Часть I
Поди туда, не знаю куда

I. Группа «Алеф» на задании.

Англия, Портсмутский рейд.
«Правь, Британия, морями!»
Стылый ветер пронизывал до костей - даже сквозь пледы, которые принёс прямо на палубу стюард. Варя закуталась в шерстяную ткань, так, что торчал только нос -  и стояла, обхватив себя руками за плечи. Иван старался держаться независимо и мужественно - перекинул угол пледа через плечо и жалел только, что у пояса не висит палаш с витым, в форме корзинки, эфесом. Тогда он был бы, как настоящий хайлендер – вроде шотландских гвардейцев в алых мундирах и высоченных медвежьих шапках, стоявших по обе стороны от парадного трапа королевской яхты. Ваня видел таких из окошка экипажа, доставившего их в порт. Сейчас яхта «Виктория и Альберт», шлёпала плицами колёс в паре кабельтовых* от «Новой Каледонии», обходя строй эскадры.

#*    Кабельтов британский (адмиральский) -  1/10 адмиральской мили  = 608 футов = 185,3184 метров

Низкое дождевое небо нависало над Портсмутским рейдом. У горизонта оно сливалось со свинцовыми водами. Старая добрая Англия - туман, дождь, клетчатый твид… и  броненосцы. И золото, конечно: жёлтым металлом тускло блеснул брегет в руках одного из джентльменов, беседовавших у борта, под выгнутой на манер лебединой шеи, шлюпбалкой. Тот, что повыше - в цилиндре и плаще-макинтоше; второй, коренастый, с простоватым круглым лицом, опирается на трость чёрного дерева.  Вместо цилиндра – котелок, головной убор, недавно вошедший в  моду в деловых кругах Лондона.
Такова она, Британия. Элегантность и неброский вкус во всём:  и в круглом набалдашнике из слоновой кости, отделанной скромным серебром, и в изящных обводах винтовых корветов, видневшихся   за бронированными утюгами Ройял Нэви.
На «Новой Каледонии» не было пассажиров из простонародья.  Рядовые клерки из Сити, владельцы пабов и мелкие  торговцы колониальными товарами любовались мощью флота с бортов пароходиков, буксиров, рыболовных шхун и прочей плавучей мелочи, битком забившей гавань. На королевский смотр в Портсмут съехалась праздная публика Хэмпшира, Лондона, всей Южной Англии.
Броненосцы изрыгали залпы,  приветствуя королеву. Пушечный рык заглушал величественные звуки «Правь Британия...» Над рейдом плыли клубы сизого порохового дыма. Орудиям вторили зрители -  не хуже фанатов «Манчестер Юнайтед» на финале Лиги Чемпионов. Варя с Иваном отчаялись перекрикивать канонаду и восторженные подданных Её Величества.
Роскошная яхта, принявшая на борт родовитых гостей  и семьи офицеров Королевского Флота, заняла место в стороне от плебейской водоплавающей мелочи, в стайке таких же элегантных красавиц.  Приглашения на «Новую Каледонию» отпечатаны  на плотной бежевой бумаге с золотым обрезом; под силуэтом яхты, в обрамлении геральдических символов - затейливая надпись:

«The Royal Harade at the personal invitation of Vice-Admiral of the Royal Navy, Sir Geoffrey Thomas Phipps Hornby».*

«Личные гости вице-адмирала, во как!  Интересно, где Корф их раздобыл? Впрочем, посольство Российской Империи (и, в первую очередь, наверняка имеющийся тут резидент военно-морской разведки) в Лондоне наверняка не зря едят свой хлеб, и уж с такой пустяковой задачей им справиться вполне по силам...»
Он посмотрел карточку на просвет, любуясь водяными знаками. Королевские львы и единороги чередовались на них с цветками чертополоха и хитро переплетёнными буквами латинского алфавита.

#*      (англ.) Королевский смотр, личные гости вице-адмирала сэра Джеффри Томаса Фиппса Хорнби.

