- Что-то не так! – объявил Евсеин.  «искалка» у него в правой руке ходила ходуном, на лбу выступили крупные капли пота.
- В чём дело, Вильгельм Евграфыч? – недоумённо спросил Ромка, разглядывая возникшее на стене светящееся лиловое пятно.
- А вы что, не замечаете? – отозвался доцент. – Червоточина не стабильна. Видите, как пульсирует контур портала? 
Действительно, клякса то сжималась, то расплывалась во всю стену, словно в болезненных конвульсиях. Окаймляющая его огненно-фиолетовая нить в такт этим пульсациям то ярко вспыхивала, то становилась совсем тусклой, едва заметной глазу.
- Ну и что с того? – Ромка нахмурился. – Пройти-то мы можем, верно? И вообще, раз эта штука тут появилась - значит наши с той стороны тоже сработали, как мы договаривались. Пошли, не будем заставлять их ждать!
- Погодите, молодой человек! – Евсеин опустил «искалку». - Вы хоть понимаете, какой это риск?
- Вы предлагаете вернуться наверх? – осведомился из-за Ромкиной спины Шурик. – То-то нас там ждут, с распростёртыми объятиями. А ведь у вас, Вильгельм Евграфыч, даже документов нет. Что будете говорить в полиции – не подумали?
- Всё, некогда! – Ромка рубанул воздух рукой. – Ещё немного промедлим – дождёмся, что наши на той стороне решат, что мы не смогли добраться до портала и отключатся. И вот тогда в самом делеи придётся возвращаться.
Он по очереди обвёл взглядом спутников. Шурик – решительный, возбуждённый. Евсеин – он уже открыл рот, чтобы выдать новый аргумент. Нет уж, господин доцент, придётся вам подчиниться…. Олежек держится сбоку, в обнимку со своим рюкзаком. За его спиной – Колян, в руке никчёмный травмат. Это ещё зачем? Впрочем, пусть, лишь бы не пальнул с перепугу… хотя – пугаться тут, вроде, пока нечего.
- Я иду первым. – Ромка старался, чтобы его голос звучал как можно твёрже.  - За  мной  Олег, потом господин доцент. Шурик, проследи, чтобы он не споткнулся, мало ли? Замыкающим  - Колян.  Интервал – две секунды. Готовы?
И, не обращая внимания на невнятные протесты  Евсеина, шагнул в лиловую кляксу.

Ромка не раз проходил через портал-червоточину - и всякий раз он с трудом мог уловить сам момент перехода. Вот ты стоишь на этой стороне, потом делаешь шаг вперёд, мгновенная пелена в глазах - и всё, ты уже «там» Порой даже и мглы не было – словно в киноленте один кадр менялся другим, приклеенным рукой не слишком умелого монтажёра.
Но – только не на этот раз. Лиловая мембрана словно натянулась, не желая пропускать сквозь себя незваного гостя. Ромка прибавил напор – он сам не понял, было ли это реальным, мышечным усилием, или же волевым напряжением – и тогда препятствие лопнуло, и он провалился в сияющее нечто.
Всё – верх и низ, окружающее его пространство, чувство времени – всё кануло в лиловом киселе. Ромку скручивало винтом, словно мокрую тряпку в чьих-то равнодушных руках. Это было больно, невыносимо больно, так, что он не выдержал бы и заорал в голос – только не было ни голоса, ни… ничего не было – только сворачивающаяся в жгут пустота, боль и лиловое сияние заполонившее всё вокруг.
…потом лиловая пустота выплюнула его, не оставив ни боли, ни ощущения затягивающего безвременья. Ромка качнулся, с трудом устоял – и снова чуть не полетел с ног от сильного толчка в спину.
Он обернулся. Олежик. Стоит, скрюченный, рюкзак держит за лямки.
Не успел Ромка открыть рот, чтобы спросить, где остальные, как рядом с Олежиком возник Шурик – на руках у него висел Евсеин, явно лишившийся от всех этих безобразий чувств.  Сердце отсчитало ещё три удара, и последним за спиной Шурика возник Колян.
Все тут?
Кажется, все.

