистому перечислению, давайте всё же продолжим непосредственно военно-исторической альтернативой как подвидом научной фантастики.
   И начнём с главного. Её составляющих.
   Как художественные тропы определяют облик и настрой антуражной фантастики, так и первичные исторические документы ложатся в основу фантастики научной. Их недоступность и нахождение в Страшных Закрытых Архивах последние десять лет - не более чем глупый миф. Значительный корпус первичных исторических документов просто доступен в сети. От непосредственных уставов и руководств, чтение которых очень занудно показывает, чего хотели от идеального бойца в период их написания, до куда более живого анализа боевых действий за авторством непосредственных участников. Чтение подобных документов по Испании, Халхин-Голу, Финской войне, а также любой основной боевой операции последующих лет наглядно показывает и пропасть между теорией и практикой, и поиск решения, и примеры личного героизма, безответственности и головотяпства.
   Показывает в количестве.
   Любой антураж, любой вероятный настрой, любой расклад, как правило случился в ходе войн XX века, неплохо документирован и ждёт своего читателя. С немалой вероятностью - первого и единственного за те лет эдак восемьдесят, что документ проскучал в архиве.
   Именно первичные документы замечательно покажут любому желающему грубую оценку фактической пользы его "конструктивного" предложения и цену его реализации в рублях фиксированного курса 1929 года и человеческих жизнях. В подавляющем большинстве случаев грамотный поиск в архиве профильного наркомата принесёт несколько фамилий изобретателей аналогичной фиговины с ранних тридцатых по сороковые включительно и грустную историю того, как и почему это не получилось.
   Очень полезная информация для любого сторонника "звонка Сталину" - и те кирпичики грамотной реконструкции, которые создадут фундамент для научно достоверной военной альтернативы.
   
   Куда идти в России? Проще всего попасть в РГВА. Военный архив хранит документы с гражданской по 1941 год - то есть, покрывает историю как любых предвоенных конфликтов, от Китая до Финляндии, так и вскрывает леденящие душу истории советского мирного строительства. Для работы в нём достаточно паспорта, времени и желания. Выписки абсолютно бесплатны, копирование страниц дел - процесс долгий и в нынешней форме довольно муторный. Но писателю-фантасту копии, по сути и не требуются, он же не историк! Проследить направления развития, характерные проблемы и общие тенденции более чем хватит. Пищу для вдохновения порой даёт банальное чтение описи дел профильного наркомата.
   Для сторонников фундаментального подхода с избытком личного времени не помешает заглянуть и в РГАЭ. Архив экономики хранит в себе не только высококачественные копии фотографий малосерийной и уникальной боевой техники, в том числе не уехавшей дальше полигона, но и такую полезную информацию, как фактическое состояние экономики периода и рабочую переписку наркоматов о реальном проценте выполнении плана и причинах его срыва.
   Ну и, разумеется, ЦАМО. Хотя в данный момент центральный архив министерства обороны испытывает период, гм, турбулентности, по ряду направлений его успели не только охватить, но и откопировать материал, в том числе с выкладыванием документов в свободный общий доступ.
   Заклёпочнику безусловно окажется полезным глянуть на материалы о фактическом отстреле всей основной линейки оружия периода по всем основным целям. Скорей всего, после этого окажется, что идеальная авторская боевая операция на практике нереализуема, а отчёты из боевых частей о фактическом уровне их подготовки ещё и поставят жирный крест на сложных попаданческих замыслах - но военная драма тоже вполне уважаемый и прочный жанр вне зависимости от фантастичности романа.
   Зарубежные архивы тоже куда доступнее, чем кажется. На правительственных сайтах и электронных библиотеках армейских вузов лежит большое количество первичных исторических документов - от аналитических обзоров по итогам операций до непосредственных документов частей-участников. И тихоокеанский и западноевропейский фронт, как правило, могут предложить читателю детализацию событий до журнала конкретного танкового батальона или пехотной дивизии включительно. Тематические брошюры подытоживают непосредственный боевой опыт и, в краткой и доступной форме, описывают все основные тактические приёмы на уровне до отделения и бойца включительно.
