Глава 2.14 (фрагмент)
Половину ночи отряд двигался на юго-запад и перед рассветом рассредоточился в складках местности и густой растительности в шести километрах от слободы Большекрепинская, вернее, ее обгорелых развалин, перейдя перед этим Тузлов. Место здесь было удобное, пересечение дорог, поэтому капитан-лейтенант рассчитывал разжиться языками, а если удачно карта ляжет, и затрофеить что-нибудь приличное. Однако, дальнейшие события полностью перечеркнули все первоначальные планы, хотя на результат потом никто не жаловался. Для начала вернулись мотоциклисты и диверсанты, изображавшие немцев. Все прошло вполне успешно, фугасы снесли не менее роты немцев, двигавшихся со стороны Болдыревки, там стоял пехотный полк. Штаб авиаторы накрыли хорошо, плотно, место стоянки машин и палатки, в которых находилось командование, основательно перепахали сотками, там просто мешанина, установить судьбу генерал-полковника Руоффа и его ближайшего окружения не удалось, да и документами особо не разжились, но прихватили пару языков, генерал-майора и полковника. Оба, правда, контужены, генерал сильнее, пока для допроса не годен, а вот с оберстом разговор состоялся. От него Кареев и узнал, что тот недавно прибыл из Таганрога, где проходил курс лечения в особом госпитале. За слово «особый» разведчик сразу не зацепился, его больше интересовали сведения о самом городе, а он оказался очень богат на потенциальные цели. Тут и штаб 1 танковой армии, и крупный аэродром, и что-то связанное с флотом, и зондеркоманды СС и СД, и подразделение абвера, и фельдкомендатура, и всякие тыловые учреждения. С огромным сожалением Кареев подумал, что на все сразу сил не хватит, поэтому необходимо расставлять приоритеты. На первое место Кирилл поставил штаб Клейста, такую возможность никак нельзя упускать. Далее немецкая разведка, если удастся поживиться документами по резидентуре на нашей территории, будет вообще шикарно. От идеи вдумчиво и со вкусом раздербанить на трофеи аэродром капитан-лейтенант отказался, жадность до добра не доведет, артобстрел, танковая атака, ударили и скрылись. Фельдкомендатура и зондеркоманды по остаточному принципу, как получится, хотя руки и чешутся передавить там всех, но мало сил, ох мало! К тому же где именно располагаются учреждения СС и СД, полковник не знал, только сам факт их существования. По поводу флота оберст толком ничего пояснить не мог, не его епархия, но Кириллу и этого хватило, поскольку картинка вырисовывалась чрезвычайно любопытная. По всему выходило, что немцы планировали довольно крупный десант, правда какими силами и в какой срок, пленный не знал даже приблизительно. Недалеко от госпиталя имелись причалы, около которых и стояли суденышки, по описанию похожие на быстроходные десантные баржи. Их недавно привезли по железной дороге, собрали и подготовили к эксплуатации, а вот подразделений для десантной операции еще нет, не прибыли. О наличии войск вокруг города оберст тоже знал немного, но получалось, что расположены они большей частью северо-западнее, за рекой Миус, значит, быстро прибыть не смогут и проходу в Таганрог с северо-востока не помешают. Тут Кареев сообразил, наконец, спросить, что же особого в госпитале, где немец лечился. Тот охотно пояснил, что там ему переливали кровь, а в качестве доноров использовали маленьких детей из детских приютов. По всей видимости, их не успели эвакуировать в конце прошлого года, когда немцы заняли город. Рассказывал он спокойно, явно не считая чем-то особенным, а когда взглянул в глаза стоящему перед ним русскому, замолк на полуслове, после чего его одолела нервная икота. Желание свернуть этому уроду шею оказалось столь велико, что Кареев с огромным трудом сдержался, ему понадобилось несколько минут, чтобы немного успокоиться. Потом он перераспределил приоритеты, некоторое время изучал карту, поставил задачу мотоциклистам, затем вызвал ротных и объявил:
- Идем на Таганрог. Движение тремя ротными колоннами параллельными маршрутами на расстоянии одного-двух километров, артиллерия и вспомогательные подразделения идут со мной в средней.