Под факсимильным оттиском с подписью вице-адмирала, вписаны имена и титулы тех, кому, собственно, выданы приглашения. Троюродный племянник и внучатая племянница господаря Черногории Николы Первого Петровича, не больше и не меньше! При разработке легенды барон Корф беззастенчиво  воспользовался родственными связями Николки Овчинникова по линии матери – та приходилась дальней роднёй нынешнему сербскому королю, а уж через него  -  и черногорцам. Никол, таким образом, оказывался сколько-то там ..юродным брат коронованной особы. Ещё на заре знакомства с Ваней он показывал тому  фотографию матери: та покинула Сербию вместе с семьёй, спасаясь от преследования турок. Сперва жила в Италии а потом, когда Греция получила свободу, перебралась в Афины. И совсем, было, собралась на родину - но тут на рейде появился русский военный корабль, на котором служил старший лейтенант Овчинников, будущий отец Николки…
Надо сказать, что Николка изрядно обиделся, когда выяснилось, что в этой операции ему отведена второстепенная роль. А что поделать, если придётся пользоваться техникой совсем из других времён, и во владении ею Иван даст другу даже не сто, а всю тысячу очков вперёд?
Впрочем, Николке грех жаловаться – сейчас он недалеко, в десятке, не больше, кабельтовых от Ивана и Вари. Вон, за линией броненосцев полощутся на ветру флаги на мачтах кораблей, прибывших на Королевский смотр с визитами вежливости. Где-то там стоит и русский клипер «Рында», на котором несут службу мичманы Овчинников и Игнациус. Оба тоже в деле – хотя и не на самых главных ролях. 
Черногория, это же надо! Для британского обывателя, подобный титул должен звучать так же, как вождь племени Мумбо-Юмбо - ну, может, чуть пореспектабельнее. В Метрополии привыкли к туземной знати  из самых отдалённых уголков  мира. Да и где она, эта Черногория?  Предупредительный помощник капитана, которому они предъявили карточки приглашений, не слыхал о такой стране.
С полуюта «Новой Каледонии», были прекрасно видны и королевская яхта, и флагманский  броненосец.  Ещё до начала смотра ребята познакомились  со словоохотливой дамой лет тридцати пяти. Супруг новой знакомой служил артиллерийским офицером на одном из кораблей; от неё ребята узнали, что   строй броненосцев возглавляет «Александра»,  любимый корабль вице-адмирала Хорнби. Он ещё в 1877 году прошёл на «Александре» через пролив Дарданеллы, чтобы устрашить русских варваров, намеревавшихся подло и вероломно захватить турецкую столицу. В 1886-м орудия «Александры» громили  форты Александрии - с её выстрелов и началась англо-египетская война.  Получив новое назначение, вице-адмирал конечно, не забыл о своём флагмане.
«Сэр Хорнби снова будет наводить страх Божий на русского царя - трещала супруга артиллериста - Одиннадцать лет назад он напугал отца нынешнего императора России - справится и теперь!»
Дама размахивала платком, приветствуя королевскую яхту, и кричала - громко, визгливо, не уступая  публике на пароходиках. Варвара недовольно косилась на чересчур энергичную миссис. Где ты,  знаменитая британская сдержанность?  Остальные пассажиры «Новой Каледонии»   тоже не отставали от военно-морской дамы - с кормы неслись приветственные крики, в воздух летели шляпки, котелки, цилиндры. Некоторые пропадали за бортом, подхваченные порывом ветра, и тогда толпа разражалась насмешливыми криками.
А вот два джентльмена, за которыми уже четверть часа наблюдал Иван, не торопились присоединяться к восторгам пассажиров яхты.  «Может, они и есть настоящие британские  аристократы, - думал мальчик, -  а остальные - так, случайные люди, раздобывшие приглашения на престижные «ВИП -  трибуны»?
Мальчик, как бы невзначай, пододвинулся к молчаливым господам. Те не заметили соседства - для них подростки, кутающиеся от морского ветра в пледы, как бы и не существовали в природе. Впрочем, как и весело гомонящие пассажиры на полуюте.
- Что ж, лорд Рэндольф, - произнёс джентльмен в цилиндре, защёлкнув крышку часов; вещица отозвалась мелодичным звоном. - Эскадра готова к походу. Вопреки вашим усилиям, должен заметить: ваши сторонники сделали всё, чтобы Адмиралтейство отказалось от этой затеи. 
- Вынужден не согласиться, сэр Артур. - отозвался тот, кого назвали лордом Рэндольфом. - В принципе, я разделяю ваши намерения, только вот методы полагаю негодными. Поправьте меня, если я ошибаюсь - это ведь уже третье соединение, предназначенное для гипотетической – пока гипотетической, прошу заметить! - военной экспедиции против Кронштадта? Первой была эскадра сэра Купера Ки, собранная во время Балканской войны, когда понадобилось срочно убедить русских не входить в Стамбул...