   Архив NARA платный - но много где защита содержимого катушки от копирования выполнена на удивление халтурно, а грамотно составленный поисковый запрос помогает отыскать часть документов и в открытом доступе. Навык требует некоторого творческого подхода и знания языка - но оправдывает себя полностью.
   Хуже всего тем, кто учил немецкий - Бундесархив уверенно числится в списке бесстыдно дорогих архивов мира. Тем не менее, процент энтузиастов, уже растащивших большое количество немецкоязычных документов как оттуда, так и по различным трофейным фондам архивов других стран, тоже достаточно высок. Шанс уверенно проконтролировать свою альтернативку чтением в оригинале рабочих документов второй стороны достаточно высок.
   
   Разумеется, порой бывает трудно остановиться. Из типичного чтения описи лично я уносил несколько десятков страниц заголовков и номеров дел. Не содержимого, просто заголовков, и это только по одному наркомату! Размер самого дела варьировался от примерно тридцати до примерно четырёхсот листов. Количество времени на просмотр этого материала, зачастую рукописного, на плохой бумаге, микрофильме для советского ещё проектора или в очень поганых ранних сканах эпохи чуть ли не 486 компьютеров прикинуть несложно.
   Тем не менее, уяснить общую тенденцию периода и увидеть, в каких рамках альтернатива может фактически наглеть с запросами достаточно легко. Анализ сил противника и своих. Анализ их фактической боеспособности. Описание предпринятых действий. Карта региона боёв. Потери. Выводы. Для мирного периода - отчёты инспекторов и выездных комиссий и бумаги с полевых учений.
   Как известно, военные умеют писать коротко и по делу, пусть и не всегда, но по итогам реальных боёв - достаточно часто.
   Пользуйтесь этим.
   
   Достаточно благосклонный к автору вариант - прямое заимствование реалий периода. Так "1919" Белаша и Николаева целиком построена на единственном фантастическом допущении - срок окончания Первой Мировой намеренно затянут, чтобы в бой успела пойти вся реально созданная на тот момент боевая техника - от беспилотных самолётов-камикадзе и пушечных штурмовиков с бортовым вооружением до морских калибров включительно, до боевых машин пехоты на танковом шасси и радийных танков корректировки артиллерийского огня, а пехота в книге пользуется и прицелами ночного видения и противотанковыми ружьями. В остальном это детальная реконструкция фактических реалий периода, включая практически дословное цитирование реальных оборонительных позиций и порядка их штурма по документам эпохи. То, что благополучно игнорируют даже авторы уровня Панова, когда работают в формально близкородственном художественном антураже.
   Боевые действия стимпанка, первой мировой, интербеллума и второй мировой документированы в мелочах, описаны в многостраничной аналитике, книжках для обычных бойцов, сержантов и лейтенантов и непосредственно первичных документах. Вопрос их обретения сводится в основном к составлению адекватного поискового запроса. "Элементы окопной войны" Уильяма Уолдрона или "Руководство командира пехотного отделения" содержат в себе итоги опыта первой мировой в более чем достаточном количестве. И, что немаловажно, лежат в сети в открытом доступе. Аналогичным образом дела обстоят и с практически любым иным основным периодом.
   Фактические характеристики мировых армий разных лет войны, как в части "железа" так и в части боевой подготовки и тактических наработок бойцов, как правило, гораздо интереснее любых бытовых мифов о них. При грамотной подаче они с жутким треском рвут шаблон читателя - и цепляют его не менее надёжно, чем яркие персонажи и захватывающий сюжет.
   
   Разумеется, велико искушение насильственно принести в прошлое анахронизм. Автоматическое оружие индивидуального бойца в первую мировую. Танк противоснарядного бронирования в интербеллум. Крупнокалиберный пулемёт и ручной противотанковый гранатомёт в начало второй мировой.
   Только вот при внимательном изучении периода становится видно, что всё это хотели за годы до начала каждого мероприятия.
   Так в 1898 году Иван Блиох - польский еврей, магнат и гражданин Российской Империи, выпускает книгу "Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях". Шеститомный прогноз облика и вероятного хода предполагаемой войны содержит подавляющее большинство священных коров попаданческого и альтернативно-исторического массового чтива:
   Индивидуальное автоматическое стрелковое оружие под малокалиберный (5мм) патрон.