Капитан-лейтенант показал все на карте, дождался доклада разведки, что все чисто и подал команду на выдвижение. Основные пути подвоза подкреплений и боеприпасов частям, готовящимся к штурму Ростова, проходили восточнее, использовалась также дорога вдоль берега моря, она проходила намного южнее, поэтому отряду попадались лишь небольшие патрули, которые уничтожались после быстрого допроса для уточнения обстановки. Самолеты противника пролетали всего два раза, причем далеко в стороне, интереса к идущим на приличной скорости колоннам они не проявили, а может и не видели. Позже стало известно, что именно этим маневром в сторону Таганрога разведотряд вышел из-под удара. Немцы не дураки, отреагировали быстро, но перекрывали те пути, которыми русские должны, просто обязаны были двигаться, там располагались полевые аэродромы, склады, тыловые службы, множество «вкусных» целей. Направление, в котором ушел Кареев, считали неперспективным, ведь там не имелось ничего, просто пустое пространство, вести поиск бессмысленно. А когда пришла информация из Таганрога, было уже поздно.
Еще до конца не рассвело, когда наткнулись на стоящий на обочине дороги автобус со спущенным правым передним колесом. Идущий впереди Т-4 сходу подмял его капот своей гусеницей, а дальше начался форменный сюрреализм. Задняя дверь открылась и наружу стали выскакивать отчаянно визжащие девицы, некоторые в коротких ночных рубашках весьма легкомысленного вида, а несколько и вовсе голышом. Последним выкатился лысеющий толстячок в исподнем, огляделся кругом выпученными со страху глазами и упал на землю, закрывая голову руками. Четверка перестала топтать автобус и остановилась, но тут же вынуждена была съехать с груды металлолома, поскольку та загорелась. Девицам велели заткнуться, толстяка подняли и картина прояснилась. Двенадцать молодых немок составляли пополнение офицерского борделя и направлялись из Таганрога к «месту службы» как раз куда-то в район расположения штаба 17-й армии, а толстяк исполнял роль старшего команды, по совместительству гинеколога. Водитель куда-то ушел за помощью еще вечером, остальные ночевали прямо в автобусе, по причине жаркой погоды, а солнце здорово нагрело кузов, немки разделись. Кареев выругался:
- Твою мать! Вернемся, ведь засмеют! Ладно, девок и ганса к саперам, они постарше. Папаши, - обратился он к бойцам, - проявите сознательность, девиц не обижайте, они и так перепуганы.
- Не беспокойтесь, товарищ капитан, - усмехнулся старший сержант лет тридцати пяти, - что ж мы, фрицы какие. Только их бы приодеть, а то голяком невместно как-то.
- Дайте им что-нибудь сами, в городе разберемся. Все, поехали, время не ждет. По машинам!
К городу отряд вышел вечером, мотоциклисты доложили обстановку, капитан-лейтенант обозрел в бинокль открывшуюся картину и хищно усмехнулся. Не обманул немец, вон и здание госпиталя, на самой окраине, в застройку ломиться нет необходимости. Но не только это вызвало чувство глубокого удовлетворения, правдой оказалось и другое. У берега моря всего в километре от объекта у причалов стояли быстроходные десантные баржи, сосчитать их труда не составило, тридцать три штуки! Противник, по всей видимости, готовил десант, но подразделения для него начнут подходить позже, так что пока есть только экипажи, да и то в большинстве не на самих корабликах, а бездельничают на берегу. При внимательном рассмотрении выяснилось, что десантными являются только двадцать четыре БДБ, остальные девять артиллерийские, с усиленным вооружением. Кроме них имелась дюжина десантных катеров, судя по номерам типа PiLB-40, а также пять раумботов. Если захватить все это богатство, то появится возможность уйти морем, а не прорываться сквозь вражескую оборону, надвигающаяся ночь скроет маневр разведотряда.
