Глава II. Воронка
2016 год
В море, недалеко от Севастополя.
Борт ПСКР «Аметист»
Кораблик был хорош. Изящно-угловатый, построенный по последней стелс-моде, он радовал глаз сине-белыми, с полосой триколора, цветами береговой охраны, и это резко выделяло его на фоне шаровой краски боевых единиц ВМФ.
Я стоял, опершись на леер и собозревал морские просторы. Хотелось думать, что со стороны я выгляжу, как опытный морской волк; впрочем, не стоило тешить себя подобными иллюзиями. Я впервые оказался на настоящем военном корабле - пограничные «Ярославцы», на которых мне пршлось пару раз прокатиться на Болом море в счёт не шли.Оставался ещё солидный «парусный» стаж - но где соломбальская дорка, пусть и любовно вооружённая под гафельную шхуну, а где боевой корабль!
Впрочем, там, куда мне предстоит отправиться, парусники очень даже в ходу...

Посмотреть было на что: В миле от «Аметиста», мористее, дрейфовал большой десантный корабль «Новочеркасск».  На правой его раковине маячил низкий силуэт малого противолодочника «Муромец». Этим двум кораблям предстояло сегодня то, о чём я читал до сих пор разве что в фантастических романах. Установка «Пробой», смонтированная на гидрографическом судне «Сенеж», должна была создать то, что физики Проекта называли «воронкой перехода». Из их объяснений я понял только, что  некие "вихревые поля" образуют гигантский конус, в пределах которого можно будет менять метрику пространства-времени. Энергии этот процесс требовал немеряно - для этого на "Сенеж" втиснули ядерный реактор, снятый с подводной лодки. Как наши спецслужбы ухитрились скрыть переход «Сенежа» с Севера, где его переоборудовали под нужды Проекта, на Черное море - оставалось только гадать.  Местные остряки немедленно прозвали его ЦЕРН-ом; сейчас "Сенеж-ЦЕРН" стоял милях в трёх мористее "Аметиста",  его белый силуэт сливался с облачной пеленой на горизонте.
Собственно, эксперимент начался ещё вчера. «Пробой», прежде чем сформировать «воронку перехода», должен был выйти на рабочий режим - «раскочегариться», -  и на это должно было уйти около тридцати часов. До «часа Ч» оставалось ещё около полусуток, но нервы у всех участников Проекта уже были натянуты, как струны.
Погода ощутимо портилась, и это не было капризом  природы - насыщенные энергией хроно-поля «Пробоя» влияли уже и на состояние атмосферы.  Из космоса этот район выглядел, как странная метеорологическая аномалия - кольцевой облачный фронт, диаметром примерно двадцать морских миль, постепенно стягивающийся к центру.
Район проведения эксперимента был объявлен зоной «внезапных военно-морских учений», и надёжно закрыт от любопытных глаз.  Авиадиспетчеры уводили гражданские борта в сторону;  пограничные катера блокировали прилегающую акваторию со всех сторон.  Вокруг на много миль не было ни одного самолёта, ни одного судна, но одной лодочки, и любой  из тех, кто находился на кораблях Проекта, физически ощущал этот отчуждения, накрывший район.
Мы оказались в своего рода «глазу урагана» - туманные  стены окружали нас, неслись по кругу, струились, образуя непривычные глазу облачные потоки. Эти потоки не смешивались, то скручиваясь в титанические жгуты, то расходясь. Массы облаков вращались вокруг кораблей против часовой стрелки, и физики утверждали, что там, в этой мутно-серой стене, отказывает любая электроника, вязнут лучи любых радаров, лазерные пучки, ультразвуковое излучение и ещё невесть что. Этот побочный эффект  Проекта весьма заинтересовал военных - согласно строго засекреченной  легенде, флот,  под прикрытием «внезапных учений», испытывал здесь  новейшую систему электронной маскировки.
Собственно, в этом было уверенно всё флотское и армейское начальство и в Крыму и по всему черноморскому региону; немногие посвящённые в данный момент собрались здесь, на "Аметисте".
ПСКР «Аметист», превращённый в штабной корабль Проекта К-18-54-8, представлял здесь ФСБ. Ему, как и «Сенежу», предстояло остаться в  XXI-м веке. А вот «Новочеркасск» и «Мурманца» ждал бросок на сто шестьдесят два года сквозь время - в прошлое. Профессор Ананьин божился, что корабли экспедиции выйдут из воронки перехода второго апреля 1854-го года, - милях в двадцати на траверзе Балаклавы. Через восемь дней, десятого апреля - двадцать второго по старому календарю - англо-французская эскадра должна была явиться к Одесе и бомбардировать город. Что ж, памятник Дюку рискует лишиться своей главной достопримечательности - чугунного ядра, застрявшего в гранитном цоколе. Вряд союзникам, встретившимся с нашим отрядом,  будет до бомбардировки города. Девять пароходофрегатов и деревянных винтовых корветов против скорострелок БДК,  торпед и РБУ «Муромца» - о чём тут говорить?

Отредактировано Ромей (12-09-2016 08:25:41)