Армия на марше, часто представляет собой не могучую организованную силу, а совсем напротив - дикую орду из слабо связанных меж собой отрядов, где сосед нередко понятия не имеет, кто идет рядом с ним. Разумеется, вокруг войска королевича то и дело сновали на разведку большие и малые отряды, но им и в голову не приходило, что враг так близко. Михальский со своей хоругвью шел по пятам польско-литовской армии, оставаясь при этом невидимым и неслышимым. Нет, иногда его людей, конечно, видели, но обычно принимали за своих, просто немного отставших. Тем более что случалось такое совсем не редко. Правда, в последнее время отставшие перестали догонять своих товарищей и принялись пропадать, как будто и не было их никогда на грешной земле. Когда поляки с литвинами уже подходили к Смоленску, Корнилий немного отстал от них и спрятал своих людей в лесах. Он ожидал, что враги обложат город и пойдут на приступ, и вот тогда им можно будет нанести неожиданный и болезненный удар. Но время шло, а остановившееся войско и не думало предпринимать ничего подобного. Смоляне тоже проявляли пассивность, хотя принимая во внимание количество противников это было вполне разумно. Не выдержав ожидания, Михальский решил разведать все сам. Прихватив с собой пару человек, выглядевших более или менее пристойно, он направился прямиком в лагерь королевича.
- Пароль! – остановили его охранявшие вход гайдуки.
- Краков.
- Проходите пан, - приветливо пригласил его командовавший гайдуками шляхтич, - вы верно из отряда пана Кишки?
- Нет, я только что из Вильно.
- Вот как, - нахмурился офицер, – откуда же вы тогда знаете свежий пароль?
- От пана Полторацкого, - спокойно отвечал ему Корнилий. – Его послали в Вильно с посланием к подскарбию* Воловичу, да мы встретились совсем недавно.
- Да, точно, - улыбнулся начальник гайдуков, - он проезжал здесь. Вы верно давно знакомы?
- Мы с ним соседи и большие приятели, - отозвался бывший лисовчик, проклиная про себя словоохотливого шляхтича.
- Друзья пана Полторацкого, мои друзья! – Не унимался тот, - я скоро сменюсь, не желаете ли выпить по куфелю, пан…
- Казимир, - представился Михальский, - с большим удовольствием пан…
- Тадеуш Ржевутский, к вашим услугам!
- Почту за честь пан Ржевутский, но прежде исполню свое поручение.
- Конечно-конечно, служба превыше всего!
-------------------
*Великий подскарбий литовский. – Должность в ВКЛ которую можно сравнить с министром финансов.
Отвязавшись он назойливого шляхтича, Корнилий двинулся дальше. Польский лагерь гудел как будто в нем проходила ярмарка. Всюду сновало множества народу: жолнежи, маркитанты, слуги, евреи. Одни хотели что-то продать, другие что-то купить. Прочим  было просто нечем заняться, и они слонялись без всякого дела.
- Ваша милость, - остановил его какой-то расхристанный забулдыга. – Не желаете ли приобрести коня?
- Откуда он у тебя?
- Ваша правда, - охотно согласился тот, - коня у меня действительно нет, но он есть у моего приятеля. И тот непременно хочет его продать! А лошадь у него, доложу я вам, совершенно великолепных статей. И не в обиду будь сказано, вашей милости, но ваша-то похуже будет.
- И что же будет делать твой приятель, оставшись пешим?
- Сказать по правде, он мне никакой ни приятель и вообще, большая свинья! Не к чему ему такой хороший конь, а вот вашей милости совсем не пристало, ездить на том, что у вас под седлом.
- А этот человек знает, что ты хочешь продать его коня?
- Да господь с вами! Я же говорю, что человечишка то он скверный и на уме у него только дурное. Так что зачем ему об этом знать?
- Нет, пожалуй, я не стану покупать его лошадь, - покачал головой Михальский, подивившись подобной логике. – Лучше скажи мне, нет ли тут где местечка, чтобы благородный шляхтич мог пропустить стаканчик вина без ущерба своей чести?
- Есть, как не быть, если позволите, я провожу вашу милость.
- Ну, проводи, если так.
Скоро забулдыга довел Михальского и его людей до походного шинка, представлявшего собой два огромных воза, между которыми помещалось несколько лавок. Рядом, на тагане стоял большой котел, в котором, булькая, варилось какое-то варево. Шинкарь, поймав на лету монету, поклонился и тут же подал посетителям больший жбан с вином и кое какую закуску. Провожатый смотрел на поданный им напиток с таким вожделением, что Корнилий приказал одному из своих спутников плеснуть немного и ему. Тот с благодарностью принял чашу и тут же припал к ней, как путник в пустыне припадает к живительной влаге.
- Благослови вас дева Мария, благородный пан! – поблагодарил он Михальского, с сожалением отставив пустую посуду.
- Не стоит благодарности, - отозвался Михальский, прихлебывая из своей чарки.
Забулдыга, помялся, не зная как заслужить еще дармовой выпивки, но Корнилий не обращал на него внимания, а его спутники молча утоляли голод.
- Ваша милость…
- Что тебе?
- Не нужен ли благородному шляхтичу слуга?
