Переписал крайний отрывок:

* * *
- Скажи Акинфий, отчего леса округ заводов никто не сажает, как государем Петром Алексеичем заповедано?
Наш следующий разговор состоялся на другой день после отъезда де Генина обратно в Екатеринбург.
Заводчик, в ответ на мой наезд насупился, поиграл скулами… и ничего не ответил.
- Велик труд палкой струганой в земле ямку сделать, семя туда бросить, да ногой заровнять? – подталкиваю к нему наглядный материал – заранее принесенную березовую сережку, которую я с весны сохранил. И сам отвечаю на поставленный вопрос: «Невелик! Мало того труд сей мальцы до бабы исполнить могут и работных на это дело отвлекать нет нужды. За минуту один человек дюжину семян в землю высадит, за час – более семи сотен. За день работы более пяти тысяч. Взойдет и вырастет из посаженного хотя бы пятая часть, то это тысяча деревьев. Береза растет быстро, через десять лет ее уже рубить можно. Кору ободрать и на деготь, дерево на уголь. Тысяча деревьев это шестьдесят коробов угля, причем не за двадцать верст от завода, как ныне, а вблизи. Даже заплатив бабам да мальцам за каждые полтысячи дерев хоть по копейке и то будет великая выгода, посчитай сколько ты возчикам за привоз короба угля платишь и сравни».
Чем дольше я говорил, тем больше становились глаза заводчика – немудреный расчет сокращения издержек на производство древесного угля, без которого в это время металлургия просто невозможна, поразил его до глубины души. Хотя казалось, чего там сложного, могли и сами догадаться. Не догадались.
Неодобрительно посмотрев на отвисшую челюсть Акинфия продолжаю разить мудрым глаголом: «Сейчас самое время собирать семя березовое. Ежели не промедлить и семян набрать то по весне  первый сев, округ заводов сделать возможно будет. Но еще скажу там где сев пройдет, два года пасти нельзя, а то она либо высеянное потопчет либо обглодает. А еще если березу срубить когда она вширь по низу дорастет до четырех вершков, то от пня новое дерево прорасти сможет».
Пристально посмотрев в глаза заводчику, как можно убедительнее говорю: «Садить надо леса! Сейчас уголь за двадцать верст иной раз уже возят, а когда младенец возрастет ему впятеро больше угля потребно будет. Сажай леса, Акинфий, сажай!» Закончив этим беседу, приступили к трапезе и обычному времяпровождению,  то есть Демидов занялся заводскими делами, а я обычным ничегонеделанием.
Надо сказать что заниматься «предпринимательством» Демидову приходилось в условиях фронтира – постоянные стычки с башкирами, наезды на конкурентов, среди которых были и казенные заводы. А с известными купцами и промышленниками Строгановыми Демидов вел самую настоящую войнушку. Демидовские варнаки нападали на деревни во владениях Строгановых, грабили, вынуждали крестьян покидать насиженные места, а то и угоняли в кабалу – в общем полный бандитский беспредел. Отчего ему это сходило с рук – ума не приложу.
А еще среди каждодневных дел было управление заводами и промыслами, строительство новых, разведка и захват перспективных мест, среди которых, трудами одной мудрой и местами наглой птицы появилось еще одно, торговые  и многие иные дела требующие неустанного хозяйского пригляда.
В общем дел у Акинфия было вагон и маленькая тележка и завертелись они достаточно споро, во всяком случае указы на сбор семян заводчик отдал, рудознатцев в Кыштым отправил. За которыми увязался и я – что меня толкнуло на эту авантюру я даже и не знаю, то ли накопилась усталость от общения с людьми, то ли захотелось новых впечатлений, то ли еще какая придурь в голову ударила.
Попрощавшись с подопечным отправился в свою первую в этой жизни автономку, благо на дворе было лето, проблем с едой не было, а хищная фауна, как я уже не раз убедился, меня избегала.