Но сначала госпиталь! Кареев приказал своим людям высадиться из машин и подойти поближе, после чего произнес:
- Перед нами Таганрог, вон то здание, около которого стоят машины, немецкий госпиталь, там лечатся офицеры. Им переливают кровь, а берут ее у наших детей-сирот из местных приютов. Детки маленькие совсем, в большинстве дошкольники.
Капитан-лейтенант немного помолчал, дал всем время осознать сказанное и со злостью крикнул, сжав кулаки:
- Персонал, упырей в белых халатах, в плен не брать, уничтожать на месте!! Стрелять только в крайнем случае, работаем штыками, ножами, лопатками!
Сделал еще одну паузу, успокаиваясь, подозвал командиров рот, достал трофейные карты, раздал им и добавил:
- Работает первая рота, пациентов пакуем и берем с собой. Обращаю внимание командиров, всю медицинскую документацию берем с собой! Остальные идут к причалам и зачищают там все, уходить будем морем, на десантных баржах. Первая рота передает ребятишек и выдвигается вот сюда, это штаб 1 танковой армии. Забираем пленных, документы, громим все и уходим. Вторая рота следует дальше, вот, прямо по улице Фрунзе, на этом перекрестке налево, второй дом, тут абверкоманда. Схема та же, пленные, документы, полный разгром. Третья рота охраняет причалы с баржами, они наш билет домой. Павлов, твои из всех стволов долбят вот из этой точки по аэродрому, корректировщика выдвинешь на БТРе сюда. Савич, Акопян, выдвигаетесь в эту точку, минометы начинают работать вместе с гаубицами, давят в первую очередь зенитки, чтобы нам танки не пожгли. Работаете пять минут, не больше, затем артиллерия сворачивается и уходит к причалам. Тигран, твои орлы давят все, что осталось и выдвигаются следом, тебе надо успеть, чтобы оказать поддержку первой и второй ротам в самом городе. Еще по аэродрому, сами знаете, кого и что уничтожать в первую очередь.
Ребята знали, не первый раз, но напомнить стоило. Кареев сильно сомневался, что, увидев замученных нацистами сирот, его ребята проявят гуманизм по отношению к медперсоналу, устроившему все это непотребство. Так пусть уж лучше выполняют его приказ, основательно, с душой, с размахом, тем более, что жить с такими тварями на одной планете нам совсем невмоготу.  Пока морпехи занимали места в машинах, Кирилл прошелся по задачам ротным, установил временные параметры, хлопнул их по плечам, запрыгнул в БТР и обратился к сидящему у борта старшине:
- Кузьмич, как работу на объекте закончим, быстро загружай все самое ценное, медикаменты, перевязочные материалы, инструментарий, продукты. У причалом с баржами то же самое. И еще, детки наверняка раздеты, хоть и лето, но пойдем морем, ночью, а они слабенькие после кровопотери.
- Не беспокойся, командир, все сделаю!
Федот Кузьмич Кузнецов был одним из тех, кого Кареев со своими разведчиками вывел из окружения. Он остался в батальоне и стал ближайшим помощником Карпенко, спокойный, оборотистый, очень хозяйственный мужик лет сорока с небольшим, сибиряк их Красноярского края, всю жизнь прослуживший в кавалерии, но после Халхин-Гола неожиданно переведенный в танковую часть. Можно действительно не беспокоиться, он все сделает в лучшем виде. Сам Кареев сделал себе небольшое послабление, следовало идти с группой, которая направляется на захват десантных барж, но он поехал к госпиталю, уж очень хотелось дать волю душившему его все это время гневу. Умом сорокалетнего подполковника он понимал, что особенно легче не станет, особенно сознавая, что немцы сейчас стоят под Ростовом, а не Красная Армия под Берлином, но хоть небольшую гирьку на весы справедливости кинуть хотелось лично. Он комбат, а не командарм, может себе позволить.