Лиловая мгла  никуда не делась. Теперь она напоминала слой тумана – такой ложится в летние предутренние часы над озером или росистым лугом, не давая разглядеть пальцы вытянутой руки.  Только этот туман флуоресцировал, очерчивая силуэты людей  лиловые слегка светящиеся ореолы.
Ромка огляделся. Его не покидало странное ощущение. Этот туманны ймир казался был плоским, двумерным - мозг отказывался оценивать расстояния… до чего? В залитой лиловым светом пустоте не было ничего, кроме них – и проступающих там, где должен быть горизонт странных, словно висящих в воздухе силуэтов  - то ли скалы, то ли кроны невероятных деревьев, то ли ни на что не похожие здания.
Первым голос подал Шурик.
- Где это мы, а?
Ромка, не оборачиваясь, пожал плечами.
- Спроси, чего полегче.
- А ведь я предупреждал, молодые люди!..
Евсеин застонал, откашлялся и высвободился из Шуриковых рук.
- А ведь я предупреждал, молодые люди! Я говорил, что…
Закончить фразу он не успел.
- Кто это? Не подходите! Стойте! А-а-а!
Ромка крутанулся, оборачиваясь на панический вопль. Олежик уронил рюкзак и тыкал пальцем в силуэты, сгущающиеся где-то на границе туманной мглы. Человекообразные фигуры, очень высокие, какие-то неестественно тонкие – почти лишены плеч, длинные руки колышутся, извиваясь. Вот передняя фигура подняла ладонь… господи, у них по четыре пальца!
Глухо кашлянул «Макарыч» - раз, другой. «Прекрати  огонь, придурок!»  -  отчаянно заорал Шурик, но Колян продолжал стрелять. Четырёхпалые на миг замерли, колыхнулись и неторопливо двинулись вперёд. Казалось, пули не оказывают на  них ни малейшего
действия.
Ромку, как ледяной водой, обдало волной страха – или это ему показалось? А четырёхпалые всё приближались, и за их спиной возникли, словно соткались из светящегося тумана новые силуэты.
«Портал! Портал мне! Пусть хоть какой, пусть пульсирующий, пусть с размером газетный лист!..»
Нету портала.
Он повернулся и шагнул навстречу надвигающемуся из лиловой мглы ужасу,  нашаривая в кармане «пепербокс».

X

Москва,
ул. Варварка.
Апрель 1888 г.
-Ну-ка, давай я…
Гиляровский торопливо подхватил бесчувственное тело.
Шурик, избавившись от своей ноши, облегчённо выдохнул и прислонился к стене тоннеля. Его ощутимо трясло. Остальные - Олежик, Колян, Евсеин – стояли тут же, по колено в жиже. А позади, на кирпичной осклизлой стене догорала искорка – всё, что осталось от блямбы портала-червоточины, из которого все пятеро только что вывалились. После его лилового сияния в тоннеле, освещённом лишь палочками ХИСов было особенно сумрачно.
- Фу ты… что это было, а? Ну, те, четырёхпалые?
- Погоди ты!.. 
Алиса торопливо обмахнула перчаткой от ОЗК низкую, в три кирпича, приступку у стены. Переспрашивать – «что ещё за четырёхпалые?» - она не стала. Не до того.
– Владимир Алексеевич, кладите его сюда, только осторожно.
Репортёр осторожно опустил Ромку на импровизированное ложе. Выглядел тот неважно: белый, как бумага, глаза закрыты, грудь, хоть и колышется в такт дыханию – но необычайно редко.
- Он хоть дышит? – спросил Шурик, ухватив Ромкино запястье. - Чёрт, пульса нет…
- Дышит-дышит, только очень медленно. – Алисе подумала, что надо  бы поднести к Ромкиным губам зеркальце, как это делают в кино. Только где же его сейчас взять?  - Что с ним случилось-то?
Шурик пожал плечами.
- Понятия не имею. Вон, пусть Олежик глянет, он же у нас медик.
Алиса покосилась на приятеля. Будущее светило психиатрии смотрелось бледно: лицо в крупных каплях пота, глаза  - дикие, ошалелые – бегают из стороны в сторону, да и сам  так, что, кажется, слышно, как стучат зубы.
- По-моему, от него сейчас мало проку. Давайте  поскорее выбираться наверх, там и разберёмся, что да как.
- Может, носилки соорудим? – предложил Шурик. - Куртки свяжем рукавами и на них?..
Гиляровский помотал головой.
- Незачем, я и так его донесу. Давайте-ка и вправду выбираться из этой зад… хм, простите, великодушно, Алиса  Николаевна, из этой дыры. Только пусть кто-нибудь идёт впереди и дорогу нащупывает, а то не приведи Бог, споткнусь, выроню…
Через несколько минут они двинулись в обратный путь. Первым шёл Ярослав с палочкой ХИСа в одной руке и «Смит-Вессоном» в другой. Алиса следовала за ним и гадала – закончились на сегодня их приключения или следует ждать продолжения?

