– Знаете, всегда интересовало противостояние тепла и холода. Нагое тело на снегу. Такое всегда притягивает взгляд.
Просто сидят у озера. Подогрев и солнце делают своё дело. Холод почти не чувствуется. По крайней мере, Мариной, она морозоустойчива, Эорен не проявит инициативы, а Эр упряма. Никто первой не признается, что замерзает.
Эорен встаёт.
– Могу вон там походить немножко. Даже самой интересно, как это можно делать для развлечения.
Эрида срывается с места.
– Ой! Я за камерой сбегаю.
Только Марина, посмеиваясь, ногами в воде болтает. Несмотря на возраст, похоже по мозгам именно она тут самая старшая. Мозг предмет такой — если у тебя есть, другому не переставишь.
Эорен по расчищенной дорожке гуляла, да вставала, как Эр просила, пока у разноглазой плёнка не кончается. Хотела бежать перезаряжать, но Марина останавливает.
– Хорошенького понемножку! Внутрь пошли, не видишь Эор совсем замёрзла.
Длинная только поёживается слегка, но Херктерент ничьё воспаление лёгких не нужно, да и собственную выносливость многие склонны преувеличивать.
Из озорства наливает рюмку сорокапятиграградусной.
– Залпом выпей! Согреешься.
Выполнено, как команда. Глаза вытаращены. Держится за горло.
– Заешь чем-нибудь.
Эор хватает первое, что под руку подворачивается. К несчастью, этим оказываются щупальца кальмаров с острым перцем. Дело принимает уже серьёзный оборот. Слёзы из глаз так и брызжут.
Эрида сообразив, где сок, а где что покрепче, приносит бокал.
Разговаривать Эор становится способной только после третьего.
Марина задумчиво трёт подбородок.
– Хм. Сордар мне говорил, какие они гулянки они задолго до впускного класса закатывали. Вино, говорил, рекой лилось. Девицы тогдашние не отставали, а ты словно впервые пробуешь.
– Впервые... - голос хриплый, горло не перестаёт тереть, - Твой брат из флагманов был, его до сих пор помнят... Им всё можно... А я — пехтура, самый низ. Им ничего нельзя. За всё ловят и наказывают. Так никуда подняться и не смогла. Дно. Боялась, и Дина там же окажется.
Сама себе наливает. Торопливо, словно кто отберёт, выпивает. Закусывает, едва взглянув чем. На глазах слёзы. И вовсе не от выпитого.
– Всё! Не хочу об этом говорить! И не лезьте больше с этим ко мне! Мне и сейчас больно! Поверьте! - почти кричит.
Эр сзади приобнимает её. Безо всякой подоплёки, просто утешая. Эор дёргается, но остаётся стоять.
– Мы верим, Звёздочка. Всему, что ты сказала и не сказала.
– Почему? Почему всё так? - всхлипывает, успокаиваясь.
Теперь уже Марине выпить захотелось, что незамедлительно и сделано. Эор, кажется, хочет некоторые события из своего прошлого поскорее забыть. Но вот нет уверенности, стоит ли так делать. Если сейчас спустить что-то на тормозах, в будущем это может привести к гораздо более серьёзным происшествиям. Сейчас Эорен разговаривать о прошлом не в настроении. Но что-то там было мрачное, а у Марины и память хорошая, и чувство справедливости обострённое. Мы ещё поговорим с тобой, Звёздочка.
– Если бы не Дина, сбежала бы гораздо раньше. Хоть в никуда.
– Тебя бы нашли очень быстро. При сколь-нибудь долгом отсутствии все ведомства, причём в одном строю со всякими нежелательными элементами носом бы землю рыли, но нашли. Человеку на самом деле, очень сложно исчезнуть бесследно, особенно, если следы эти будут целенаправленно искать.
– Я уже сказала, если бы не Дина. Я уже посматривала, где обрыв повыше, да и в лекарствах разбираюсь неплохо. Но Дина... Когда поняла, что на домашнем обучении её не оставят. Значит, надо ещё пожить. Помочь ей выжить, если ко мне попадёт. Или же сделать так, чтобы она вообще туда не попала. Когда всё удачно сложилось, особенно, после того письма, во мне как сломалось что-то. Поняла, с маленькой теперь всё хорошо будет, и стоит попытаться сделать что-то для себя. И вот! - вскинув руку в салюте, опрокидывает в себя очередную рюмку.
У Эриды глаза квадратные.
– Эорен, ты такие ужасы говоришь, тебя чуть до самоубийства не довели. Но папа же совсем не такое рассказывал... Неужели я в эти ужасы могла попасть?
– Не, - Марина смачно прожёвывает маринованных стеклянных угорьков, - ты - не могла. Там стая и верховного вожака никто ослушаться не посмел бы. Ты там вообще не заметила бы, в «сордаровке» ты или в «кошачьей» находишься.
– Но Эор...