   Станковые и ручные картечницы (будущие пулемёты Максима).
   Оптические прицелы.
   Штурмовые бронированные лафеты.
   Щиты и панцири индивидуального бойца.
   Окопы, проволочные заграждения, дистанционно управляемые фугасы.
   Авиация, в том числе бомбардировочная.
   Неограниченная морская война.
   Потери в десятки тысяч бойцов на участок фронта в день боёв.
   Стремительный рост фактического разрыва между возможностями промышленности и потребностями армии.
   Многодневные и совершенно бессмысленные ожесточённые бои за крохотный пятачок земли.
   Чудовищные санитарные потери из-за невозможности вовремя эвакуировать и прооперировать раненого.
   Неминуемое падение качества офицерского и рядового состава.
   Война до такой стадии истощения, что победителю нечем брать контрибуцию с побеждённого.
   Неминуемость революций.
   Что-что ваш попаданец кому-то собрался после такого профессионального труда военных, экономистов и профильных учёных рассказывать?
   То же самое в смешном переводе Гоблина?
   
   Впрочем, реальная документированная война запросто вызывает совершенно аналогичное неверие. Основной сомнительный факт недавнего фильма "Ярость" (Fury) - поражение обездвиженного танка в бою с пехотой. Основной сомнительный факт истории о "28 панфиловцах" - их героическая гибель, ценой которой были остановлены и уничтожены больше десятка танков противника.
   И то и другое в количестве опровергается реальными военными документами. В первом случае, поскольку речь идёт о художественном вымысле - просто аналогичными:
   Халхин-гол. Единственный выживший танкист найден у своего подбитого БТ с расстрелянным боекомплектом, оторванной попаданием ногой, множественными колющими ранениями и пустым барабаном "нагана" в окружении трупов противника. На момент эвакуации в тыл жив.
   Курская дуга. Т-34 из 32й тбр. проваливается в погреб на окраине деревни. Всю ночь танкисты пулемётом и гранатами держат оборону против расквартированных в деревне карателей. Держат успешно.
   Второй фронт. Будущий актёр Оди Леон Мёрфи, возможно известный некоторым из песни группы Сабатон "В Ад и обратно" в момент успешной контр-атаки противника забирается на подбитую и горящую ПТ-САУ M-10 и полчаса в одиночку ведёт бой с помощью зенитного пулемёта до расстрела боекомплекта. Выжившие товарищи по оружию тем временем отступают, перегруппировываются, и с ним во главе отбивают городок Хольцвир у противника. В канавах перед самоходкой остаются полсотни вражеских трупов.
   Продолжать можно практически бесконечно. Случаев реального героизма в подлинных документах эпохи очень много, в том числе безусловно подтверждённых.
   К сожалению, то же самое касается и оголтелого ГлавПУРовского вранья. Приписываемая Епишеву реплика "Кому нужна ваша правда, если она мешает нам жить!" характеризует ситуацию по нашу сторону ржавого занавеса чуть более, чем полностью.
   Достаточно показательно, что одним и тем же курсантам запросто могли давать в одном и том же учебном заведении и высосанный некомпетентным журналистом из пальца так называемый "бессмертный подвиг" двадцати восьми гранитных дубосеков на одних занятиях и реальные бои панфиловской дивизии в обороне - на других.
   Причём, реальные боевые эпизоды противотанковых артполков на поддержке той панфиловской дивизии местами начинаются словами "Пехота 1075-го сп панически разбежалась" за чем и следуют эпическое превозмогание немецких танков и бой в клинче гранатами. Для полного счастья не хватало разве что чтения "1984" Оруэлла в оригинале на курсе иностранной литературы и клеймения гнусного лжеца и пасквилянта Оруэлла штатными комсомольскими вожаками.
   Количество откровенного неподтверждённого вранья, растиражированного поздней советской пропагандой, до сих пор составляет очень большой процент бытового мифа о Великой Отечественной. Это же касается и любого анти-мифа о второй мировой - гадящая англичанка, происки жидомасонского ленд-лиза, план Даллеса... количество чуши, щедро развешанной на ушах советских людей из каждого утюга что в годы СССР, что в девяностые, так и взимает свою дань с любого, кто не владеет навыками критического анализа и сверки эмоционально поданной информации.
