Глава 2.15 (начало)
Слухи на фронте распространяются быстро, можно сказать молниеносно. Не успели разведчики вернуться в расположение батальона, а все кругом уже знали, что захвачены большие трофеи и ценные пленные. Конкретика была покрыта мраком тайны, поэтому предположения строились самые разные и совершенно невероятные. Говорун Камиль тут же сообщил заинтересованным товарищам, что взят на абордаж и приведен в Азов линкор «Тирпиц», а Адольф Гитлер взят в плен лично командиром при его, Бекетова, непосредственной помощи, ибо фюрер дрался как лев, размахивая корабельным якорем.
- Балабол! – покачал головой Квитко, собирался еще что-то сказать, но тут обнаружились живописно неодетые немки и все внимание переключилось на них. – А это что еще такое?
Еще до возвращения в Ростов Кареев категорически запретил своим морпехам рассказывать, чем в действительности занимались пленные немки, мол, просто обслуживающий персонал штаба 17-й армии вермахта, что, в общем, соответствовало действительности. Учитывая нынешнюю специфику службы, длинный язык расценивается не иначе, как профнепригодность и лечится списанием из батальона, хорошо, если не по решению трибунала. Народ проникся, после рейда авторитет командира, и без того высокий, поднялся просто до небес. Так что всем интересующимся отвечали, как договаривались, а голопопость пленниц объяснили стечением обстоятельств, мол, Тигран со своими бегемотами перемешал все с землей прежде, чем девицы успели похватать свою одежку. Немок увел Кузьмич с указанием обеспечить им мытье и какую-нибудь одежду, а также подготовиться к проведению санитарно-гигиенических процедур для всех вернувшихся из рейда. За время, пока основная часть батальона отсутствовала, немцы предприняли несколько попыток штурма позиций соседних подразделений, но Сабельников, маневрируя наличными огневыми средствами, поддержал обороняющихся и помог им выстоять. Фрицы здесь попритихли, но, по имеющимся данным, усилили нажим восточнее, на направлении главного удара. Кареев посчитал, что свою роль сыграл разгром штабов 17-й и 1-й танковой армий и возникшая потеря управления войсками. Немцы быстро оправятся, но некоторую паузу это обеспечит. Пользуясь затишьем, капитан Бориско завершил свое грандиозное строительство и готовился отбыть в Ростов, чтобы устраивать запасные позиции батальона, которые в недалеком будущем могут стать основными.
После такого дела людям положен отдых, но, во-первых, Кирилл помнил о том, что отдых – это смена деятельности, а во-вторых, бездельничающий боец – потенциальный преступник (имелись в жизни подполковника Кареева офицеры, которые любили этот постулат повторять). Шутки шутками, но обстановка на фронте не такова, чтобы спокойно прохлаждаться, к тому же не надо быть провидцем, чтобы предположить – в головах начальства роятся все более дерзкие мысли о применении полученных десантно-высадочных средств и столь успешного батальона морпехов. Капитан-лейтенант помнил и другое, чем, к сожалению, заканчивались очень многие подобные акции, гибель вверенного подразделения в его планы никак не входила, даже если она будет предельно героической. А это значит, что надо продумать все самому, предложить командованию свой план и убедить в его преимуществах. Но сначала пункт первый, продумать, этим Кареев и решил заняться, не откладывая в долгий ящик, потом поздно будет. Умных голов вокруг хватало, поэтому он намеревался озадачить своих замов, себе же все-таки дать этот день на отдых и приведение в порядок. Обстоятельно решили поговорить за ужином, а пока все занимались делами, Кирилл, отдав последние распоряжения, направился в баню, супруга уже ждала его там. Света до сих пор находилась под впечатлением от увиденного в Ростове, даже воюющих второй год мужчин пробрало, чего уж говорить о молодой женщине.
- Ну ладно, что ты, все с ними теперь хорошо будет, - обнял жену Кареев.
- С этими будет, а сколько их еще там, за линией фронта, - всхлипнула Света. – А еще я о наших будущих детях подумала, неужели и с ними такое сможет случиться?
