Продолжение:

                                                               Глава 5

  Мне было видно, что Чарльз Хис, которого теперь звали Карл Осипович, пребывает на грани отчаяния. Как же так, столь способный ребенок, как я, а английский язык ему ну совершенно никак не дается! Несмотря на огромные усилия преподавателя. Увы, его огорчение было в значительной мере оправдано. Дело в том, что английский я неплохо знал и до первой встречи с воспитателем. Ну то есть как знал – свободно читал технические тексты, почти свободно – художественные, а вот разговорной практики у меня, считай, совсем не было. Понятное дело, что Хис пришел в ужас от моего произношения, а так как он считал, что правильное произношение гораздо важнее словарного запаса, то, с его точки зрения, мое знание языка было чрезвычайно близко к нолю. А сразу все исправить не получалось, потому как слова эти вместе с их неправильным звучанием я помнил давно, и вот так сразу взять и все заменить мне не удавалось. С одной стороны, это было неплохо, так как должно же в мире быть хоть что-то, в чем Алик не силен! Ну так вот вам – английский язык. С другой – не в меру трудолюбивый Хис, будучи огорчен моими на редкость скромными достижениями, убедил отца, что со мной надо заниматься дополнительно. И вот конкретно сейчас он и занимался. А я страдал, но продолжалось это недолго, потому как в комнату ворвалась совершенно взъерошенная горничная.
  - Ой, господин Хис, ваше высочество, что у нас в Питере деется-то! Вот ведь страсть-то какая, Зимний дворец взорвался! Прямо весь, и убитых видимо-невидимо.
  - Уот ду ю  сэйнг? – продемонстрировал свое безупречное произношение Хис, даже не поинтересовавшись, знает ли тетка хоть слово по-английски. Но она не то знала, не то просто сообразила, о чем ее могут спрашивать, и затараторила:
  - Говорят, что светильный газ взорвался, вот только я этому ни капельки не верю. Ну какой может быть газ, когда чуть ли не весь дворец по кирпичику разнесло? Это, наверное, бомбисты.
  - Александр, - с беспокойством привстал Хис, - увы, наши занятия вынужденно прерываются. И на случай, если и здесь произойдет нечто подобное, я должен препроводить вас в безопасное место, но, к сожалению, не знаю, где оно. Мне не успели сказать.
  - Зато я знаю – в садике за дворцом, где мы первый раз запускали шар. Газ там наверняка не взорвется, и бомбисты туда вряд ли проникнут.
  Разумеется, это место я назвал вовсе не из тех соображений, которые озвучил. А просто потому, что в комнате, где мы занимались, было жарко и душно, и небольшая прогулка на свежем воздухе оказалась бы очень кстати.
  - Тогда идем скорее!
  - Может, лучше сначала одеться? Февраль же на дворе, - зевнул я. Действительно, а чего мельтешить-то? Как уже было сказано, на дворе февраль, причем тысяча восемьсот восьмидесятого года. И это значит, что никакой газ в Зимнем не взрывался. А рванул там динамит, притащенный в подвал Степаном Халтуриным. Он хотел убил убить царя, но отправил на тот свет десяток с небольшим солдат охраны, и еще около пятидесяти было ранено. Император же не пострадал – его, кажется, в тот момент вообще во дворце не было. Хотя… кто его знает, у нас же давно многое идет не так! Остается только ждать, пока кто-нибудь прояснит обстановку.
  - Александр, вам помочь одеться?
  - Карл Осипович, я уже готов и жду только вас. Застегните пальто, и мы может идти. 
  Когда мы пришли на место, там, к некоторому моему удивлению, уже маялись маман, пара ее фрейлин, одна из которых держала на руках нашего четвертого брата, годовалого Михаила, Жорж с Ксенией и Ники. Я шепотом спросил у брата:
  - Вы-то как здесь оказались?
  - Мне показалось, что это самое безопасное место. Я так и сказал, когда спросили, - тоже шепотом ответил брат.
  Мать тем временем пыталась узнать у Хиса, что все-таки произошло. А он – у нее. Мне их беседа показалась похожей на викторину, где соревнующиеся стараются выяснить, кто же из них меньше знает о предмете разговора. Но пока соревнование явно шло вничью.
  Наконец Мария Федоровна поняла, что ничего от Хиса не добьется, и накинулась на меня:
  - Алик, ну может ты нам хоть что-нибудь скажешь?
  - Только то, что вряд ли взорвался газ. Скорее поработали бомбисты.
  - Это неважно, но что с отцом и его величеством?
  - Я думаю, мы узнаем об этом минуты через три-четыре.
  - Почему ты так решил?
  - Потому что вон там, между деревьями, только что проскакал всадник без шапки и на взмыленной лошади. Скорее всего, он сейчас у центрального входа. Мне показалось, что это адъютант отца, Сергей Шереметев.
  - Так что же мы здесь стоим? – чуть не сорвалась на визг маман. – Скорее к нему!

