Глава 3.18 (продолжение)
К и без того напряженной ситуации для Кареева и его ближайшего окружения неожиданно добавился еще один пунктик, когда в дивизию накануне наступления прибыл специальный корреспондент газеты «Красная Звезда» подполковник Константин Симонов. Всем, не без помощи Караваева,  стало известно, что тот для написания своих репортажей лезет в самое пекло, совершенно не заботясь о собственной безопасности, чего морские пехотинцы позволить никак не могли. Пришлось Кириллу взять на себя непростой разговор с кавалером орденов «Красного Знамени» и «Знак Почета» и лауреатом Сталинских премий первой и второй степени, талантливым писателем и поэтом, а также приставить к нему трех бойцов из разведбата Шелестунова и офицера из отдела Караваева, которого тот предварительно проинструктировал. Окрыленный корреспондент уехал на передовую, а Кирилл смог заняться своими прямыми обязанностями. К Симонову Кареев относился с большим почтением еще с прошлой жизни, поэтому очень надеялся, что с тем ничего не случится, и из-под его пера выйдет еще много замечательных произведений.
Ватутин не предполагал долбить морпехами первую линию вражеской обороны и планировал ввести дивизию в прорыв, Жуков эти планы менять не стал, как, впрочем, и все остальные. Хотел он или нет, неизвестно, но в любом случае времени на это просто не имелось. Изначально войска 1-го Украинского фронта не имели преимущества перед обороняющимися в личном составе и танках, но передислокация механизированной дивизии морской пехоты внесла изменения в этот расклад, в людях и технике был достигнут примерный паритет. Теперь ставка делалась не только на преимущество в артиллерии и маневр кавкорпусами, но и на высокую ударную мощь и подвижность соединения Кареева.
Тем не менее, морским пехотинцам все-таки пришлось оказать наступающим некоторую помощь и подавить при помощи штурмовой артиллерии огневые точки противника, уцелевшие после массированной артподготовки, когда несколько атак не привели к желаемому результату. Передовые части дивизии устремились вперед, где в десяти километрах по речке Горынь проходила вторая линия обороны. Придется повозиться, хотя вся «водная артерия» с десяток метров шириной, да обмелевшая по осени. Для форсирования реки и дальнейшего штурма вражеских позиций Кирилл определил два участка выше и ниже по течению от Гощи, где рельеф местности являлся более благоприятным для техники, да и укрепления противника послабее. Ломить нахрапом кавторанг не собирался, хотя высокое начальство непрозрачно намекало, что с его ударной мощью можно и до границы доехать, не особо задерживаясь. Недавно назначенный на должность начальника штаба фронта генерал-лейтенант Боголюбов оказался человеком горячим, поэтому сразу попробовал взять Кирилла на голос, но быстро обломился. Шарахаться в кромешной тьме, когда снега еще нет и вокруг черно как у негра в одном месте, кавторанг не собирался, о чем и сообщил ему, не стесняясь в выражениях. Что характерно, Жуков то ли не присутствовал, то ли вмешиваться не стал, ведь такие моменты с ним на последнем совещании Кареев специально обговорил. В этом имелся свой резон, ведь главной задачей было не проткнуть как можно быстрее вражескую оборону, а оттянуть на себя все резервы противника, к тому же стрелковые дивизии за морпехами просто не поспеют, мобильность не та. Боголюбов, видимо, это понял, поэтому ругань свернул, хотя извиняться не стал. Кавторанг не стал ждать, кода начальство еще раз созреет подтолкнуть его в спину, и выбрался на передок, там за ним никто с телефонной трубкой бегать не будет, заодно можно еще раз осмотреть местность, где завтра его морпехи станут штурмовать вражеские позиции и форсировать речку Горынь. Обратно командир дивизии вернулся уже затемно, как раз к ужину.
Симонов остался ночевать в передовом мотострелковом полку, Кириллу лишь доложили, что с ним все в порядке, а вот Караваев привел с собой старшего лейтенанта, показавшегося Карееву знакомым. На память капитан 2-го ранга пока не жаловался, поэтому сообразил быстро:
- Петр, вот так сюрприз! Какими судьбами к нам?
- Назначен в особый отдел дивизии, товарищ гвардии капитан 2-го ранга!
Петра Ивановича Капацыя Кирилл помнил совсем молоденьким младшим лейтенантом с выгоревшими на солнце белыми волосами. Остатки дивизии НКВД остались в Ростове-на-Дону, когда морпехов оттуда вывели, с тех пор они больше не виделись. А теперь перед Кареевым стоял заметно возмужавший молодой человек с орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени, двумя медалями «За отвагу» и двумя золотыми нашивками за тяжелые ранения и радостно улыбался.
- Ужинал?
- Не успел еще, - смутился особист.
- Вот и хорошо, сейчас покушаем, заодно расскажешь, где тебя год носило.
Рассказ оказался довольно скупым, первое ранение случилось еще в Ростове, второй раз зацепило уже на Днепре, но оба раза повезло, поправился быстро. В особый отдел попал сразу, как первый раз вышел из госпиталя, все-таки Орджоникидзевское военное училище войск НКВД СССР имени С.М. Кирова окончил, эту работу лучше знает, чем обычный пехотинец.