– Что Эор? Травлю часто начинают не молодые щенки, а зверюшки постарше. Подозреваю, в её случае это намеренно делалось. Характерец её не всем нравился. Вот и решили подправить. Кого-то о чём-то попросили.  Травлю можно не только не замечать, ей можно прекрасно управлять. Стая на самом деле крайне структурированная вещь. На кого-то можно гавкать и мясо отбирать всем, на кого-то — только некоторым, на некоторых — никому. Эорен сознательно спустили в самый низ. Ты бы сразу и навсегда оказалась бы на самой верхушке. Да и статья про доведение до самоубийства в «Своде законов» вполне присутствует.
– Этого не может быть!
– Вполне может, Эрида, - соглашается Эорен, - Марина всё правильно описала. Своего отца не вини. От слова «строгость» применительно к тебе вообще не знает. Многим там очень даже неплохо. Это мне не повезло той, кто я есть родиться.
– Мстить будешь?
– Кому?
– Тем, кто над тобой издевался. Месть — самое вкусное из холодных блюд. На тебя вполне распространяется древнее право, и кое-кому жизнь ты можешь сильно поломать или попугать хорошенько, объявлением, что можешь этим правом воспользоваться.
– Не обижайся, Марина, но ты очень уж злая. Право есть, но им никто из наших Домов почти триста лет, точнее двести девяносто три года не пользовался.
– Сордар воспользовался один раз.
– Насколько я знаю он только объявил намерение, но ни разу так и не попытался покончить с этим человеком. Нас по правоведению очень сильно гоняли, - Эорен усмехается каким-то воспоминаниям, - единственный раз в жизни, когда происхождение мне помогло. Только из-за него мне на том же правоведении нарисовали на экзамене высшую оценку. Припомнили прадеда — крупнейшего юриста своего времени. У комиссии с этим председателем высшую отметку не получал никто и никогда. Председательствовал человек, для кого прадед — образец для подражания в молодости. Сам мне потом сказал, свои принципы нарушил, но правнучке такого человека ничего другого он поставить не мог.
– Тебя за это не побили?
– Хотели, но решили раз пошло на пользу годовым показателям отделения, тем более такой невиданный результат. Тем более кто-то пришёл и сказал, что мой результат на наградную доску занесут. Обошлось для меня всё тогда. Своё имя золотом увидеть успела.
– То есть, мстить ты никому не будешь?
– Незачем. Я просто ничего не забыла.
– Двусмы-ы-ысленно! - растягивая слово ухмыляется Марина.
– А, как знаешь понимай! - следующую рюмку выпивает совсем уже весело.
Эрида попробовала, но разгоняться не стала, сидит, цедит по капельке.
– Хорошо сидим...
– Намекаешь, чего-то следует добавить? - хмыкает Марина.
– Чего именно?
– Ну, музыки живой, или красавчиков мускулистых, хорошо танцующих в не сильно одетом виде.
  – Музыкантов и актёров мне разрешено приглашать. Танцоров... Думаю, нет.
  – Крайне сомневаюсь, что в этих стенах есть хоть что-то, тебе по-настоящему запрещённое.
Эрида склонив голову на бок спрашивает совершенно серьёзно.
  – Марина, ты на самом деле этого хочешь, или просто меня дразнишь? Ты же никакую музыку не любишь, о занимающихся этим делом очень плохо отзываешься. Да, и сама знаешь, мне танцовщицы куда больше нравятся.
  – Там не только о танцах можно договорится, - выразительно проводит языком по губам Марина.
– Я тебе прямой вопрос задала, - в кои-то веки отцовские черты проявились, - Тебе этого надо или дразнилась просто. Если надо, вызову помощника коменданта и договорюсь  о... твоих фантазиях. Ну, а нет и есть нет. Мне и так хорошо.
Марина некоторое время изображает глубокомысленные размышления. Эр не торопит, сидит из рюмки поцеживая. Эорен безуспешно пытается сделать вид «меня тут нет».
Херктерент резко рассмеялась, перепугав птичек.
– Ладно, Эр не будем ссорится, шутила я так. На самом деле позвала бы, скажи я да?
– Я не разбрасываюсь словами.
– А себе танцовщиц вызвать не хочешь? Сама же говорила, они тебе нравятся.
Эр, тяжко вздохнув, показывает Марине кулачок.
– Все и всё, что в текущий момент времени мне нужно для счастья, сейчас здесь находятся. Так и будем сидеть. Вина у нас много. Говорят, его с мясом хорошо. Сейчас позвоню, принесут. Ещё утром сказала к какому времени примерно, и даже угадала.
Эорен оглядывается, собираясь прикрыться полотенцем. Марина как сидела, так и сидит.
– Ни у чему. Смущать никого не получится. Здесь весь старший повар и весь персонал на кухне — женщины.
– У нас — мужчины, мама считает, хорошим поваром только мужчина может быть.
– Никогда не жаловалась, как у Эр готовят. Старшего повара несколько раз нанимали к ЕИВ на государственные приёмы и официальные обеды.

Приносят настоящий шедевр. Другого глупо ожидать. В «Сказке» весь персонал лучшие специалисты в своём деле.
– Ты же, вроде, не любишь мясо.
– Ты, зато, сильно любишь. Да и Эор...
– Я мясо ем. От такого отказывать — вообще преступление.

