Глава 2. Госпиталь.

Тело отозвалось на движение резкой вспышкой боли. Не нравится, видите ли ему, что человек не лежит и помирает спокойно, а заставляет себя ходить. Рисманд не обратил на боль никакого внимания, за годы жизни он научился терпеть, а последние месяцы в госпитале превратились в сплошную пытку во благо. Но доктор сказал, если хочешь ходить – терпи. Собирали его по кусочкам, тринадцать операций только на одной ноге, а если учитывать, что опий на него не действует, то только желание снова встать не давало разбить голову об стену и, стиснув зубы, идти на очередную операцию. Чертова дюжина! Спину, руки и лицо просто зашили и так оставили. Тогда, после генерального сражения раненных было слишком много, чтобы уделять кому-то особое внимание. Правый глаз по-прежнему не видит, а левый - как будто сквозь мутное стекло. Но этого хватает, чтобы видеть людей и не натыкаться на препятствие. Большего врачи сделать не могут. Так смысл ему оставаться и дальше в госпитале?
За четыре месяца запах крови и крики солдат страдающих от ран днём и от кошмаров ночью, надоели хуже госпитальной баланды, которой кормили здесь всех больных. Лучше уж обратно на фронт, на передовую. Хотя, какой из него теперь снайпер? Да и винтовку забрали в комендатуру.
В больничном дворе распустились тюльпаны. Красиво. Кто-то же высаживает ровными рядочками на госпитальных клумбах луковицы красных, белых, розовых тюльпанов. Ему особенно нравятся белые. Вчера он смог, тяжело опираясь на палочку, дойти до клумбы и сделать два круга вокруг. Рекорд… стоивший ему очередного приступа боли. На боль плевать, а вот врача навестить стоит. Может уже смилуется и выпишет. Четыре месяца в этой богодельне - так и с ума сойти можно. Некоторые сходят, а он на грани, и не только от боли.
Санитарка взглядом проводила мужчину в полосатом халате с палочкой, направляющегося в ординаторскую. Молодой, а так страдает! И пол лица нет - одни шрамы. Наверное, раньше красивым был. И здоровым. С таким бы на бал сходить - дворянское воспитание не вода, не выплеснешь. Война перемешала дворян и не дворян - в госпитале на соседних койках бароны и чернь дворовая лежат с одними ранениями и претензий к такому соседству не предъявляют. Кричат от боли ведь все одинаково. Она знает - когда больно, то всё равно граф ты или сапожник. Перед болью все равны. А этот… молчит. Выписали бы его что ли, в конце концов. Она не удержалась и быстро перечеркнула спину пациента косым кругом. С Богом!
Рисманд постучал в дверь и открыл практически сразу с криком «Входите!».
Доктор Фагос за столом возле окна был стар, сух и отвратительно язвителен. Последнее Рисманду пришлось испытать на себе не раз. Впрочем, следует быть честным, не он один попадал под острый язык врача.
- Ну, молодой человек, я слушаю!
Присесть доктор не предложил, а Рисманд сам садиться не стал, чтобы не показаться слабым, и не готовым к выписке. Он будет стоять и докажет, что ему больше в этом пропитанном кровью и страхом заведении делать нечего.
- Я хочу выписаться!
- Выписаться значит? Выздоровел? – доктор поднял очки на лоб и пристально посмотрел в глаза молодому человеку. - Я рад за вас! Значит, боли больше нет, ходите вы отлично и глаза у вас видят. Правильно?
Рисманд промолчал. Любой ответ будет ложью. А лгать доктору плохо. Лучше молчать. В прошлый раз солгал и тот не выписал. Отправил обратно в палату, долечиваться.
- Я не хочу больше здесь находится. - Честно признался Рисманд. - Я больше тут не вылечусь. Отпустите меня… Пожалуйста.
- Ты вообще понимаешь, что ты говоришь? Я тебя из таких кусочков собрал, ты вообще ходишь, дышишь благодаря мне…
- Я благодарен вам… - перебил Фагоса Рисманд.
- Четыре месяца после таких ранений - мало. Полгода бы… Год в спокойной обстановке, не напрягая ноги и глаза… тогда бы я тебе дал гарантии выздоровления, а так нет. Не могу.