- Вот тогда я и узнал, почем шилом патоки поесть! Несколько раз уйти хотел, в пехоте как-то проще, да и опыт имелся, но не смог, ведь ребята, которые приходили, еще меньше меня знают и умеют, а потом втянулся. И то, что я в Ростове пережил, мне только на пользу пошло, иначе я на людей смотрю, чем некоторые мои сослуживцы.
Мысль эту старший лейтенант раскрывать не стал, но все присутствующие и так поняли. Кареев и Караваев еще порасспрашивали Петра об общих знакомых, после чего отпустили его отдыхать.
- Чтобы бы ты знал, закусился Петя с одним начальником, сам знаешь, какие у нас иногда встречаются, а он правильно сказал, после Ростова некоторые вещи не такими уж простыми кажутся. От него требовали побыстрее дело закрыть, мол, все и так понятно, а он отказался и человека от расстрельной статьи отвел. Я на него случайно наткнулся, услышал в разговоре, что начальник на него обидку затаил, избавиться не против, а фамилия у Пети запоминающаяся, вот я его себе и выцепил. Нет, справочки, конечно, предварительно навел, - неторопливо рассказал Николай.
А Кирилл слушал его немного рассеянно, накатило вдруг, сам вспомнил 42-й, оборону Ростова, рейд на Таганрог, десант на Мариуполь. Из сборной солянки отступающих частей он сформировал 13-й отдельный мехбатальон морской пехоты, ставший впоследствии бригадой, а затем и дивизией, на этих фронтовых дорогах кавторанг встретил людей, которые и сейчас рядом с ним, Караваев, Уфимцев, Шмелев, Акопян, Царев, Савич, Павлов, да разве всех так сразу перечислишь, живых и мертвых. Да, он сыграл важную роль в создании соединения, собрал их всех вместе и сделал командой, но и сам многим им обязан. Тем, что он тот, кем является сейчас. Не только благодаря академическому образованию и боевому опыту прошлой жизни, но и им, своим боевым друзьям. Сейчас, на должности командира дивизии, уже не так беспокоят собственные бытовые проблемы, да и риска для жизни стало меньше, сам в тыл врага уже не ходок, атаки отражать на передке тоже давненько не приходилось, но легче не стало, скорее наоборот. Все-таки верно, самому жизнью рисковать легче, чем других отправлять, это и есть самое трудное.
- Ты чего командир?
- Да так, вспомнил прошлый год, накатило что-то…
- Год назад на Дону сидели, а сейчас до границы двести камэ осталось. Как думаешь, в этом году выйдем на нее? Месяц целый впереди.
- Наверное, выйдем. Не только от нас зависеть будет, но и от соседей. Ладно, завтра с утра вводи Петю в курс дела, а пока отдыхай.
После ужина Кирилл направился в штаб, там уже подготовили боевой донесение за сутки, а главное, он хотел еще раз прокрутить планы на завтрашний день. Закончил уже за полночь, а когда наладился прилечь обнаружил, что супруга уже спит, за отсутствием мужа, в обнимку с доберманом, вид у собакена весьма довольный, он любил по возможности к кому-нибудь привалиться. Нарушать идиллию Кареев не стал, пристроился рядом на лавке.
Рано утром, задолго до рассвета в расположении неожиданно появился начальник штаба фронта Александр Николаевич Боголюбов, Кирилл только встал и даже позавтракать еще не успел.
- Ну что, товарищ командир дивизии, долго собираешься черепашьим раком ползать? – вместо приветствия грозно спросил генерал. – Ты птицей должен лететь, с такой-то механизацией!
- Куда?
- Что куда?
- Куда лететь?
Боголюбов побагровел, но сдержался и нарочито медленно произнес:
- У вас какое образование, товарищ командир дивизии? Курсы младших лейтенантов? Про потерю темпа наступления вам на курсах, видимо, не говорили! И чем это грозит!
Кирилл развернул к Боголюбову карту с нанесенными на нее последними данными о противнике и ткнул в нее пальцем:
- И чем это мне грозит?
Начальник штаба фронта окинул ее взглядом, обстановка была ему хорошо известна, поэтому указал на участок перед Ровно и ехидно осведомился:
- А вот эти механизированные соединения вас не беспокоят?
- На них у противника весь расчет, так что они никуда оттуда не денутся, будут ждать, чтобы зажать меня в клещи. К тому же, немцы до сих пор полагают, что об их наличии нам неизвестно, а мы всячески эту уверенность у них поддерживаем. О наших контрмерах я в штаб докладывал.
Боголюбов замолчал, он не мог самому себе не признаться, что нахальный кавторанг прав, даже если противник выдвинет сюда резервы, это нам только на руку, ведь тогда кавкорпуса могут не опасаться встречи с ними.
- Что же до моего образования, - добавил Кареев, - Ставка, видимо, сочла его достаточным для командования дивизией.
Про то, что товарищ Боголюбов может довести до Верховного свое мнение, он говорить не стал, это будет уже слишком, но генерал намек понял и только досадливо крякнул.
- Ладно, занимайтесь, - буркнул он и вышел.