Опять полусонное состояние. Всем хорошо, всё есть, ничего больше не хочется. Эрида запас идей на сегодня исчерпала. Потягивает теперь ярко-синие «Островные грёзы», даже слегка превосходящие по крепости любимую Мариной сорокаградусную. Эор от Марины не отстаёт, но скорее, за компанию. Похоже, легенды о повышенной устойчивости лиц с частью крови Еггтов к крепкому спиртному, легендами являются далеко не полностью.

– Эор, понимаю, тебе прошлое вспоминать не хочется, но я не о личном, про общее хочу спросить.
– Спрашивай. Хотя что там интересного может быть?
– У вас не было такого, чтобы некоторые не ели мяса, ибо несчастных животных убивать аморально?
Эор непонимающе смотрит почему-то на Марину. Та напоказ подцепляет ножом новый кусок и начинает медленно обгрызать с него корочку. Приходится отвечать.
– Нет. В школе ничего такого не было. Брат... Увлекался одно время, но ему не понравилось. Сказал на силу мужскую плохо влияет. А так... Краем ухо слышала что-то. Меня судьба скотины волнует в последнюю очередь. Я сама расти ещё не закончила, и мне белковой пищи много надо. Особенно, так здорово приготовленной.
– Не знала, что ты покушать любишь.
– По моему виду скорее, обратное можно сказать. Но при такой школьной кормёжке у меня есть шанс за следующие полгода вообще жирной стать.
– Вас там ещё и голодом морили! – в копилку ужасов «кошачьей» добавляется ещё одна монета.
– Прекрасно нас там кормили, – даже обида в голосе сквозит, – нагрузки физические куда выше, чем здесь. Жиру некогда откладываться, сгорает всё. Тут на другое упор сделан, вот я и расслабилась, а организм ещё не переключился. Там не до самоограничений, неважно, по каким мотивам. Это здесь хоть лечебным голоданием занимайся.
– Да я вижу, ты не худая, просто очень жилистая, что при высоком росте не всегда производит положительное впечатление.
– Эрида, ты с Пантерой Ягр знакома?
– Конечно.
– Ты сейчас сказала мне тоже самое, что и она.
– Неудивительно. Она тоже художник в своей области. И видит многие вещи одинаково со мной.
– Только она не до такой степени рассматривать любит. Она, скорее по прикрытию, это ты у нас, по открытию, – Марина проводит себе по грудям.
– В вещах от неё на самом деле намного удобнее ходить ходить. Удобнее и... и красивее.
– Герб как поставщика ей пожалуй. Твоего у Ягр ещё нет.
– До окончания школы не имею права. По формальным признакам давать не за что, так как закупки производились не за счёт моих средств.
– По-моему, высшую оценку по правоведению тебе всё-таки заслуженно поставили.
– Не перехваливай меня, а то зазнаюсь.
Эрида руки к щекам прижимает.
– Девчонки, миленькие вы мои! Как же хорошо с вами! Я вас так люблю!
– Но-но, только без рук! - Марина торопливо забирается на кресло, хотя Эр и не собиралась вставать.

– Назад-то когда пойдём?
– А тебе хочется?
– Нет, если честно.
– Тут спальня есть. Кровать, правда, всего одна, но громадная.
– Ага, я помню.
– Если кто спать захочет, можно туда пойти.
– Можно посмотреть?
– Так пошли, - подниматься разноглазой лениво, машет рукой, - Нет, лучше сама сходи вон туда. Только не пойму, чего ты там не видела?
– Как спит в «Сказке» сказочная принцесса.
– Я там один или два раза в год сплю... Ты же сама принцесса, - сонное состояние куда-то пропадает у Эр опять включается активный режим. Марина могла бы сказать «боевой», да знает, такой у подруги не предусмотрен.
Эорен усмехается совершенно не весело.
– Я почти всю жизнь проспала в койке, мало отличной от солдатской. Что дома, что там. «Детей нельзя баловать, растить их требуется в строгости». У меня самая мягкая постель, после той, где сегодня спала, сейчас в школе.
– А на фига так делать? - по-русски с крайней степенью недоумения изрекает Марина.
Эрида поняла, Эорен — нет, но интонация не позволяет толковать двусмысленно.

Кровать как кровать, если одну спальню во дворце «блестящей эпохи» видел — значит видел их все. Золочёная резьба, балдахин, спать можно хоть вдоль, хоть поперёк, ширина позволяет. Кто тут живёт, видно хорошо. На туалетном столике в изобилии краски с кистями и прочими художественными принадлежностями навалены. У окна мольберт с неоконченной женской фигурой стоит. К зеркалу несколько фотографий прилеплены любимой разноглазой тематики. Впрочем, снято либо сзади, либо так, что лица не разглядеть. Своей фигуры Марина не заметила. Эриде тут иногда позируют.
Шелковые покрывала, шёлковые простыни. Как ни странно, Эрида не неженка, но вот понежится в постели любит.
Эорен обходит всё это воздушно-голубое великолепие со всех сторон, словно музейный экспонат. Марина отмечает, держится на расстоянии, словно боясь коснуться невидимых верёвочек ограждения.