   Отсюда же растёт и позднесоветский культ мёртвых и гибели. Официальный советский кинематограф анекдотично делится на фильмы о том, как все умерли и фильмы о том, как умерли не все. Фильмов о том, как наши победили, в поздние советские годы практически не снимали. Так в фильме "Приказ: перейти границу" про успешную наступательную операцию в Манчжурии, эталон советского блицкрига, ухитрились снять в духе "умерли почти все, но все-таки не все..."
   Официальная установка на серию решающих оборонительных боевых операций привела к тому, что качественных произведений о наступлении практически нет. Впрочем, советский художественный канон о войне как таковой вообще насмерть задавлен официальными идеологическими установками. Работать с художественными произведениями это мешает до сих пор.
   Остаётся только посоветовать чаще пользоваться документами в первоисточнике, и надеяться, что рано или поздно вся эта фигня нашими с вами усилиями таки вылетит на свалку истории.
   Там ей и место.
   
   И давайте уже, наконец, о заклёпках. Очень часто работу над альтернативой начинают с того, что знакомый автора нарисовал или сколлажил очередной клёпаный сундук, и теперь хочется написать книжку как этот шушпанцер приехал в Берлин самое позднее к весне 1943 года. В крайнем случае кажется, что можно просто изобрести какой-нибудь дизель годике эдак в 1933. Ну, давайте посмотрим, чем это закончится в реальности для страны.
   Количество заводов известно. Уровень их обеспечения и фактической квалификации личного состава - тоже. Фактический выпуск и вовсе послезнание - то есть, не декларированные цифры, а настоящие. По жирный ноль включительно. Сколько-сколько там грузовиков-шеститонок и БТР на их основе мы хотим, десять тысяч штук в месяц?
   А вот смолы горячей на лопате!
   Но, допустим, выбран завод, который всё же мог производить запрошенные автором нетленки грузовики и БТР на их основе. Хотя бы тысячу в месяц. Ответим на вопрос что он после этого производить не может. Э... а.... всего-навсего каждый второй Т-34-85, когда-либо выпущенный за годы войны?
   Так, давайте тогда возьмём другой завод, который тоже это всё может! А... э... семь тысяч штук Т-34 и около пятисот огнемётных в минус?
   Упс.
   Фигня какая-то на выходе, правда? Хочется выпускать технику, а строительство начинать требуется с заводов. Причём лет эдак за десять до войны. Причём в годы, когда вопрос постройки нового свинарника запросто могли решать на уровне руководства наркомата.
   Зачем стране в этот момент реально строившиеся заводы - понятно. А вот зачем дорогущие индустриальные монстры, желаемые автором, в лице попаданца или без оного? Чтобы через десять лет безумных трат, обучения с нуля и сотен проб и ошибок иметь возможность клепать железяки, которых на момент постройки завода еще даже на салфетке не нарисовали? Причем непременно через десять, не через три года (завода ещё не будет) и не через двадцать лет (завод может уже не понадобиться)?
   Можно выпуск наладить. Можно. Вопрос лишь в том, от чего придётся отказаться. Пресловутый резиновый штампик "бред сумасшедшего" существовал не только для предложений дать каждому бойцу РККА прикрученное к заднице колесо с моторчиком. Он в полной мере относился и к технике сомнительной экономической целесообразности - уж чего-чего, а деньги в СССР умели и считать и контролировать. Тотальная нищета государства не оставляла иного выбора, кроме беспощадного отсечения всего слишком дорогого по соотношению цены и качества.
   И не стоит думать, что главная проблема - разработка и производство, даром что 99,9% любой наркоматовской рацухи посвящены не убершушпанцерам, а именно что нуждам современного производства, в том числе сиюминутным. Это ещё и запчасти, с производством которых в предвоенном СССР всё ещё интереснее, чем с танками и самолётами. Как вам понравится цифра удовлетворения плана заводом в 0,5% (полпроцента) от фактической потребности наличной техники?