  Это действительно был адъютант цесаревича. На его мундире ясно виднелись следы кирпичной пыли, а на лице – потеки какой-то копоти.
  - Что с ними? – еще не добежав, крикнула маман.
  - Его императорское величество Александр Второй погиб, - хмуро сказал адъютант. – Только что опознали тело.
  Ого, успел подумать я. Как это его угораздило?
  - А Саша? – заломила руки великая княгиня. – Что с моим мужем?
  - Его императорское величество Александр Третий, - все так же хмуро молвил Шереметев, - на месте руководит спасательными работами. Очень много пострадавших.
  Маман как стояла, так и опустилась на пол. Вокруг нее захлопотали фрейлины. Я же, убедившись, что на меня, кажется, никто специального внимания не обращает, подошел к адъютанту.
  - Сергей Дмитриевич, с каким заданием вас отправил сюда его величество?
  - Рассказать семье о произошедшем. Убедиться, что с ней все в порядке. Далее действовать по обстоятельствам.
  - Мне кажется, что ваше место сейчас там. Это так?
  - Да.
  - Тогда передайте, пожалуйста, отцу вот что. Поиск и спасение уцелевших – это, конечно, важнейшее дело. Однако не менее важным является расследование взрыва по горячим следам. Если им пренебречь, то организаторы преступления уйдут от ответственности, а тогда, боюсь, совсем скоро придется разворачивать спасательные работы в каком-нибудь другом месте. И хорошо, если только в одном. Почувствовав силу и безнаказанность, мерзавцы воспрянут духом.
  - По-моему, его величество это понимает не хуже вас.
  - Не сомневаюсь, но напомнить все равно лишним не будет.

  Шереметев ускакал, но минут через сорок вернулся, уже в шапке и во главе полутора десятков казаков. Я встречал его у дверей, и он сразу обратился ко мне:
  - Ваше высочество, мне поставлена задача охранять императорскую семью. Причем главное, как сказал его величество – это безопасность наследника цесаревича. Кроме того, он советовал обратиться к вам и принять во внимание то, что вы скажете.
  - Только ко мне?
  - Да, мнение остальных следует учитывать во вторую очередь.
  - Хорошо. Мне думается, что нам, в смысле всей семье, следует переместиться в ту комнату, где мы клеили шар. Она в конце длинного коридора, и других путей попасть в нее нет. Окна высоко, третий этаж, бомбу туда так просто не закинешь, однако патрулировать пространство под окнами все-таки нужно. Ну и подвалы под всем крылом, как мне кажется, надо внимательно осмотреть и взять под охрану.
  - Разумно, - кивнул Шереметев. Кажется, адъютанта совершенно не смущало, что его собеседнику неполные одиннадцать лет.

  - Алик, что теперь будет? – с тревогой спросил меня Николай, когда спешный переезд в выбранную под временное обиталище комнату завершился. – Неужели надежды этих бомбистов имели под собой какую-нибудь реальную основу?
  - Нет, - насколько мог твердо ответил я. – Никакого народного подъема, а уж тем более восстания, не произойдет. Более того, злодейское убийство императора даст отцу повод так ужесточить режим противодействия всяким революционерам, что большинству станет не борьбы.
  - Так ты считаешь, что покушений на нас не будет? – с надеждой посмотрел на меня брат.
  Ага, подумал я, так тебе и дали расслабиться. Бдительность повышать надо, бдительность! И ответил:
  - С чего это ты взял? Обязательно будут! И если мы станем вести себя столь же беззаботно, столь это делал дед, какое-то очередное увенчается успехом.
  - Страшно, - поежился Николай.
  - А жить вообще страшно. Риск в конце концов помереть – стопроцентный. И ничего, живут же люди.
  Брат задумался. Кажется, в таком разрезе он эту проблему еще не рассматривал.

  Отец приехал только поздним вечером, почти ночью. Вопреки распорядку, никто не спал, даже Георгий с Ксенией. Все ждали его возвращения.
  Первым делом свежеиспеченный император обнялся с женой, теперь уже императрицей. Что-то пошептал ей на ухо, видимо успокаивая. Потом подошел к нам с Николаем.
  - Вот так, ребята, - грустно сказал он, - кончилось ваше счастливое детство. – Теперь вам надо как можно быстрее взрослеть, чтобы начать помогать мне в нелегком труде управления державой.
  Так как я предполагал, что примерно скажет нам император по возвращении, то заранее объяснил Николаю, как следует отвечать. И сейчас незаметно ткнул его кулаком в бок. Он сделал шаг вперед.
  - Мы это понимаем, отец, - твердо сказал Ники, - и приложим все силы, чтобы стать тебе полезными как можно скорее.
  - Да, - скромно подтвердил я из-за спины брата, - мы обязательно приложим.