– Только в музее такое видела, - почему-то шёпотом. Марине хочется ругаться. Смысл сознательного ограничения детей при наличии неограниченного достатка не понятен. Желая добра можно и серьёзно навредить. Вон тут пример рядом стоит.
– Можно посидеть?
Эр кивает. Глазками хлоп-хлоп. Марина видит, удивлена до крайности, только вида старается не подавать. Эор присаживается нарочито медленно, словно боится, вот-вот окрикнут. Сидит, прислушиваясь к новым ощущениям.
– Можешь лечь, если хочешь, - Эриду еле слышно.
Эорен медленно опускается на спину, разведя руки в стороны. Чему-то улыбается уголками губ.
– Хоть спать здесь можешь, - не будь так тихо, никто бы и не понял, что сказано.
Вдруг разноглазая как заверещит.
– И-й-я-я-я! Или можешь со мной подушками подраться, - как прыгнет на кровать, и схватив шедевр ткацкой промышленности пытается стукнуть Эорен. Точнее, то место где та была мгновение назад. Чему-то её в полувоенной школе принцессу научили, и от угрозы она откатывается вбок, сразу же восприняв сказанное, как руководство к действию.
От удара Эр даже уворачиваться не стала.
Марина смотреть это зрелище не смогла и двух десятков секунд. Крикнув «Гарде!» бросается на обеих.

К Главе 15

Не конец, но ощутимо вторая половина бала. В залах стало относительно свободно. Танцующих мало. Незаметные в начале теперь в центре внимания. Шансы на осуществление самых безумных или пошлых фантазий  у оставшихся твёрдо стоять на ногах значительно увеличились. Злоба Марины куда-то уползла, или в своеобразие превратилось. Хотя, своеобразных тут и без неё чуть ли не больше, чем сначала.
Изобразив бурную ссору с Дмитрием пребывает сейчас в привычном гордом одиночестве. В силу всех обстоятельств, должно теперь выглядеть не опасным, а притягательным. Но на деле никто не спешит составить компании. Хотя Димки с его крепкими кулаками в поле зрения и не наблюдается. Хотя, орали они друг на дружку старательно. Розыгрыш могли бы заметить Софи или Эр, но ни той, ни другой поблизости не было.
Как ни странно, Коатликуэ среди стойких оказывается. На ногах держится крепко, в стиле самой знаменитой статуи своей тёзки из другого мира. Ту свалить смогли, но разрушить так и не получилось, хотя и очень старались. Время прошло — статуя снова на постаменте оказалась. Такая же жуткая и несокрушимая.
У Коаэ даже костюм в полном порядке, ничего не отвалилось, и никто в толчее сердечко вырванное на память не открутил. Личико по невозмутимости как было, так и осталось словно у статуи. Хотя шептали много всего разнообразного.
Интересно, достучаться у кого-нибудь получилось?
Возможно, её любимое каменное бодронское сердце сейчас в сумочке лежит. С такой начинкой, если удачно стукнуть, можно и череп проломить. Кто-нибудь понял, у вроде бы безопасной малоодетой мелкой самая настоящая «утренняя звезда» в наличии. Пользоваться «звёздочкой»  Коаэ умеет.
– Змея и богиня в платье из змей. Интересно должны смотреться для понимающих?
– Возможно, - отвечает Коаэ, словно Эрида, когда ту резко выдёргивают вопросом из мира грёз, и ответ будто только что вынырнув с глубины.
Марина с трудом удерживается, чтобы потрясти мелкой рукой перед носом на предмет определения, видят ли её вообще.
– Оказывается, многие знают, откуда взялось моё имя, и что оно означает.
– Ожидала очередного сеанса тупости?
– В такую ночь ждут только одного — чуда. Всё остальное — банальности.
– Не ожидала такого от тебя услышать.
– Про банальности?
– Про чудеса. Самой не банальной тут именно ты была.
– Почему «была»? Ночь ещё не кончилась. Раньше считали, новый год наступает не в полночь, а с первыми лучами солнца.
– От меня занудством заразилась?
– Нет. Меня все всегда такой считали.
– Танцевала с кем?
– Со многими. Но как не хватало чего-то. Ты лучше смотрелась.
– Мы поссорились.
– Не думаю, что это у вас надолго. Когда между людьми что-то есть, со стороны это очень сильно заметно.
Только ещё одной Эриды с переразвитой наблюдательностью Марине и не хватает!
– И что в нас такого заметного было?
– Лично для меня — в танце вы не играли. Вы двигались, словно предугадывая движения друг друга. Так бывает только у очень не чужих друг другу людей. Смотря на Софи, я такого не замечала. У неё техника безупречная, но с людьми она словно играет.
– Это настолько заметно?
– Для меня-да.
– Жаль, не обучена так смотреть.
– Этому не учат. Это либо есть, либо нет. Софи так умеет, думала ты тоже можешь.
– Не знаю, не высматривала, кто кому подходит, а кто — не очень.
– Я тоже не высматривала. Мне это просто видно точно так же, как твои зелёные глаза.