   
   Увы, ребята. Металлургия, химия и электроника - бессердечные сучки. Им плевать на портфель с чертежами вашего попаданца. Чертёж за три месяца разрабатывался до последней гайки. А гениальными идеями, причём далеко не только лучей смерти и свинтопрульных машин, наркоматы были в буквальном смысле этого слова завалены. Любое авторское послезнание упирается в документированные ТТХ - но крайне мало кто берёт на себя труд посмотреть, какой ценой и на каких заводах организовывалось это производство.
   А то очень интересные факты выплывают. Например, лучшие танки войны в первый год войны делили на просто очень плохие и Сталинградского тракторного завода. А на следующий - на просто Сталинградского тракторного завода и сормовского урода. А попытка наладить выпуск чего-то более приличного упиралась в погон башни, который, вот хоть в лепёшку расшибись, без привезённого из-за границы станка нарезать физически невозможно. Один станок. И каждый второй танк этого типа за годы войны. Ничего так математика, правда? Только вот химию и физику потребную на изготовление нового бронекорпуса мы тоже как-то забыли, а с ней провозились вполне сопоставимо.
   Или вот дешёвый автомат, который могли для каждого пехотинца в каждой зачуханной мастерской наштамповать. Если на список "зачуханных мастерских" посмотреть внимательно, почему-то оказывается, что были это бывший оружейный завод, наукоёмкое высокотехнологичное опытное производство и сопоставимые лавочки - с прессами тонн по девяносто и другим сложным дорогим оборудованием.
   Таких дел.
   
   Да, можно наладить производство малосерийно. Вручную. Как 57-мм орудие, которое в первоначальном варианте производить мог единственный завод в СССР микротиражом. Доводить каждый чертёж за "гениальным" конструктором на заводе, исправлять ошибки на основе собственного опыта и пресловутых "золотых рук", собирать каждый танк на стапеле вместо конвейера...
   Знаете, что получится?
   Танковая программа третьего рейха.
   Да, благодаря этому "передовому" ответственному подходу даже такое сырое и ненадёжное говно как "пантера" или "кёнигтигр" не только уезжало с завода, но и могло кое-как само воевать. По дороге к Прохоровке своим ходом от железки из 200 "пантер" всего десять сломались, из них сгорели в безвозврат всего четыре. Арийское - значит отличное!
   А что при некоторых условиях она собственную гусеницу может закусить между катком и ленивцем с фатальными последствиями для ходовой, а на крутом склоне выкрашиваются зубья у звёздочки - так это всё жидомонгольские происки!
   Собирали бы на конвейере - вообще бы не поехал никуда.
   А теперь ответьте, вы ещё уверены в том, что собранным вручную танкам предельных характеристик не придётся воевать за себя и того парня, и при этом их не окажется слишком мало и слишком поздно? И что эта непобедимая стальная крепость, способная нагнуть и унизить монгольский тумен крупповских ублюдков, вообще не сдохнет на маршах, сама или под бомбами, в безуспешной попытке догнать этих самых ублюдков, многочисленных и вездесущих?
   Исторический пример у вас есть.
   Ну, только честно?
   
   А ведь ему куда-то ехать придётся. Жрать на колонну бронетехники дюжину сортов несовместимого между собой топлива, полдюжины сортов несовместимых смазочных материалов, иметь заправщики, которые в критической ситуации не могут использовать перевозимое ими топливо, автотранспорт, ремонтные летучки, эвакуаторы, танковозы...
   Погодите, я что-то забыл, мы в этой альтернативе решили переориентировать танковый завод на выпуск шеститонных грузовиков или нет? Чего у нас в итоге не хватает - чем воевать, или чем снабжать? Одних только снарядов на корпус несколько десятков типов как повезём?
   А ведь оно ещё и ломается. Запчастей требует. Обслуживания. Эвакуации. Некоторые запчасти уже пару лет как с производства сняты, ну, помните, мы тот завод танковый совсем другим заказом уже загрузили? А техника, которую он до этого производил, не делась никуда. И продолжает ломаться. И наштамповано её сколько-сколько тысяч штук?
