VI
Ноябрь 1920 г.
Крым, Севастополь
Подпольщики
«С приходом армии в Крым чрезвычайно усилилась работа большевистских агентов.» - писал в своих воспоминаниях барон Врангель и нисколько не преувеличивал. В 20-м Центральный Комитет РКП(Б) («Б» - это «большевики», если кто-то вдруг запамятовал) выделил денежные средства для организации политической работы в тылу врага. В Крым отправилось немало проверенных товарищей, чекистов, большевиков,   для налаживания деятельности подполья.
Одним из таких эмиссаров и был  Петр Игнатьевия Макарьев (партийный псевдоним «Токарь»). Вступивший в ряды большевиков 20-го февраля, на второй день стачки на Путиловском заводе и за пять дней до отречения царя. Дальше были революционные битвы 17-го, служба в ЧК и наконец - личное распоряжение начальника Особого Отдела ВЧК товарища Кедрова, согласно которому Макарьев откомандировывался в распоряжение Гамарника, отвечавшего за подпольную работу в Крыму и Одессе. Через месяц Макарьева переправили в Симферополь.
Прибыв на место, он сразу же включился в работу по организации подпольной партийной конференции в Коктебеле. Конференция открылась 5-го мая на даче сочувствующего большевикам литератора Вересаева, но работа была прервана самым бесцеремонным образом. Агенты контрразведки, получившие наводку от провокатора Ахтырского, попытались накрыть всех и сразу. Последовала перестрелка, однако большинству делегатов удалось вырваться - во многом, благодаря мерам б предосторожности, предпринятым «Токарем». Он сам тоже ушел от контрразведчиков - отстреливаясь из двух «браунингов», с раненой делегаткой от Симферополя Еленой Зосимович на спине.
Но врангелевские ищейки не признали своего поражения. По Крыму прокатилась волна арестов; многие из тех, кто сумели уйти от погони тогда, в горах возле Коктебеля, попались в частое сито контрразведывательных мероприятий и впоследствии умерли под пытками и в тюрьмах. Особенно досталось подпольной организации Севастополя.
Это был настоящий разгром. Из всех активно действовавших на май 20-го года ячеек уцелели только три, и одна из них - как раз в судоремонтных мастерских. В июле решением обкома РКП(б), Макарьев  был переправлен в Севастополь с заданием восстанавливать подпольную организацию. Здесь-то и пригодилась его прежняя квалификация - та, которой он был обязан своей партийной кличкой. Опытных слесарей катастрофически не хватало, германская, мобилизации, революции, гражданская война произвели среди мастерового люда катастрофические опустошения, а потому Макарьева взяли сразу, без лишних расспросов - только работай! И он работал - Инженер Ермолаев, начальник механического участка, нарадоваться не мог на толкового подчиненного. А «Токарь» тем временем аккуратно восстановил связи между разгромленными ячейками, привлек к работе новых «товарищей». К октябрю 20-го большевистское подполье Севастополя снова встало на ноги, и теперь собиралось встречать войска Фрунзе, прорвавшие укрепления Турецкого вала и неудержимым потоком хлынувшие в Крым.
И вот - на тебе! Только успели порадоваться уходу последних транспортов с войсками, только приготовились выходить из подполья и брать в свои руки власть - и на тебе! Два корабля  под царскими ненавистными - голубой крест на белой позорной тряпке! -  флагами явились в Севастополь. И беляки, все, как один, в какой-то непонятной, пятнистой, вроде лягушачьей кожи, форме немедленно принялись наводить свои порядки. Митяй, до ночи проторчавший в порту о темноты, рассказывал удивительные и тревожные вещи.
- Как это - броневики выгружают? - удивлялся дядя Жора. - Наши товарищи еще третьего дня порвали зубчатые передачи у портовых кранов! Не могет такого быть, чтоб они их за три часа починили!
- А на кой ляд им ваши краны-та? - уныло отзывался Митяй. - Ента посудина возле Константиновской батареи носом на берег вылезла - вот ей-ей, не брещу! - потом нос надвое раскрылся, как ворота, и оттуда как попрет! Броневики, два танка, на гусеницах, башни плоские и пушка вверх торчит, быдто мортира. И еще грузовики,  агромадные, на шести колесах, вместо платформы товарной -  хренотень какая-то гробом, под брезентами.  А солдаты - не бывает таких солдат! Обвешаны Каски - навроде кочнов капустных, лица тряпками затянуты, только дырки для глаз.  Очки на лбу - вот такие, с ладонь, винтовки какие-то непонятные, и не винтовки вовсе!  Окепили свои машины, никого близко не подпускают - и все вежливо, без матюгов, без зуботычин! Аккуратненько так подтолкнут, а у самих глаза лю-утыя, не приведи бог с таким заспорить! У каждого - ножик на груди висит, кобура с револьвером, кармашки повсюду какие-то налеплены, даже на спинах.  Взглянешь на такого - страсть, душа ажно в пятки проваливается!
-Ты, Митяй, того.... прекращай панику-то! - строго сказал Макарьев. - Не большевистское это дело. Броневиков много насчитал?
-Вроде бы, пять или шесть. Оне дюже разные - которые с четырьмя колесьями, а которые и вовсе с восемью. И колесья - в мой рост вот ей-ей не вру! А на одном ящики, навроде рупоров, в которые команды на кораблях подают. Так те рупоры так заорали - я чуть не оглох, до сих пор в ушах звенит!
- А что орали-то? - поинтересовался дядя Жора.
- Щас... - Митяй наморщился, вспоминая.- Вот: «Жители Севастополя! Во избежание ненужных инцидентов, просьба не приближаться  к боевым машинам ближе, чем на десять шагов. По нарушителям будет открыт огонь на поражение.» И  так - без перерыва, все время!
- И что, стрельнули в кого-нибудь?
- Да, вроде, нет. Дураков не нашлось к таким страхолюдинам лезть...
- А солдат много? - спрсоил «Токарь».
- Да не то, чтобы очень. Может, десятка три, может с полсотни. Мабуть, остальные на пароходе этом, с воротами.
- Это судно особое, для десанта, дярёвня, - снисходительно объяснил дядя Жора. - Чтобы, значит, на вражеский берег войска высаживать. В Николаеве строили такие, “Эльпидифоры”, правда, без ворот в носу, а со сходнями специальными. На восемь сотен пехотных солдат, при полной амуниции, о как!
- Так, отставить воспоминания! - перебил старика-слесаря Макарьев. -  Надо как-то передать в штаб Южфронта, что у нас тут творится. Товарищи Фрунзе и Буденный непременно должны узнать, что белые получили серьезное подкрепление, и, похоже, не намерены сдавать город. Так что собирайся, Митрий, тебя и отправим.
- Да я же... - опешил парень. - Как же я из города? У меня вон, и мамка с сеструхой, и...
- Ты что, не подчиняешься решению ячейки?

Отредактировано Ромей (19-04-2017 21:22:48)

Нет, именно вместе. Жаргонизм.