Херктерент усмехается одной стороны лица.
– Далеко не все, со мной разговаривавшие почему-то могут вспомнить потом цвет моих глаз. Единственный на десятки миллионов человек.
Коснувшись сумочки понимает — ничто тяжёлое там не лежит. Форму такую намеренно придали, и цвет тёмно бордовый ради подчёркивания определённого образа, а не для использования в качестве оружия.
Когда всюду начинаешь искать то, чего нет. Кажется, именно так сумасшествие начинается. Марине всюду и у всех оружие мерещится начинает. Хотя, придуманному Коаэ зловещему образу что-нибудь для проламывания черепов вполне соответствует. Те, кто поклонялись той, что в платье из змей предпочитали грудную клетку вскрывать, вырывая сердца, кожу сдирать тоже любили. Какого-нибудь массивного ножа или кинжала, пригодного для этих целей нигде не наблюдается. В одеянии Коаэ что-то спрятать сложно. Тем более, хотя бодроны прекрасно знали сталь и железо, для жертвоприношений использовали обсидиановые ножи. Стилет, подобный Сонькиному спрятать значительно легче, но ничего такого у змеедевочки тоже нет. Марине не слишком нравится чувствовать себя глупо, пусть даже никто из окружающих этого и не заметил.
– Так бывает. Не все помнят, что у меня очень тёмно-карие. Сама привыкла считать — чёрные. Некоторые с человеком лицу к лицу разговаривая самого очевидного не видят. Сегодня слышала, будто я — светлоглазая.
– Белое с чёрным на моей памяти мало кто путал. Но в таких ситуациях очень часто слышат то, чего не было.
– И видят то, чего никогда не было.
– Надо понимать, ты ничего такого сегодня не услышала и ни увидела?
– Нет. Праздник чудесный. Но ожидала большего.
– Так почти всегда бывает. Ожидания не оправдываются. Со временем перестаёшь чего-то ждать.
– Так завтра и поступлю. Наверное. Но такая ночь бывает единственный раз в году. Говорят, в эти часы могут приоткрыться двери между мирами. Без этого, другого мира в настоящий момент, здесь и сейчас, не было бы ни одной из нас. Другого мира. Или других миров.
«Она слишком в свой змеиный образ заигралась. Сейчас ведёт себя, словно змея, пытающаяся добычу загипнотизировать. Или это у меня в мозгах что-то не то творится? Я становлюсь старше, организм перестраивается. Работа мозга изучена плохо... Или просто пить надо было меньше?» - Марина трясёт головы, ожидая от змеедевочки чего-то странного.
Но та всего лишь смотрит куда-то сквозь людей, как великолепно умеет делать Эрида.
– Коатликуэ, с тобой всё нормально? Может, на свежий воздух выйдем.
– Коатликуэ... В имени жизнь и смерть одновременно. Начало и конец всего, - голос вполне подходящий ожившему мертвецу. Да и взгляд навевает мысли, граница между мирами видна без приборов.
Марине становится понятно, почему некоторые книги читать разрешают читать только с определённого возраста. Вон картинка стоит, что довольно безобидные вещи могут сотворить с излишне впечатлительной натурой. И ещё вопрос, на воздух идти, или Коаэ уже пора к врачам тащить, причём не школьным, а МИДвовским.
– Марина, ты чего? Испугалась? - снова обычная интонация, в привычных глазках-бусинках лёгкая тревога.
– Ты со всеми сегодня так разговаривала?
– Ну да. Со всеми, после того, как у тебя ушла.
– Тогда понятно, почему ты, самая эффектная тут, стоишь только в моём обществе. Не заигрывайся, Коатликуэ.
– Но ведь такая ночь бывает один раз в год. Когда же ещё о небывалом думать?

Собственно, чего она ждёт? Каких чудес? Принцев местных и так всех наперечёт знает, некоторых даже вполне достойными людьми считает. Красавчика сногсшибательного с глазами во-о-т такой глубины и мускулистой фигурой? Так и таких тут предостаточно. Усилия надо приложить как раз для поиска урода откровенного. Морального будет несколько проще найти.
Как там одна из подружек Соньки схожее состояние описывала? «Кого хочу, того не знаю, кого знаю – того не хочу» С внешностью и всем прочим у неё проблем не было. Хотелось пустышкой назвать, но самой себе врать сложновато. Таких в сестрёнкином окружении нет.
Во время прошлых конфликтов с Софи эта Кэрдина уж очень старательно нейтралитет в отношении Марины подчёркивала. Чуть ли не прямым текстом говоря «С сестрой вы рано или поздно договоритесь, а мне с вами ещё долго в одном мире жить». Марина, что бы про неё не говорили, первой атаковала далеко не всегда.
Динка, по своему обыкновению, на Марину налетает, чуть с ног не сшибив. Причина проста и понятна. Ходила, разглядывая всех одним глазом на человеческой половине лица. На другой веко было выкрашено. Марина как раз с этой стороны и стояла. Хоть без шишки на этот раз обходится, но жизнерадостное мелкое недоразумение по привычке трёт лоб.

К Главе 6.