- Нет.
- О, вы, верно, подумали, что речь обо мне? Нет, ваша милость, я вполне доволен своей службой и не ищу ничего другого. Но у меня есть приятель, дела у которого не столь хороши. Он молод, грамотен и услужлив, так что мог бы быть вам полезен.
- И почему же он оказался без службы во время похода?
- Как вам сказать, ясновельможный пан. Бедняга Янек нанялся на службу к одному господину, но тот оказался слишком строг к несчастному юноше, да и к тому же весьма скуп и постоянно задерживал жолд. А недавно они еще и повздорили, так он выгнал молодого человека, оставив его без средств к существованию.
- Вот как, а скажи мне, любезный, не этому ли Янеку, принадлежит конь, которого ты пытался мне продать?
- Ну, что вы, ваша милость, откуда у него лошадь? Нет, тот конь, которого я предлагал вам, принадлежит его хозяину.
- И ты, мошенник, хотел продать мне имущество магната?
- Скажете тоже, магната! Если пан Карнковский стал магнатом, так я коронный региментарий.
- Как ты сказал, Карнковский?
- Ну, да.
- Тот самый?
- Так никто другой, ваша милость!
- И что он идет с войском королевича?
- И не только он, ясновельможный пан! – осклабился в похабной усмешке забулдыга.
- О чем ты?
- Ну, разумеется о прекрасной панне Агнешке!
- Ты врешь мошенник!
- Да чтобы у меня глаза повылазили, если я вру! Да чтобы мне ни разу в жизни не попробовать такого доброго вина, каким только что угостила меня ваша милость!
- Эй, налейте этому пройдохе еще чару, да пополнее! – Приказал Михальский своим людям и приготовился слушать.
- Слушайте, ясновельможный пан, - начал рассказывать забулдыга, вылакав содержимое чаши. – Вам верно известно, что дочка панна Карнковского весьма преуспела на службе нашему доброму королевичу? Ну, так вот, дело это оказалось настолько прибыльным, что пан Теодор не захотел, чтобы этот поток иссяк и отправился на войну вместе с дочкой.
- Врешь!
- Да нет же! Конечно, юной паненке не пристало следовать вместе с войском, но она переоделась в мужской наряд, да и путешествует под видом молодого шляхтича. Днем никто не видит ее истинной сущности, а по ночам она усердно скрашивает тяготы похода его высочеству.
- Это самая безумная история, какую я только слышал, - усмехнулся Корнилий, - а твой приятель Янек тут каким боком замешан?
- Да все тем же, ваша милость! Он изволите ли видеть, как и я - шляхтич, правда, обедневший…
- Боже спаси Речь Посполитую, шагу нельзя ступить, чтобы не попасть на шляхтича!
- Истинная правда, ясновельможный пан, только вот бедняга Ян, на свою беду еще очень молод, и потому ужасно влюбчив. Уж не знаю, как ему попалась на глаза прекрасная панна Агнешка, да только увидев, ее он заболел той самой болезнью, от которой нет снадобий даже у самых искусных лекарей. Недурное вино, не правда ли?
- Не стесняйтесь пан…
- Адам Криницкий, к вашим услугам, - охотно представился забулдыга, наполняя свою чашку, - ваше здоровье!
- Прозит.
- Так вот, пока Янек служил пану Карнковскому, а у Агнешки были свои служанки, он не так часто видел девушку и как-то держал себя в руках. А в походе ему пришлось служить и отцу и дочери и все время быть рядом с предметом своей страсти, и в один прекрасный момент мальчик не выдержал.
- Вот холера! Неужто он…
- Ну что вы, просто однажды пан Теодор застал его стоящим перед панной Агнешкой на коленях и объясняющимся ей в своих чувствах. Разумеется он тут же выгнал беднягу да еще и не заплатил ему ни гроша из того что причиталось за службу.
Рассказывая о горестях постигших его товарища забулдыга не забывал наполнять и тут же опорожнять свою чашу, так что речь его понемногу становилась все менее связной. Впрочем, закончить свое повествование он так и не смог поскольку его самым бесцеремонным образом неожиданно прервал иноземный офицер не слишком хорошо говорящий по-польски.
- Вот ты где, грязный свинья! – Поприветствовал он … - Стоит только отвернуться, как ты уже пьянствуешь, забыв о служба.
- Простите пан, у вас дело до моего товарища?
- Видите ли, месье, - обозначил поклон иноземец, - этого человека приставили к нам в помогать. Но он не только не оказывает нам ни малейшего содействия, но еще и постоянно пропадает и напивается.
- Пан Казимир, - совсем пьяным голосом отозвался забулдыга, - позвольте представить вам моего доброго друга, французского инженера… простите месье, как вас зовут?
- Мон дье!*
- Месье Мондье!
- Пожалуй вам уже хватит, - засмеялся Корнилий, - что же до того дела, о коем мы говорили, то скажите вашему Янеку, чтобы он пришел сюда завтра ближе к вечеру. Есть с него будет толк, то возможно я возьму его на службу.
- Да благословит вас пресвятая… ик… дева Мария.
---------------------
*Mon dieu – мой бог. (фр.)