На спокойно въехавшие во двор госпиталя машины никто особого внимания не обратил, с охраной быстро разобрались переодетые под немцев разведчики, поэтому, когда из машин выплеснулась волна одетых в летные трофейные комбинезоны и бескозырки отчаянно матерящихся молодых мужиков, немногочисленные гансы от неожиданности растерялись. Два взвода зачищали территорию, третий буквально влетел в здание и вихрем прошелся по всем его этажам, безжалостно уничтожая всех особей в белых халатах, кто попадался на пути, не исключая персонал женского пола.
Кареев бежал в первых рядах. Вот в дверях палаты показался толстый ганс в пижаме, удар в челюсть, нокаут, взгляд внутрь, чисто. Немец еще не успел осесть на пол, а капитан-лейтенант уже скользнул дальше. Процедурная комната, высокая женщина с перекошенным от злости лицом привязывает к кушетке мальчика лет пяти, на запястье у нее кровь, похоже, ребенок успел оцарапать. Остро отточенный нож вскрыл ей горло почти от уха до уха, следовавший за командиром моряк ударил прикладом своей СВТ по голове начавшему подниматься с другой кушетки немцу, подхватил мальчишку и бросился к выходу. Еще один морпех принялся сноровисто вязать пленного, пока не очухался. В коридоре Кареев увидел выскочившего из соседней палаты Алентова, бригадный комиссар тоже пошел в рейд и сейчас показывал класс работы лопаткой, его этому капитально научили еще в Первую Мировую. Выстрелов слышно не было, только хрипы и короткие вопли временно живых. На втором этаже, похоже, потрудились саперы, пустив в ход свои топоры и ломики, зрелище малоаппетитное, но, с педагогической точки зрения, чрезвычайно полезное. Пусть юберменши полюбуются, может, на правильные мысли наведет.
Морпехи зачистили здание буквально за несколько минут и принялись выносить детей, основная масса которых находилась в подвале, в процедурные мучители привели только тех, у кого брали кровь. Кирилл пробежался по зданию, контролируя работу своих людей, сработали четко, везде валялись трупы медиков, пациентов вывели в холл первого этажа и сортировали. Их оказалось немного всего двадцать три, госпиталь небольшой, всего на полсотни клиентов, но сейчас основная масса уже выписалась, новая же партия желающих поправить здоровье еще не прибыла. Среди пленников не оказалось ни одного генерала, но и гауптманов всего два, что называется, устроились по блату, остальные – старшие офицеры. В это время морпехи выносили документы и грузили их в машину.
С докладом подбежал Кузьмич:
- Детей всего восемьдесят три человека. Командир, они же крохи совсем, школьников почти нет, детский сад да ясли! Что же это за люди такие, чтобы над малышами издеваться!!
- Ты скольких лично отблагодарил?
- Троих, больше не досталось, морячки разобрали.
- По нашей земле этой нечисти еще знаешь сколько ходит? Всем хватит.
- Это верно, - вздохнул старшина и перешел на деловой тон. – Так, склад медикаментов заканчиваем выносить, еще минут десять, догрузим продукты, Михаилу Васильевичу все, что можно тоже собрали. Саперы начали работать, командир ихний сказал, что как погрузку закончим, и он свою работу завершит. Да, в подвале четверых пленных нашли, военврач 1-го ранга и три медсестры. Доктор избит сильно, сам идти не может, девчонкам тоже досталось. Мы их в машину уже посадили.
За десять минут не успели, ушло все двадцать, зато когда приехали к причалам, там уже управились. Охрану уничтожили без лишнего шума, как и вражеских моряков. Обозленные тем, что им не удалось поучаствовать в освобождении детей, морпехи вырезали всех немцев, которых нашли и теперь вовсю занимались сбором трофеев. С этим делом оказалось небогато, мало чего пока еще завезли для предстоящего десанта, что казалось особенно обидно, ведь двадцать четыре баржи обладали общей грузоподъемностью более двух тысяч тонн. Впрочем, боеприпасы и горючее подгребли вчистую, как и всякие полезные мелочи типа комплектов инструментов.