  – Что смеёшься? Обычные же флаги. Часто у магазинов такие вешают.
– Не во флагах дело. Что на них написано?
– «Свежее», «вкусно», «дёшево», - Марина недоумевает, - думаешь я старую иероглифику не знаю? Так её скорее, не знает тот, кто всё это вывешивал.
– Так историю про «вкусно» и «дёшево» уже не первый десяток лет рассказывают. Думал, ты знаешь.
– Что-то я не знаю.
– Мне она не слишком нравится. Её не всегда про мирренскую путешественницу от безделья рассказывают.
– Два и два сложить могу. Получается, есть вариант, где в негативном свете твою маму выставляют. Тогда, тем более мне стоит знать.
– Ладно, расскажу, тем более в одном из вариантов отец присутствует. Знаешь сама, у мирренок одно время была мода на наши шелка с иероглифами. Ну и некоторые, только на основании того, что в таких платьях расхаживали, мнили себя крупными знатоками грэдской культуры.
Приехала одна аристократка в наш порт, гуляет, смотрит. Иероглифы на флагах рекламных перед забегаловкой увидела. Щебет. «Ах как, изящно! Какая гармония линий!» Попросила хозяина эти иероглифы вырезать. Тот удивился, но выполнил. Женщина с ними прямо к портному, императорский приём скоро, и блистать требуется. Велела на груди эти два золотом вышить.
Потом приём был. Император аж обалдел, когда увидел, что на одной груди жены посольского секретаря написано «вкусно», а на второй «дёшево».
Марина невесело усмехается.
– Подозреваю, в другом варианте там была совсем не жена секретаря.
– Именно. Я за такое пару раз морды бил. Мама успела немного поучить меня каллиграфии. Она блестяще знала старую иероглифику, что совсем неудивительно для девушки её уровня.
– Так и не могу понять, почему её не любили. Только из-за того, что мирренка? Но вроде, как раз тогда было самое время увлечения всем южным. Как сейчас, иероглифы везде где надо и не надо лепят, так тогда у половины магазинов вывески на мирренском были, или хотя бы их азбукой написаны.
– Она пыталась разобраться, но так и не смогла. Отчасти, именно из-за этого умерла. Тогда ведь много писали, в основном между строк, о негативном влиянии Императрицы на внутреннюю и внешнюю политику страны. Все сколько-нибудь неполярные решения ей приписывались. Хотя на деле она была женой именно в старом мирренском смысле — совершенно не вмешивалась в дела мужа. Почему-то этого никто не желал понимать. Все газеты всё равно не перезакрываешь.
Марина трёт подбородок.
– Хочешь сказать, шла завуалированная травля. Возможно, с прицелом на  дискредитацию всего связанного со Старой крепостью вообще?
– В общих чертах, верно. Тогда подковёрная грызня жуткая шла. Многих сумели вычистить, но далеко не всех. Только вот мама умерла.
– Сордар, ты же знаешь. У меня чувства к матери обратные твоим.
– Ты, как и все подростки, на себе и собственных переживаниях сейчас зациклена. Плоховато некоторые вещи понимаешь.
– Как мне надоели эти намёки на мой юный возраст! Сам же знаешь, я куда взрослее, чем кажусь.
– Скоро злиться будешь на намёки, тебе несколько больше лет, чем говоришь.
– Сордар, ты неисправим!
– У меня нет старшей сестры, но это точно был бы ещё один вариант тебя.
– Ещё одну Соньку, да ещё взрослую, я бы не пережила.
– Подозреваю, она скажет тоже самое про наличие ещё одной младшей.
– Сордар. Я вообще-то знаю, список моих единокровных братьев и сестёр Ярном вовсе не ограничивается. Сам знаешь, как сильно брак влияет на статус.
– Мама меня часто кронпринцем называла, - хмыкает Сордар, - вероятно, таковым и считала.  Только вот мысли бумаге доверять не особенно любила. Уверен, на юге именно на такой в дальней перспективе результат этого брака и рассчитывали. Миррен — грэский кронпринц.
– Мы слегка не в том веке живём, когда династические браки могли на что-то повлиять.
– На юге слегка по-другому думали. Опасались, что от брака с кем-либо из главной линии может родится претендент сразу на два трона. Потому и выбрали мамину ветвь. Я ведь на трон безгривых право всё равно имею.
– Какой ты там по счёту, наследничек?
– А то ты не знаешь. Кстати, никакого статуса они меня не лишали. И наши передо мной вопроса об отказе от некоторых титулов не поднимали.
– Ещё год-другой — и лишат, и поднимут. Чем дольше драка, тем сильнее противник утрачивает человеческий облик.
– Для особо верующих на юге, наша потусторонняя природа очевидна с самого начала. Причём, три Еггта главной линии выделяются особо.
Марина довольно щурится.
– О какие боли фантомные, до сих пор чешется, что у них Великие отрезали.
– Официально утверждённый лозунг имеется «Кровь единоверцев взывает к отмщению!» Да-да, имеются в виду как раз те события, происходившие примерно в тех местах, где мы сейчас гуляем. Злопамятность государственных церквей не стоит недооценивать.
