- Мне странно слышать эти речи, пан стольник. Впрочем, я понял позицию герцога. Но мне надо прежде ознакомиться с посланием королевича и панов-сенаторов, а также посоветоваться со своими людьми. Я дам вам ответ завтра.
- Как будет угодно вашей милости, - отвечал ему, поднимаясь Корнилий.
Дождавшись пока посланник русского царя отойдет, гетман обвел своих сподвижников пристальным взглядом и тихо спросил:
- Что скажете паны-атаманы?
- А что тут толковать, - злобно выругался Тарас, - если ляхи вместе с королевичем обделались, так мы тут при чем? Если москали хотят чтобы мы ушли, то пусть платят выкуп, а если нет, так мы все их земли разорим!
- Если Иван Меленбургскийй разгромил королевича, стало быть, у него большие силы, - задумчиво протянул другой полковник, - может не дожидаться пока он по нам ударит, а вернуться подобру-поздорову?
- Что Конша, испугался? – ощерился в ответ Тарас. – Ты еще москалям ясырь верни!
Оскорбленный полковник в ответ схватился за саблю, и если бы гетман не прикрикнул на своих приближенных дело бы точно дошло до кровопролития.
- Ты думаешь надо уходить, - спросил Сагайдачный когда спорщики успокоились.
- Если пану гетману интересно мое мнение, - осторожно вмешался все еще остававшийся с казаками Ленцкий, - то это лучшее что вы можете сделать в данной ситуации. Армия герцога и впрямь очень сильна, а паны-сенаторы определенно настроены заключить мир.
- А что, москали  и впрямь отпустили вас из плена?
- Верно. Меня и еще нескольких моих товарищей. Вероятно для того, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений.
- И их артиллерия действительно так хороша?
- Видит бог я не трус, но я ничего не видал страшнее в своей жизни!
- Плевать я хотел на москальские гарматы* - снова взорвался Тарас, - даже если мы уйдем, я ни гроша не отдам из своей добычи!
- Если сенаторы заключили мир, - как бы рассуждая вслух, заметил гетман, - то надобно выполнить условия договора.
- Ты, Петр, верно, боишься поссориться с Радзивилами и прочими знатными панами?
- Я ничего не боюсь! В том числе и ссоры с магнатами, однако, если от нее не будет никакой пользы славному запорожскому рыцарству, так для чего эта ссора?
- Нашему «славному рыцарству» - передразнил его Конша, - вообще не следовало воевать со своими единоверцами. Разве мало на свете поганых татар с турками или иных еретиков?
- Кого это пан полковник называет еретиками? – насторожился Ленцкий, но тот его не слушал.
- Разве прилично христианину брать в плен своих братьев по вере? Разве мы вконец опоганились, чтобы продавать их на невольничьем рынке?
- Тебе бы в попы пойти, - буркнул в сторону Тарас, - вот бы гарные проповеди читал!
- А ты, видать, занятие по себе уже нашел, - не остался тот в долгу.
- Какое занятие?
- В Кафе невольниками торговать!
Повздорившие полковники вскочили, и, казалось, дело вот-вот дойдет до кровопролития, но Сагайдачный только мигнул глазом и спорщиков тут же растащили.
- Довольно, панове, - недовольным тоном заявил он своим приближенным, - не хватало еще, чтобы вы передрались тут на радость врагам нашим!
Перед гетманом стояла трудная задача. С одной стороны, Иван Мекленбургский слов на ветер не бросал. Сказал, что не вернет пленных шляхтичей, пока не освободят всех захваченных запорожцами, так и сделает. А кто будет виноват перед королем и сенаторами? С другой стороны, лишить казаков законной добычи тоже никуда не годится. Бывало с кошевых за меньшее головы снимали, а голова у Петра Коношевича все-таки одна. Эх, неладно с королевичем получилось! А ведь какие грандиозные планы были перед походом. Увеличение реестра, внутренняя автономия, признание равных прав для православной шляхты. Было за что сражаться запорожскому воинству. Если бы Владислав стал царем в Москве, то ему бы понадобились силы и для того чтобы держать в узде новых подданных, и как противовес магнатам, вот тут бы и пригодилась служба верного войска Запорожского, а за то ему была бы и честь и слава и привилегии. Ну и его гетману, конечно же, как без этого. А теперь, что? Сенаторы, которым казаки как кость в горле, сразу же забудут про все данные им обещания, а король в Речи Посполитой совсем не то, что русский царь. Магнаты ему воли не дают. Хотя, Мекленбургский герцог ведь не то, что эти варвары – московиты, которых Сагайдачный в глубине души презирал. Он имперский князь и человек образованный. С таким можно иметь дело…
- Что будем делать, Петро? – Прервал его размышления Конша.
- Что делать, спрашиваешь… я думаю надо послать послов в Москву!
- Как в Москву?!
- Ну, а что? Коли война окончена, так почему бы славному запорожскому рыцарству не послать послов к государю Ивану Федоровичу? Деды и прадеды наши не раз служили Москве своим оружием. Если русский царь пожалует нас деньгами, как это делали его предшественники, так почему бы нам не отпустить его подданных? В самом деле, что мы язычники какие!
- Я буду вынужден сообщить об этом королю и сенату, - с опаской заявил Ленцкий.
- Конечно сообщите, пан Бартоломей, - с улыбкой отвечал ему гетман, - панам сенаторам будет весьма полезно узнать о том что славное запорожское рыцарство ценят во всем мире.
- А кто поедет к царю?
- А вот ты и поедешь, Иван.
- Ха-ха-ха, - заржал как стоялый жеребец полковник Тарас, - раз Конше так нравятся москали, так пусть он с ними и договаривается!
- Кое-кого все же надо отпустить, скажем, этого толстого воеводу, как его?
- Комова?
- Ну - да, пусть в Москве увидят, что мы тоже хотим мира.
- Если то, что говорят, про Ивана Мекленбургского правда хоть на половину, то он этого труса тут же велит на кол посадить.
- Да пусть хоть живьем сварит, нам то что! В общем, не толкуй, а собирайся. Поедешь вместе с этим стольником Михальским. Что-то мне его рожа не нравится, нечего ему здесь делать.
- Может лучше задержать его здесь? – Вмешался Тарас. - Говорят, прежде он был лисовчиком, а потом стал приближенным у мекленбуржца. Такой заложник нам бы не помешал.
- Ты что совсем дурак! Где ты видал, чтобы из лисовчиков получались хорошие заложники? Да и царю Ивану это не понравится. Нет, не надо его злить понапрасну, лучше показать что мы хотим мира и дружбы с Москвой.

Этот эпизод финальный, но не факт что последний:)