- А вторая -  в восемьдесят пятом, сразу после досадного происшествия  у Кушки, когда правительство Её Величества - в которое, кстати, входили и вы, лорд Рэндольф! - вздумало осадить русских, чтобы те не зарились на Афганистан.
- В первом кабинете маркиза Солсбери я был министром по делам Индии, и, разумеется, афганские дела касались меня напрямую. Мы потребовали тогда, чтобы Россия уступила афганскому шаху земли кочевых туркмен и Пендже, но  император Александр, узнав об угрозе войны, только и ответил:   «Да хоть бы и так…»
- Да, этот «государь-миротворец» давно числится в ненавистниках Британской Империи... - покачал головой высокий. - И в тот раз эскадра не произвела впечатления на императора - не то, что на его венценосного папашу в 1877-м!
- Давайте не будем обманывать себя, сэр Артур. - невесело усмехнулся бывший министр по делам Индии. - Три года назад наш добрый друг Джеффри  Хорнби собрал на рейде Портленда не боевую эскадру, а сущий паноптикум. Чего там только не было... К тому же, его планы прорыва к русской столице мимо фортов Кронштадта сильно напоминали авантюру - нельзя же строить все расчёты на одном-единственном корабле, да ещё и не проверенном в бою! И, боюсь, в этот раз он повторяет ту же самую ошибку..
Очередной броненосец (это был башенный «Агамемнон») окутался дымом салютационного залпа. Публика восторженно взвыла. Лорд Рэндольф слегка поморщился - джентльмены, похоже, ни разделяли всеобщего энтузиазма. Что же получается – британское правительство (лорд и его собеседник имеют отношение к власть предержащим, это Иван успел понять) не уверено в успехе военной экспедиции на Балтику? И, кстати - о каком корабле речь? Что за сюрприз приготовили для диких русских казаков «просвещённые мореплаватели»?
Королевская яхта, описав дугу по рейду, миновала «Агамемнона» и следующего за ним в ордере «Монарха». За «Викторией и Альбертом» пристроился мателотом ещё один корабль, совсем небольшой на фоне грозных  броненосцев. «Такому место  во второй шеренге, - подумал мальчик, -  с миноносцами, торпедными канонерками, винтовыми шлюпами и прочей вспомогательной мелочью.» Но  зрители считали иначе:  кораблику махали и кричали так, словно это нёс вымпел вице-адмирала, а не «Александра», дымившая трубами в голове колонны.
Снова загрохотали орудия, и Иван, в который уже раз, оглох. Когда пальба немного стихла, и можно стало разобрать отдельные слова, мальчик обнаружил, что их знакомая горячо втолковывает что-то Варе. С сожалением покосившись на джентльменов (те прервали беседу и молча взирали на королевскую яхту с её неказистым спутником), мальчик отошёл к дамам.
-... И представьте себе, милочка, он будет топить русских тараном! Вы не смотрите, что корабль такой маленький - муж говорил, что почти весь он скрыт под водой. А таран - огромный, восьми футов в длину, перед ним никакая броня не устоит!
«Под водой?  С тараном? Что это за чудо такое у англичан? - забеспокоился Иван. - «Наутилус»  капитана Немо? Хотя, тот, помнится, воевал как раз против Британии...»
- Вода - лучшая защита от пушечных бомб! - продолжала щебетать супруга артиллериста. - Этот новейший корабль должен перетопить все русские корабли прямо в гавани! Царь Александр, конечно, не решится вывести флот в открытое море для сражения и спрячет броненосцы в своём Кронштадте, муж только об этом и твердит! Конечно, куда русским до нашей морской мощи... Тут и пригодится таран! Толща воды спасёт его от снарядов, а в ту часть, что видна над волнами, артиллеристы попасть не смогут - «Полифемус» мал размерами и очень быстр, русские не успеют прицелиться в него из своих огромных крепостных пушек. К тому же, палуба покрыта бронёй...
«Так это же «Полифемус!» - с опозданием сообразил Иван. - Самый  необычный корабль Королевского флота, предназначенный для прорыва мимо кронштадтских фортов. И как он только не вспомнил сразу, в ведь сколько о нём читано... Приплюснутый, почти целиком скрытый под водой корпус, низкая надстройка и грозный кованый таран - воплощение экстравагантных идей Натаниэля Барнаби, главного кораблестроителя Королевского флота...
- Так  он будет на самом деле таранить? - удивлялась тем временем его спутница. - Но зачем, это же очень опасно!   Неужели нельзя как-нибудь по-другому - торпедой, например, взорвать миной Уайтхеда?
Иван солидно хмыкнул  - пора вмешиваться в беседу. А то Варя решит, что он полнейший лох и ничего не понимает в кораблях. Выслушивай потом её подколки...