– Это они ещё со злопамятностью Чёрных Еггтов плохо знакомы!
– Дивизий у тебя сколько, злопамятная ты наша?
– Что? А? - Марина растеряна.
– На фронтах миллионы, готовые демонов уничтожать, а у самой старшей даже солдат нет, - откровенно развлекается Сордар.
– Они у меня будут! - сказано таким тоном, сразу становится не смешно.
– Интуиция мне подсказывает, когда они у тебя будут, воевать не с мирренами придётся.
– Ты тоже боишься повторения Войн великанов?
– Каждый день войны приближает её.
– Не знала, что ты стал мирренским мистиком.
– Я был и остался грэдским материалистом.

Новое начало главы 26.

Софи разбужена звонком начальника охраняющей смены. Поблизости совершила посадку мирренская летающая очень крупного летающая лодка. Помнящая вместимость всех самолётов принцесса не особо испугалась. Самый крупный летательный аппарат на Юге способен брать до двухсот снаряжённых солдат. Хотя есть уже проекты машин до семисот человек вместимостью.
Даже двести человек против многотысячного гарнизона — не слишком серьёзно. Хотя сколько дел могут натворить подготовленные бойцы, оказавшиеся в нужное время в нужном месте — тоже хорошо известно.
В анфиладе первой обнаруживается Марина с пистолетом в кобуре и плохоньким моментальным снимком этой самой лодки. Как раз та самая, самая здоровенная. Десятимоторная, причём, на каждый винт работают два двигателя, так что, моторов на деле, двадцать. Секунды страха — и следует доклад, экипаж самолёта частично уничтожен, частично взят в плен. При более детальном рассмотрении фотоснимка, стала понятна точка откуда он сделан.
Марина моментально решает съездить туда и посмотреть. Софи, в кои-то веки сестру поддерживает, тем более, опасности больше нет.
Всё равно, едут с вооружённой охраной.
На месте Софи первым делом забирается на капот вездехода с биноклем, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Лодка и собравшиеся вокруг неё сторожевые корабли, один так почти с эсминец размером. Марина так и не соизволит вылезти из кузова машины. И так всё отлично видно.
– Слезла бы. Одного командира танковой дивизии так убило, когда он взялся командовать в твоём стиле.
Софи только отмахивается.
– Что с ними произошло?
– Расследование ещё не закончено, но пару версий могу озвучить.
– Выкладывай!
– Два мотора на левом крыле и один на правом подожжены явно огнём истребителей. Видимо, мощности остальных моторов не хватило, и решили садиться. Что вблизи самого населённого острова Архипелага характеризует их мозги не с лучшей стороны. Там на борту, до двух десяток пушек и пулемётов. Но на наших сторожевиках их всё равно больше. После отчаянного, но недолго сопротивления лодку захватили. Вон, видишь, все турели, что отсюда видно разрушены. Как только она от огня не потонула? Сейчас её на берег собираются тащить — всё-таки первый случай, когда такой агрегат попал к нам почти в целом виде.
– Что они тут вообще делали?
– Первое и самое очевидное — свою прямую задачу выполняли, как раз ты знать должна — эта штука — дальний разведчик. Второе, чего тут явно не было — высадка диверсионной группы или связь с разведчиками,  третье — минирование наших вод, четвёртое — испытание какого-нибудь спецбоеприпаса, скорее всего, неудачное, пятое — рейдерство, это же всё-таки ещё и бомбардировщик, хотя сейчас не первый год, такими делами они больше не занимаются, хотя, я могу чего-то не знать, шестое...
– И сразу седьмое, Марина ты редкостная зануда.
– Не стану спорить. У одних и тех же людей учились.
Другие машины подъезжают. Часть из резиденции. Часть — случайные зрители. Ну да, всё правильно, приморская дорога носит общественный статус и перемещаться по ней может кто угодно. Тем более, многие на Архипелаге мирренов вблизи никогда не видели.
Многие подходят ближе, тем более, оцепление выставлено только по границе пляжа. Фотографировать никому не запрещают. Лежат накрытые брезентом трупы. Их примерно полтора десятка.  Что делает крупнокалиберная пуля при попадании в человеческое тело, Марине и Софи известно. Судя по виду, Эорен и Хейс тоже в курсе. У Рэды, Динки и Дмитрия лица зеленоватого цвета. Эрида просто не поехала, предполагая, что именно может увидеть. Пленных уже увезли
На берегу уже присутствуют тяжёлые тягачи. Лодка, хотя и здоровенная, весит не так уж много.
– Интересно, её тут будут разбирать, или попробуют на крыло поставить?
– Спаренный мотор взять негде, другие машины его не используют.
– Такие могут с несколькими неисправными двигателями летать.
– У этого не получилось.
– Угу, к нашей всеобщей радости.
– Исходя из того, что это сюда долетело, особой радости не испытываю.
– Хотела бы я знать, где наш корабль для обслуживания летающих лодок? В порту был недавно. Ну, знаешь, с краном такой.
– Съездить, да спроси, - хмыкает Марина, - подозреваю, он просто эту лодку не поднимет.