Когда первая и вторая роты начали движение в сторону центра города, появились и танкисты с артиллеристами. Последние сразу стали грузиться на баржи, а минометчики пошли вместе с морской пехотой в город. Очевидно, лимит везения стал исчерпываться, Акопян потерял сразу четыре танка, два безвозвратно, зенитчики расстреляли их из ахт-ахтов, экипажи погибли полностью, еще два притащили на буксире, попадания в моторный отсек. Выяснять подробности времени не оставалось, это можно будет сделать и позже.
Улицы в Таганроге оказались вполне свободны для движения, никаких баррикад, противотанковых ежей и прочих препятствий на маршруте следования не имелось, так что шли быстро и уже через четверть часа оказались у небольшого здания с замысловатой крышей, где располагался штаб 1 танковой армии. Кареев очень надеялся, что Эвальд Клейст сейчас там, один пациентов особого госпиталя, танкист, поделился. На аэродроме разведчики нашумели изрядно, но немцы пока не поняли, что произошло, и просто пытались получить информацию. В штабе царила деловая суета, звонили телефоны, бегали работники с бумагами, когда во всю эту благость ворвались морские пехотинцы Кареева. Особого сопротивления гансы оказать не сумели, да не больно и пытались, так что сработали быстро. Двадцать четыре офицера и три генерала отправились в кузова грузовиков, прочих штабных просто уничтожили. Болезный не обманул, командующий 1 танковой армией генерал-полковник Эвальд фон Клейст оказался на месте, довольный как слон Кареев велел посадить его отдельно, в свой БТР. Затем в темпе вынесли все найденные документы, аппаратуру связи и шифрования, подожгли здание и поехали на подмогу второй роте. Дом, в котором располагалась абверкоманда, оказался еще меньше, чем предыдущий, так что помощь не понадобилась, только здесь уничтожать никого не стали, забрали всех. Документов тоже оказалось немного, разобрались быстро.
Обратный путь Кареев проложил вдоль берега, еще четверть часа и показались уже знакомые причалы, вся операция в самом городе заняла меньше часа, а с учетом госпиталя и прочих объектов, два. На баржи погрузились в максимально быстром темпе, гансы уже прочухали ситуацию и начали действовать, боевое охранение уничтожило три группы противника численностью около взвода каждая, выдвинувшиеся к причалам для выяснения обстановки. Детей моряки бережно завернули во взятые в госпитале одеяла, замерзнуть не должны, ночи стоят теплые, но некоторые детки были совсем слабенькие, они обессиленно лежали на руках у взрослых, только вымученно улыбались бледными губами своим освободителям. Немцы держали их в одном белье, но в подвале даже летом промозгло и сыро, так что моряки постарались уберечь маленьких узников от простуды. Удивили немки. Им выдали несколько простыней, девицы забились в угол трюма и сидели там тихо, только хлюпали носами и вытирали с лица слезы.
- Чего они ревут-то? – удивился Кареев, заметив эту картину. – Неужели боятся, что мы их топить будем?
- Не поверишь, командир, это не от страха, им детей жалко! – хмыкнул Бекетов, который единственный из разведотряда Наркомата пошел с Кареевым в рейд. – Я поговорил немного с ними, девки нормальные, без закидонов. Глупые только, просили не убивать, говорят, что отработают.
- Точно дуры! – разозлился Кирилл. – Отработают они!
Камиль захохотал:
- Да ну, не в этом смысле! А-ха-ха, ой, не могу!
- Чего веселитесь? – недоуменно спросил Алентов, подойдя поближе. Он до сих пор находился под впечатлением увиденного в госпитале, несколько десятков трупов, оставленных в нем, а также девять сотен убитых немецких моряков казались ему далеко недостаточной платой за это. Бекетов, давясь от смеха, разъяснил, бригадный комиссар фыркнул:
- Да уж. Чего с ними делать-то, они же не военнопленные? А, ладно, без нас разберутся.