- Самодвижущие мины или как мы теперь называем их, «торпеды», у него тоже есть. Но главное оружие - таран, этот корабль так и называется - «торпедный таран». Такие ещё американцы строят, и французы тоже, и....
- Правда? Как интересно... - отозвалась Варвара, и по тону её было ясно, что ей ну ни чуточки не интересно. И вообще, она будет крайне благодарна спутнику, если он немедленно, прямо сейчас избавит её от экскурсов в военно-морскую тактику и кораблестроение.
Но Ваня не собирался сдаваться так легко.
- Кстати, о нём ещё и Герберт Уэллс писал! - заявил он. - Помнишь, «Войну миров»? Там есть эпизод, когда миноносец «Сын грома» сражается с марсианскими треножниками и даже уничтожает два. Так вот, этот «Сын грома»  и есть «Полифемус»... ой!
Варин каблучок чувствительно припечатал носок ботинка к доскам палубного настила.
- Простите, мэм, нам надо идти. - девушка уже мило улыбалась собеседнице. - Наверное, родители нас уже обыскались!
- Ничего, дорогуша, продолжим в салоне.  - не стала спорить дама. - Вон, как раз, бьют в колокол к чаю...
Оставалось только неловко раскланяться и бочком-бочком проследовать за Варей.
- Это же надо - снова оказаться таким идиотом! -  шипела сквозь зубы девушка, утаскивая спутника за рукав, подальше от словоохотливой собеседницы.  - Ни чему тебя не научить! Как тогда, в Это надо додуматься - Герберт Уэллс! Когда он, по-твоему, написал «Войну миров»?
Крыть было нечем – тем более, что он сам приохотил и Николку и Варю и прочих своих сверстников (разумеется, из числа  допущенных к Главной тайне) к ещё не написанной в этом мире беллетристике.
- А когда? - неуверенно спросил мальчик. - Я думал, она здесь уже написана. Жюля Верна же здесь знают... наверное?
- Это там, в 1904-м году, уже читали и про марсиан, и «Машину времени»! А у нас  этот твой Уэллс напишет свой роман только лет через десять, сейчас его, как писателя, вообще никто не знает! Сколько можно ходить по одним и тем же граблям? Говорил же господин барон - «не уверен - промолчи, лучше вообще язык прикуси!» А ты начитался про свои кораблики, вот и стараешься к месту и не к месту знаниями блеснуть! Как ребёнок, чесслово...
«А сама-то очень взрослая! Нет, туда же, поучает....»
Иван раздосадовано сопел. Варвара права, разумеется, а он снова сел в лужу. Теперь точно не спастись от насмешек и язвительных замечаний.
По яхте снова  пронёсся густой медный звон - третий удар колокола к чаю. Военно-морская дама, сделала издалека на прощанье ручкой новым знакомым, направилась вслед за стюардом вниз, в салон, где для пассажиров «Новой Каледонии» были сервированы лёгкие закуски. Вслед за ней потянулись и остальные, и вскоре на полуюте яхты оставались только Варя с Иваном и два лорда. Джентльмены продолжали беседовать, но Иван не решался приблизиться - палуба пуста, заметят, заподозрят! Воровато оглянувшись - не видит ли кто? - Ваня сунул в ухо кнопку микронаушника. Пока продолжалась пальба, толку от направленного микрофона толку было чуть - но теперь голоса в ухе зазвучали вполне отчётливо.
-... что ж, Артур, было весьма приятно с вами побеседовать. - бывший министр по делам Индии снял котелок и принялся отряхивать его от водяной пыли. - Надеюсь увидеть вас завтра в Лондоне,  в клубе, там и продолжим.
- Что ж, договорились, Рэнди! - лорд Артур, вслед за собеседником, перешёл на доверительный тон. - Я слышал, там подают теперь замечательную спаржу, уже этого года?
Джентльмены раскланялись - уже без следа прежней чопорности, как добрые знакомые.
«Клуб значит... сделаем зарубку…» Ване было досадно, что он пропустил завершение беседы. Хотя, и повод для оптимизма имелся - они со Варей, похоже, попали в цель. Что бы ни имел в виду Г.П., давая подопечным  головоломное задание - они, как говорят военные, «ведут действия в правильном направлении». С первой попытки услышать именно то, что нужно - разве это не успех?
Или - правильно выбранное место и время. Или... да и где уверенность, что это - именно то, что нужно? Недаром Корф любит повторять: «наука умеет много гитик». И  особенно -  наука хронофизика, это он крепко усвоил.
Похоже, придётся ехать в Лондон. Что ж, он ничего не имел против небольшого путешествия - лишь бы прок был...
Иван спрятал  в карман мягкую кнопочку наушника и вслед за напарницей поплёлся в салон. Группа «Алеф» в полном составе отправляется на файф-о-клок. Британские традиции, ничего не попишешь.
«А ведь всего две недели назад мы и знать не знали ни о файф-о-клоке, ни о Лондоне, ни об этой эскадре, будь она трижды неладна! Вся эта чехарда началась сразу после урока фехтования - помнится, в гимнастическом зале Корпуса было на редкость душно...»

