Из записок А. Митина.
сб. «Труды участников Второй Экспедиции», т.1,
Санкт-Петербург, изд. «Академия».
«Альминская бойня осталась позади. После двух залпов «Торнадо» (один по сгрудившимся у переправы конникам, второй на три километра вглубь, по засеченному с беспилотника штабу бригады Каретника),  махновцы с повестки дня сняты. Эссен летал на разведку - К северу Евпатории, в степи обнаружил разрозненные конные отряды, улепетывавшие в разные стороны. От «Финиста» махновцы, наученные горьким опытом,  разбегались, как черти от ладана, хотя никто и не думал тратить на них патроны. Эссен им даже посочувствовал - тех, кому повезло убраться из-под огня РСЗО, скоро переловят и порубят шашками буденновцы. Логика Гражданской войны неумолима, никто не собирается выпускать «украинских повстанцев» из ловушки, куда так неосмотрительно сунули свои буйные головы.
Юнкерская рота, потерявшая почти треть личного состава, вернулась в Севастополь вместе с морпехами. Стогов благодарил константиновцев на том же плацу, откуда они какие-нибудь сутки назад отправились умирать на Альму. Из грузовиков неслись стоны и крики,  вокруг суетились вокруг военные медики в камуфляже - на руках у морпехов оказалось не меньше полусотни пацанов, большинство с тяжелыми ранениями. Легкораненые стояли в ровном квадрате парадного строя - как были, с портупеями, подсумками, в пропыленных, испятнанных кровью и копотью шинелях, многие с перевязанными головами. 
После Стогова слово взял Зарин. Его слушали в гробовой тишине - слишком уж невероятные вещи говорил командир неизвестно откуда взявшегося крейсера. Впрочем, конатантиновцы уже притомились удивляться. После того как к ним, расстреливавшим последние обоймы и уже приготовившимся к безнадежной штыковой,  подкатили ощетиненные пулеметами броневики, после того, как взбесившееся небо обрушило на махновцев огненный дождь - чем их можно еще поразить?
Когда Стогов скомандовал:  «кто хочет отправляться с «Алмазом», шаг вперед!  - шагнули все. О раненых разговора не было - часа через полтора они окажутся на «Можайске» и «Поморе»;  самые тяжелые отправятся на операцию,  остальным придется же подождать  примерно сутки. Ими займутся уже в следующем веке...
Для тех, кто остался в строю, служба продолжалась. Прощай, родное училище - юнкерам предстояло охранять порт, помогать патрулям морпехоа, а так же выполнять уйму разных поручений. Фыркали моторы раритетных грузовичков и константиновцы с шутками и прибаутками - молодость, молодость, тебе все легко, все в шутку! - разъезжались  по «объектам». Первым за ворота выкатился «Пирс-Эррроу» с юнкером Михеевым за рулем. В кузове грузовика уст роились еще четверо юнкеров с «Льюисом», а рядом с «шофэром» восседал алмазовский офицер. В кармане его кителя лежал сложенный вчетверо листок,  исписанный быстрым, неудобоваримым почерком; первой строкой в списке значилось: «библиотека Морского собрания. Екатерининская площадь».  И пометка химическим карандашом- «выгребать все, потом разберемся.»
Следом за «Пист-Эрроу» едва поспевал дребезжащий  «Фиат», за рулем которого  матерился юнкер Рыгайло из четвертого взвода.  Он поносил черными словами Михеева, которому - нет, чтобы оглянуться и посмотреть, что творится у товарища? Но тот давит на газ и сам черт ему не брат. А у этого итальянского хлама, того гляди, закипит вода в радиаторе...»

Отредактировано Ромей (02-05-2017 18:09:55)