- Выпишите… - Руки непроизвольно сжали крюк палочки и Рисманд вскинул подбородок. - Или я сам уйду…
Доктор только рассмеялся:
- Куда? До первого патруля или до второго? А может сразу до тюрьмы? Сбежать из госпиталя – это всё равно, что с фронта дезертировать. Так что, мальчик мой, в палату и в коечку. Завтра обход сделаю, может еще что назначу, резвый ты мой.
- Нет! Я… Вас…Прошу!
Рисманд смотрел, как доктор встает и не спеша подходит к нему. Интуиция, не раз спасавшая жизнь, подсказала за миг до удара ногой по палке, выпустить её из рук. Пошатнулся, но удержался на ногах, хотя правая резанула такой болью, что пришлось вцепится в неё пальцами.
- Вот видишь, мальчик мой… Спорить будешь?
- Буду. - Он опять выпрямился, по-военному вытягивая руки вдоль тела. - Проверяйте дальше. Я не упаду.
Но доктор вместо этого отошел. Оперся двумя руками о стол и уставился на молодого человека прищуренным взглядом. Некоторое время они оба молчали, пытаясь пересмотреть один другого - один с вызовом, другой с интересом. И, наконец, доктор не выдержал.
- Хочешь выписаться быстрее?
- Хочу! - Выдохнул Рисманд, понимая, что это хоть и не победа, но значительное продвижение фронта.
- Тогда у меня к тебе предложение… - Фагос оторвал руки от края стола и скрестил их на груди. - У меня есть лекарство, новое, неопробованное еще, но действенное. Мне нужен подопытный. А я тебе гарантирую, что с помощью него ты через две недели встанешь на ноги и будешь ходить… с палочкой, конечно, без нее ты теперь никуда, но уверенно. Две недели. Ты слушаешься меня, а потом я тебя выписываю.
- Согласен!
- Подожди... Я еще не всё сказал. Хуже тебе не будет - это я гарантирую. А вот как поведет себя лекарство - я еще не знаю. Насколько улучшиться, как улучшится - только предположения.
- Я согласен.
- Эх, резвый какой! Жеребчик… Ладно. - В руках доктора, как по волшебству, появилась ампула. - Вот оно. Всего сорок доз. Три раза в день. Сегодня первая и потом еще тринадцать дней. На четырнадцатый, я обещаю, что тебя выпишу. Но каждый день – уколы, обследования, анализы. Выдержишь?
Рисманд только усмехнулся. Чем он его хочет запугать? Какими-то анализами, обследованиями? Две недели – это не полгода и не год. Выдержит конечно!
- Куда колоть будете, доктор?
Фагос тоже улыбнулся. Ну вот, найден доброволец! Причем с теми ранениями, которые надо протестировать - костное срастание, сетчатка, мышцы, рубцы. У парня полный набор. Так что по всем направлениям проверка будет. Давно они уже с профессором Лаонисом это лекарство планировали, и если всё получится… доктор улыбнулся еще раз.
- Вот бумага, карандаш. Пишите: «я … такой-то такой-то… добровольно соглашаюсь быть подопытным доктора Фагоса в испытании лекарства «Омелир». Написали? Хорошо. Подпись. Дата – четвертое мая шестнадцатого года правления Хасэй. Просто прекрасно. Руку. Это первая доза. Остальные будет колоть медсестра.
Рисманд смотрел, как в его вену входит игла, как медленно жидкость из шприца вливается в его руку.
Жжение началось практически сразу. Пришлось сцепить зубы, чтобы не отдернуть руку и не вырвать иглу. Когда лекарства практически не осталось, доктор выдернул иглу и приложил спиртовую ватку.
- Вот и всё. Как ощущение?
- Оно жжется. - Честно ответил Рисманд.
- Да? Сильно? - доктор выглядел немножко удивленным, но не испуганным.
- Пока терпимо.
Фагос нагнулся и поднял палку, которую протянул пациенту:
- Хорошо. Теперь идите в свою палату. Я еще к вам зайду.
Рисманд взял протянутую палку. Стоять без палки он еще мог, а вот ходить - нет. Тем более жжение распространилось с руки на плечо и что еще будет, неизвестно.

Отредактировано Ника (08-03-2018 07:34:41)