- Нет, лисенок, не сможет, за это и воюем, - как можно убедительнее сказал капитан-лейтенант, а сам подумал, что подполковник Кареев с ним бы не согласился, вспомнив, например, о младенцах-сербах, которых в Косово продавали на органы под раздувание щек демократической общественности. Тема эта была очень тонкой и Кирилл еще раз дал себе слово хорошенько все обдумать, если не перед окончанием войны, то сразу после ее завершения. Дело оставалось за малым, дожить до этого светлого часа.
- А немок этих зачем в батальон притащил? – поинтересовалась Светлана, немного успокоившись.
- Начальство приказало, они же не военнослужащие. В общем, не решили пока, что с ними делать, велели здесь подержать, пусть поработают… хм-м… по специальности. И потом, честно говоря, жалко их, не удивляйся. Они всю дорогу ревели, я думал, от страха, а оказалось, детей жалели, вот так. Они ведь тоже женщины, может, у некоторых и свои имеются.
- Немок жалко… Вот уж не думала, - медленно проговорила Света. – Они же враги!
- Солнышко, ты же их видела, дюжина полуголых девиц, к тому же некомбаттантов, военных преступлений не совершали. Что, когда в Германию войдем, всех подряд судить будем?
- Давай, сначала туда войдем, потом и разберемся.
- Э, нет, это дело принципа. Мы не нацисты и потом, такой народ, как наш, должен проявлять великодушие к побежденным, исключая преступников, конечно. От того, что у немцев их дети начнут от голода и болезней умирать, нам лучше не станет.
- Ты это тем нашим, у которых дети погибли, сможешь объяснить?
- Смогу, такое не в голове, такое у нас в душе. Ладно, хватит, нашла время и место для подобных разговоров. Иди-ка сюда, я тебя…
Подзадержались Кареевы к ужину, зато все уже собрались, так что Кирилл пригубил немного красного сухого вина и принялся обстоятельно рассказывать о рейде, этого от него все с нетерпением ждали. Засиделись допоздна, зато основное любопытство подчиненных комбат удовлетворил. Многие жалели, что лично не поучаствовали в операции, а те, кто не сказал об этом вслух, наверняка подумал. После сытного ужина молодого человека потянуло в сон, но, прежде чем улечься в постель, капитан-лейтенант дал задание продумать будущий десант. Имелось у него и еще одно дело, которое он тоже решил сделать сегодня. По общему мнению, потери в рейде оказались очень даже невелики, но это утверждение лично для Кареева было более чем спорным. Кроме экипажей двух танков погибли три морских пехотинца, еще двадцать восемь оказались ранены. Эйфория от выполненного задания имела место быть, чего перед собой лукавить, захватить командующего армией и архив резидентуры абвера, это дорогого стоит. Но как-то она притупилась, прошла, ведь настоящий командир начинается не с бравого доклада об успехах, он начинается тогда, когда берешь в руки ручку и пишешь: «Уважаемая Алевтина Васильевна, с глубоким прискорбием сообщаю, что Ваш сын, Березкин Тимофей Ильич пал смертью храбрых…». Можно было поручить это ротным, если бы погибших оказалось много, Кирилл так бы и сделал, но их всего трое, так что эту проклятую миссию комбат взял на себя, а ротные успеют еще, война не завтра кончится. Вот и сидел капитан-лейтенант, перебирал в руках три небольших треугольника, вспоминал погибших, недолго он ими прокомандовал. Ему показалось важным написать, что в ходе боев батальон освободил детей-сирот, пусть родственники знают, ради чего их сын отдал жизнь. Не за безымянную высоту 113 или 78, а за восемьдесят три маленьких человечка, получивших шанс расти дальше.
- Похоронки написал? – осторожно поинтересовалась Света, наблюдая за мужем с кровати.
- Да, закончил уже. Завтра же прикажу ротным представления на них сделать, сыновей матерям не вернешь, пусть хоть такая память у родственников останется, парни наград достойны.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