– Ну, не знаю, не знаю. Такие краны делают с большим запасом по грузоподъёмности.
– Съезди, да спроси, - дуется неизвестно на что.
Лодка временная достопримечательность, но народ тут наблюдательный, машины из резиденции заметили, и почти сразу узнали гостей, камеры снова защёлкали. Охранницы из резиденции — местные знаменитости. Большинство эффектной внешности, но известны вовсе не ей. На Архипелаге проводится множество стрелковых соревнований, и если лги туда забредают — уносят все возможные призы. На песчаных боях с ними тоже лучше не связываться, только они туда редко ходят. Их-то в первую очередь и разглядели.
Только чуть позже поняли, они не поглазеть сюда приехали. Узнают, кто ещё прибыл.
Почувствовав переключившееся внимание, Софи прыжком, сделавшим бы честь иной балерине спрыгивает с капота. Обходит МИДвовцев и направляется пообщаться с народом. За ней — две охранницы, прекрасно умеющие защищать человека в толпе. В этих краях за безопасность можно не беспокоится. Мирренских пилотов кого убили, кого повязали.
Кэретта такого непосредственного общения, вне определённых праздников, избегала. Саргон, наоборот, очень любит. Его фотографий с представителями различных слоёв населения имеется во множестве. Сколько из них настоящие, а сколько тщательно поставленные, Марине не известно.
Народу становится всё больше. Как образуются большие скопления людей, в общем-то, загадка. Что тут рядом автобусная остановка с телефон-автоматом — слабое утешение. Рации с двусторонней связью есть только на МИДвовских машинах, у флотских, да ещё на особо дорогих, но таких в поле зрения пока не наблюдается. По местному радио было, правда, об уничтожении в водах острова самолёта-разведчика, но координаты, естественно, не указывали.
На какое зрелище народ подтягивается? Сбитый самолёт не такое уж уникальное явление, вот принцесса, да и не одна не на фотографии, а рядом.
Сама Марина остаётся сидеть, где и была. Быть в центре внимания не имея никаких особенных заслуг, кроме обстоятельств рождения — слегка не для неё. Ощущения — как у самой редкой зверушки в зверинце, стоишь, все на тебя пялятся, хорошо хоть пальцем не тычут. Несколько фото именно её точно сделали. Точно, словно зверинец, тьфу, противно. Как из-за решётки. Даже не плюнуть, если ты не верблюд. От демонстрации оскорбительных жестов всё-таки удерживается. Кадр, конечно, может отменный получиться, но о собственном будущем тоже надо думать немного надо. Да и оскорбление надо всё-таки заслужить.
  Динка с сопровождением тоже убежала с людьми общаться. Эорен у машины стоит. Никуда не рвётся. Хейс, Рэда и Дмитрий куда активней, ну им-то удивляться нечему, сами из этой среды происходят. Вот в прицелах камер, пусть и любительских, мелькать, не совсем привычно. Телохранителей рядом видеть — привычно в ещё меньшей степени.
Ожидаемо началось фотографирование с различными группами лиц. Даже профессиональные фотографы появились, один из резиденции. Оттуда же кинооператоры, опять будут пропагандистский репортаж стряпать. Интересно, что Соньке на этот раз припишут? Неужто сбитие этой самой лодки? Да в такой бред пятилетние дети не поверят. Хотя... Что там говорят про бесконечность человеческой тупости? Кто-то ведь верит, будто мирренские принцессы на самом деле в госпитале работали, за раненными ухаживая. Ладно, это Марина с Софи знакомые рожи из дворцовой охраны опознали. Но другие-то, если слегка подумать очевидного не видят? Мед. персонал, как военные, ходит в форме установленного образца. У врачей, медсестёр и санитаров у всех разная. Принцессы одеты как медсестры, но ведь для этой должности нужно начальное мед. образование, а никого из них даже оказанию первой помощи не учили. Это в санитары кого угодно берут. Санитарки тоже есть на снимках, но похожи на младших фрейлин императрицы.
Неужто и у нас до такой тупизны докатятся? Процесс вовсю идёт. Марина выискивает глазами в толпе сестру. О нет, докатились. Софи разговаривает с каперангом  берегового командования, явно старшем тут. Приглашающий жест в сторону лодки слишком заметен. Динка увязывается следом, остальные предпочитаются остаться в сторонке. Операторы и фотографы — за ними.
Эорен вообще обратно в машину забирается, и, сдвинув шляпку на нос пытается спать. Больше тут всё равно делать нечего.
Почему Соньке всё время самое вкусное достаётся? Марина и сама бы не отказалась на крыле сбитого самолёта позировать. Сейчас бежать и чего-то требовать — глупо. Нет, её пропустят, но какое непередаваемое выражение потом будет у Софи.
Иногда лучше просто зрителем побыть. Ну точно, вот две фигурки забираются в катер, вот они же выбираются на борт пришвартованного к лодке патрульного корабле, пробираются в люк и вскоре, появляются за пилотской кабиной.
С ними на крыле, размеры самолёта ещё больше бросается в глаза.