   
   Всё дело в том, что глобальные перекосы исправляются годами. Что экономические, что образовательные, что любые иные. Старт из разрушенного гражданской войной государства в принципе не может дать что-то в достаточном количестве. Только ценой ущерба для всех остальных экономических отраслей. Как правило, ущерба критического.
   СССР 1930ых - это не просто бедное государство. Местами это откровенно нищее государство, и проецировать знакомые по рассказам старшего поколения семидесятые годы на тридцатые - занятие бесполезное.
   Впрочем, ладно экономика! А вот половину личного состава с образованием четыре класса и ниже - каково? Читать умеют, писать. Устным счётом владеют... до тысячи. Ну, посади его на танк или самолёт, давай! Каждому в голову попаданца с незаконченным высшим и активной жизненной позицией вселять? На все пять миллионов человек личного состава РККА?
   А что избалованный гуглём знаток сто восьмидесятого уровня, даже при умении собрать "калаш" в установленные секунды, реально может поделать с автомашиной сороковых, где коробка передач без синхронизатора и неверными действиями водителя её можно просто уничтожить в не подлежащее ремонту состояние? Как он воспользуется винтовкой "светой", которую вполне возможно даже собрать без лишних деталей - но сделать это неправильно? С ламповой радиотехникой он как работать будет?
   И да, на заводах они совершенно так же работают. Без обучения к станку не подпустишь - сам, может, и не угробится, а вот станок запорет. Можно даже не весь станок. Можно просто резец поломать. Резец-быстрорез из сплава дороже золота того же веса и куда менее доступного. Про число деталей в брак и говорить лишний раз не стоит, про них и так в наркоматах много написано.
   К слову о станках - для производства Т-34 на Сталинградском тракторном заводе их потребовалось купить за границей около пятисот штук. Ну, допустим, станки Крупп продал. Kapitalism! А вот рабочих где взять?
   В типичном попаданческом тексте вопрос образования кадров просто не стоит. Они сами всё могут. Вопрос закупки станочного парка, ну, поминается, конечно. Только свой первый артефакт восьмидесятого уровня яростные находчивые попаданцы каким-то образом и без него вытачивают. С критического успеха на кубике, не иначе.
   Ещё интереснее с боевым опытом. В боях лета 1941 года страшное заклинание поттерианы INSTRUCTIO CHITATUS вновь и вновь оказывалось для противника страшнее любой "авадакедавры". Только вот действовать согласно устава могли считанные единицы командиров и частей, а неумение воевать у их соседей вновь и вновь приводило к отступлениям и потерям.
   Летом сорок первого аж в приказах доводить приходилось, что "сходить в разведку" не значит сползать на сто метров в сторону противника и вернуться со словами "противника не обнаружил". Сходить в разведку - значит обнаружить вражеские огневые точки, разведать их сектора обстрела, принести документы и оружие убитого, привести пленного...
   Как научить воевать людей, у которых в достаточных количествах нет даже обученных сержантов и лейтенантов? Нет вовсе не потому, что их коварно расстрелял подлый усатый дядька с трубочкой, а потому, что когда потребовалось увеличить численность армии под запрогнозированную специалистами войну, просто не было столько людей, чтобы их повысить без перепрыгивания должностей. Кризис высшего руководства этим закрыли. В среднем и низшем звене появились зияющие дыры. Не могли не появиться. Между тем, лейтенант и сержант - главные учителя призывника. Те, кто научат его воевать. Те, кто помогут ему иметь на руках оружие, а не "комок ржавчины" (цитата инспекторов дословная), те, кто хотя бы сами могут осуществить неполную разборку винтовки для осмотра и ухода (опять же цитата).
   Да просто водителя, который хотя бы экзамен сдать на права может!
   
   А теперь мы добавляем сюда требование бросить всё и родить высокотехнологичное наукоёмкое изделие. Схватки ожидаются жестокие!
   Крупнокалиберный пулемёт, в том числе противотанковый. Хотели в двадцатые. Провозились все тридцатые и всю войну. Перед войной закупочная цена куда более скромного по ТТХ 12.7-мм пулемета ДШК практически равна цене "сорокапятки". Получили в 1949.
