В землянку вошел Рябышев с адъютантом. Писари вскочили.
- Сидите, - вскинул руку комкор. – Как тут дела, Кирилыч?
- Заканчиваем уже.
- Хорошо, - кивнул генерал. – Так бойцы, покурите пока снаружи.
Писари встали и вышли. Рябышев задумчиво барабанил пальцами по столу.
- Что-то из штаба фронта? – насторожился комиссар.
- А? Нет, - вскинулся Рябышев. – С штабом как раз лучше некуда. Удалось с самим Жуковым поговорить. Георгий Константинович как раз на узле связи находился, удачно вышло – собирался уж в Москву вылетать. Я ему вкратце обстановку пересказал и предложения по действиям. Генерала армии решил задержаться, потребовал срочно донесение письменно и подробно.
- Тогда в чем печаль, Дмитрий Иванович?
- Мне подробный доклад зампотех довел. К маршу готовы только треть танков. Запчасти только к вечеру будут, и на ремонт не менее трех часов на машину. А нам все танки нужны!
- Так… - задумался комиссар, - значит сутки на ремонт.
- Десять часов, - поправил Рябышев. - Крайний срок –двенадцать.
- Сколько неисправных танков с рациями?
Генерал посмотрел на комиссара и у него разгладилось лицо.
- Карту!
Адъютант расстегнул планшет, но начштаба Курепин опередил шустряка.
- Действовать будем так, - сказал комкор, склонившись, и приготовив карандаш. – Сводим всю технику в две группы – исправная и неисправная. На боеготовой выдвигаемся как задумывали. У каждой переправы и намеченных мест под оборону, оставляем по батарее ПТО с пехотой и радийному танку. Это три точки – здесь, здесь и здесь. Как вторая группа отремонтируется, то выдвигается следом, для усиления обороны переправ. Держит постоянную связь с основной группой…
- Кстати о связи, - перебил комиссар генерала, постучав по стопке листов, - надо довести рекомендации по шифрованию до личного состава.
Генерал взял из стопки лист с докладной и быстро пробежался по тексту. Внимательно вчитался в рекомендации по радиоборьбе.
- Водка с тыквой? Не пробовал, - хмыкнул Рябышев. - Хотя, толково. Татар с калмыками в каждый танк не посадить, но вот это поможет.
В землянку спустился Васильев.
- Дивизион ПВО на подходе, - сообщил он. - Вырвал таки его себе.
- И в штабе не возражали?
- А я в штаб не сообщал, - признался комдив. – Знаю – самоуправство, но нам нужнее. Чем прикроемся от налетов? И на переправы хоть по расчету ПВО бы добавить.
Возникший шум снаружи привлек внимание.
- Узнай, что там, - сказал Рябышев адъютанту.
Тот выскочил из землянки, но сразу вернулся со старшим лейтенантом. Его запыленное лицо буквально лучилось. Наверняка хорошие новости сообщить спешит.
- Командир разведвзвода старший лейтенант Семченко, - бодро представился старлей. - Перехватили машину. Штабную. В перестрелке уничтожены два мотоциклиста, водитель машины и сопровождающий. Захвачен немецкий офицер с документами. Думаю штабной. Но молчит как рыба.
- Ай молодца! – вскочил Рябышев. - Ведите его сюда скорее. У нас разговорится!
Привели пленного офицера и передали объемный портфель. Немец был среднего роста, худой, но форма сидит идеально. Лицо холеное, смотрит независимо и надменно, в глазах насмешка и превосходство. Наверняка дворянского рода и все предки военные.
- Oberst Walter Heinritz von Hohenau, der сhef operationsabteilung… - прочитал комиссар в документах. - Дмитриевич Васильев, твои орлы начальника оперативного отдела корпуса в плен взяли!
- Будете отвечать на вопросы? – спросил комиссар по-немецки. – Или вам арийское превосходство над унтерменшами не позволяет говорить с ними?
- Keineswegs! – ответил немец, и вдруг сказал по-русски: – Мнье совсьем не сложно ответить на ваш вопросы.
- О как! – удивился Рябышев. – Сюрприз. Где еще сыщешь штабного немца со знанием русского языка?!
- О да, вам очиень повьезло, господин генерал-лейтенант, - ответил немец и изобразил изящный поклон Рябышеву. - Особенно вам, господин… извините – товарищч бригадный комиссар. – Еще поклон.
Но сделано-то как. Точно из дворян.
- Вы хорошо осведомлены, - говорит Рябышев. На лице кислая мина от подтверждения того что немцам многое известно.
- Вы прав. Как начальник оперативного отдела знаю много. Вы Рябышев Дмитрий Иванович, командир восьмого корпуса. Вы бригадный комиссар Николай Кириллович Попель, достаточно?
- Достаточно, господин фон Гогенау, - кивнул Попель, в душе злорадствуя. - Вам как потомку Гогенцоллернов, не претит ответить на вопросы сыну простого крестьянина? Впрочем, вы уже согласились, не так ли?
Мина превосходства на лице полковника сменилась изумлением, длившимся лишь мгновение. Офицер вновь сосредоточен и собран. Старая школа.
- Я отвечу на все вопросы! – сказал немец. – Если мне сохранят жизнь. Что вы хотите узнать?
- Нам нужны все данные о сосредоточении ваших войск в районе Дубно, - произнес генерал-лейтенант.
- В моем портфеле имеются карты.
Адъютант Рябышева начал выкладывать бумаги из портфеля. Две сложенные карты, папки, тетради и даже книги.
- Вон эта карта, - указал фон Гогенау.
Карту развернули. Немец выудил футляр с очками, нацепил их, поморщился трещине на правом, и приготовился отвечать на вопросы. Но склонившиеся командиры спрашивать не спешили. Изучали тщательно, иногда переглядываясь. И эти переглядывания, вкупе с молчанием немца обеспокоили.
- Почему вы ничего не спрашиваете?
- А нам и так все ясно, - ответил за всех комиссар. – Вы к Дубно стягиваете шесть дивизий. Кроме них две пехотные и одну танковую собрались перебрасывать из-под Луцка.
Попель протянул руку, взял книгу и прочел название.
- Ага, "Бои у Халхин-Гола". Ваша настольная книга, господин фон Гугенау?
- Да, это переводы статей о действиях Красной Армии в войне с Императорской Японией, - ответил немец. Спесь с него слетела полностью. На лице беспокойство и желание быть полезным. - Ваш опыт танковых клиньев, парашютных десантов был тщательно изучен и оценен.
- Что ж, - сказал Рябышев. – Вы нам помогли. Уведите.
Немец хотел что-то сказать, но адъютант и разведчик быстро вывели полковника из землянки.
- Как ты его, Николай Кириллович! – покачал головой генерал. – Уел немца, как есть уел.
- Это мы можем! – хмыкнул комиссар. – Ну ка, давай другую карту глянем.
Развернули. На ней отображена общая стратегическая обстановка. Стрелы, упираются в Ленинград, Киев, Москву. Рядом со столицей нарисована свастика и дата «1-5 сентября 1941».
- Да они охренели! – выругался Васильев.
- М-да-а-а… - протянул удивленно Курепин. – А фашисты-то наглы!
- Вот что, товарищи, - и Рябышев хлопнул ладонью по столу. - Немца с документами отправляем в штаб фронта. Это даже лучше, чем только наши «домыслы». Докладная закончена?
- Полностью, - подтвердил комиссар. - Осталось один лист с рекомендациями по радиоборьбе размножить и в штабы передать.
- Принимается, - кивнул комкор. – За дело, товарищи. Через час выступаем.

Отредактировано ВВС (03-05-2021 15:58:31)