Отредактировано Ромей (19-09-2021 12:03:46)

Из дневника гардемарина
Ивана Семёнова.
Первые опыты.
Не все, конечно, знакомы с перипетиями той невероятной истории, что привела меня, а заодно и моих товарищей по приключениям, в гимнастический зал Петербургского Его Императорского Величества Морского Корпуса – тем более, что изрядная её часть уверенно проходила по категории «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Так что без небольшого экскурса в прошлое, пожалуй, не обойтись.
Откуда взялся этот экскурс? Да из дневника же, откуда ещё! Отец взялся записывать путевые и прочие свои впечатления ещё во время нашего перового путешествия на Ближний Восток; я же, ознакомившись с его опусами, проникся и, поначалу, пытался подражать, делая заметки на электронном планшете. Но быстро осознал, что так дело не пойдёт: предмет литературных упражнений, как, впрочем, и само окружение, о котором идёт речь, требует, кроме всего прочего, ещё и использования соответствующих аксессуаров для письма. А потому – бумага и перо, причём в самом буквальном смысле – стальное, на деревянном черенке, которое приходится то и дело макать в стеклянную, тяжёлую чернильницу. Не то, чтобы у меня не было нормальных ручек, шариковых или гелевых – их вдоволь запасли ещё когда портал между девятнадцатым и двадцать первым веками был распахнут, таскай, не хочу! Но с момента нашего с Николкой поступления в Морской Корпус, я столкнулся с тем, что учиться писать (вернее сказать, забытую в наше время  науку «чистописание») мне приходится, по сути, заново – причём с помощью именно этих варварских, выматывающих душу приспособлений. Вот и стараюсь, и даже клякс уже почти не ставлю…
Вот задайте себе вопрос – мог ли пятнадцатилетний московский школьник в двадцать первом веке мечтать о том, чтобы надеть на себя форму императорского гардемарина века девятнадцатого? Не в том смысле что «даже и мечтать о таком не мог», а в том смысле чтобы представлять себе это в красках, видеть во снах - даже плакать украдкой в подушку от невозможности оказаться однажды на палубе учебного парусного корвета, «Варяг» приписанного к  Корпусу, ощутить в мальчишеских ладонях жёсткость сизалевых тросов, а под босыми пятками – выскобленные до белизны тиковые доски палубы? Слушать трели серебряных боцманских дудок, добродушные (а порой и не очень) загибы дядек-наставников, у каждого из которых за плечами не одна «русская кругосветка»? Выстаивать «собачьи вахты», кошкой карабкаться на марсы и нащупывать ступнями ниточки пертов, перебирая ногами, чтобы добраться до нока фор-марса-рея, стараясь при том не смотреть на кипящую в пятидесяти футах внизу бездну?
Да бросьте, мои современники и Станюковича-то и Сабатини не читали, о морской, парусной романтике судят, разве что, по приснопамятным «Пиратам Карибского моря». А в плане экстрима предпочитают сноуборд, трюки на роликах, а то и насквозь нелегальный зацепинг. Что до знания, хотя бы и поверхностного,  реалий девятнадцатого века– то тут дело обстоит никак не лучше, на уровне книг писателя Акунина и сериалов, снятых по ним же – это в лучшем случае, если семья страдает некими интеллектуальными запросами. А так… э-э-э, да что там говорить – лучше посмотрите, сколько места отведено в учебнике истории всему периоду царствования Александра Третьего.
Но я отвлёкся, простите. Итак, всё началось в один поистине прекрасный московский день, когда мы с отцом, прогуливаясь по центру Москвы в районе улицы Казакова (это, если кто не знает, поблизости от Курского вокзала, в  сторону Лефортова) встретили мальчишку. Обычного такого пацана, моего ровесника, ничем не примечательного – если бы не паника в глазах и не тяжёлый ранец телячей кожи и не суконная гимназическая форма времён упомянутого царя-Миротворца, в которой бедолага красовался посреди московского лета…

Отредактировано Ромей (21-09-2021 14:11:59)

Согласен полностью. О  том и речь.