   Реактивный противотанковый гранатомёт. Хотели с того момента, как увидели первые РС. Ну, банально потому, что сами РС при стрельбе на точность вместо площадной и в стену амбара на ста метрах не попадали. Дождались в 1949. Как бились о кумулятивную боевую часть - рассказ отдельный. Даже немецкие образцы как-то не особо помогли.
   Автомат в ТТХ близких Калашникову. Хотели в двадцатые. Все тридцатые проэкспериментировали с самозарядными винтовками. Дорога ППД-34, -38, -40, ППШ тоже вышла, мягко говоря, непростой. Конкурс на автомат всерьёз начат в 1942 году. В среднем каждый год участвует по 10-12 образцов. Наконец, в 1949 году, после мучений с доводкой и войсковыми испытаниями сырого прототипа армия всё же получает долгожданный заказ.
   Чего-чего там попаданец собрался для товарища Сталина и трудового народа выпиливать на коленке лобзиком на основе уроков НВП в советской школе, если эту задачу для промышленных серий толком решили аж в 1953 году? Завод с фрезеровочной линией и персоналом для производства автоматов на всю армию тоже лобзиком выпилит, да?
   
   А под финал - пара слов о том, как вашим героям придётся со всей этой фигнёй куда-то лететь. Около ста двенадцати лет назад сэр Эрнест Данлоп Суинтон, отец танка как боевой машины и танковых частей как рода войск, написал художественное произведение "Defence of the Duffer's Drift" посвящённое мучениям лейтенанта Апотом Ятакиподумал при обороне Тупицына Брода. Военные мира переписывают эту повесть в среднем раз в поколение. Каждый раз меняется лишь боевая техника в распоряжении героя.
   О чём же эта вещь, и для чего она нужна писателю-фантасту? Утрируя - о том, какие в реальности шишки набивает командир, желающий оказаться таким умным до, как обычно хочется после.
   Речь идёт о небольшом значимом топониме, который приходится оборонять небольшому отряду. Хорошо снаряжённому, боеспособному, понимающему и адекватно выполняющему приказы. В каждой главе командир отряда руководствуясь уставом даёт грамотные на момент принятия решения приказы. В конце главы он терпит сокрушительное поражение из-за того, что всё, что не предусмотрено заранее, невозможно исправить после того, как ошибка уже совершена - либо настолько дорого, что остаётся лишь беспомощно следить, как падает эффективность действий остатков личного состава и техники.
   Лучшей иллюстрации значимости тактического эпизода для художественного повествования и последствий неверного решения на тактическом уровне научно-популярная военная мысль в ходе XX века так и не придумала.
   Единственную известную мне русскоязычную версию аналогичного текста, о попадании десантников на БМД в 1941 год, на данный момент как раз закончил некий Ростислав Марченко. Помимо старания реконструировать изначальный подход Суинтона, его произведение в циничной форме деконструирует основные священные коровы попаданческого жанра. Тактические ошибки лейтенанта Суровова уверенно нивелируют любое кажущееся или фактическое превосходство его техники и людей над противником.
   В принципе недопустимая ситуация для основной массы авторов. Никого, кроме чрезмерно идеализированных героев-победителей, наша фантастика этого направления так и не породила. О таких логичных, казалось бы, элементах, как цена любого выбора и сам выбор из равно плохих вариантов речь и вовсе не идёт.
   Игнорирование научных составляющих военной фантастики, между тем, безжалостно превращает художественный текст в плоскую агитку. Реалии эпохи требуется соблюдать в том числе в отношении характерных ошибок её представителей. Но авторов, которые действительно умеют показать в тексте потери и ошибки, не скатываясь в лубок и всёпропальчество перед лицом идеального несокрушимого противника невероятно мало. Образ мышления ура-патриота или пропагандиста это целиком исключает.
   Увы, но вероятная ошибка будет совершена - и снова и снова предотвращать её авторским произволом бессмысленно. Тем более с грубейшим нарушением чисто научных составляющих задуманной фантастики. Именно управление последствиями кризиса делает любые масштабные произведения увлекательными и захватывающими. Очень легко написать, как идеальные герои всех победили, очень сложно показать как неидеальные доступными им средствами без вмешательства "богов из машины" переломили непростую ситуацию.
   С чем вам и желаю творческих успехов.