Продолжения не последовало. Выбравшись наверх, путешественники обнаружили, что обстановка там разительно изменилась. Во дворике стало тесно.  У стены, возле провонявших рыбой бочек, стояли, заложив руки за спины, двое: один в потёртой студенческой шинели, второй - в кургузом пиджачишке. Пленников караулил один из давешних сотрудников сыскного бюро - в руках у него Алиса с удивлением увидела маленький чёрный автомат с навёрнутым на ствол цилиндром глушителя. Рядом двое обшаривали лежащие на брусчатке неподвижные тела числом четыре – под ними расплывались тёмно-красные, распространяющие сладковатый запах крови, лужи.  Чуть в стороне лежали ещё двое, в серых солдатских шинелях.
«Сыскной», беседовавший посреди двора с двумя жандармами (а эти-то здесь откуда взялись?) первым увидел выбирающихся из подвала людей.  Он радостно всплеснул руками, воскликнул:  «ну, наконец-то, господа!» - и кинулся распоряжаться. Вслед за ним метнулся Сёмка -  на бегу он засовывал за пояс так и не пригодившийся «бульдог». Ну конечно, усмехнулась про себя Алиса, куда ж без него …
Гиляровский тем временем отозвал в сторону одного из «сыскных» и принялся негромко его расспрашивать. Алиса подошла поближе.
- Так что, Владимир Лексеич, - докладывал молодой человек, вытянувшись чуть ли не по стойке «смирно», - мы, как было приказано, дождались, когда вы спуститесь под землю, и скомандовали оцепить квартал. Жандармы и пехоцкие подтянулись заранее и ждали сигнала - они мигом выставили оцепление и стали прочёсывать дворы. Ну и нашли, конечно.
- Много было супостатов-то? – осведомился репортёр.
- Так шестеро вместе с ихним старшим. Они, как увидели солдат, сразу стали стрелять - да только куда им, болезным против цельной роты? Четверых положили насмерть, ещё двоих взяли живыми. Старшего, значит, тоже. Троих солдатиков поранили, ироды, да ещё двоих насмерть убили.
- Старшего, говорите, взяли? – Гиляровский недоверчиво хмыкнул. - Ну-ка, предъяви…
Они подошли к пленникам. Те стояли, понуро уткнув взгляды в землю.
- Вот это у них за главного. – «сыскной» ткнул пальцем того, что стоял справа. 
Репортёр покачал головой.
- Главный, значит? Обмишулился ты, мил человек, как есть обмишулился. Вам что, заранее их фотокарточки не дали? Вот уж не ожидал от уважаемой Натальи Георгиевны такой промашки…
«Наталья Георгиевна?..  - Алиса встрепенулась, услышав знакомое имя. – Вот, значит, кто у них всем заправляет? Вот вам и серая мышка…»
- Дали, а как же-с… - засуетился сыскной. – Вот они, все, как один тут, голубчики…
И вытянул из-за пазухи пачку фотоснимков.
- Тогда где Войтюк? – осведомился Гиляровский. – Вот этот?..
Он выбрал из пачки карточку и продемонстрировал её собеседнику.
- Так не было же его! – развёл руками «сыскной».  – Мы все дворы трижды обыскали, а за оцепление и мышь не проскочит! А командовал другой, его портрет тут тоже имеется. Егор Колыванов, вот он, можете сверить с личностью. А Войтюка не было, как Бог свят, не было!
И они снова стали перебирать фотокарточки.
…Войтюк?..
Алиса сразу узнала знакомую фамилию. Ну конечно: вожак  и идейный вдохновитель террористов-радикалов, тот самый, о котором рассказывал ей Дрон. Значит, и на этот раз Геннадий сумел вывернуться из капкана? Ловок, ничего не скажешь…
Во дворе тем временем стало совсем тесно. С улицы заехали три извозчичьих пролётки;  Алису  и её спутников подхватили под руки и  усадили со всеми удобствами, после чего экипажи   один за другим вывернули на Варварку. Улица была непривычно пуста; оглядевшись, девушка  обнаружила  патрули солдат в серых шинелях – в руках у них были длинные винтовки с примкнутыми штыками. Оцепление? Похоже,  Яшины «сыскные» подошли  к делу всерьёз…
Вслед за пролётками «хронопутешественников» из подворотни выкатила ещё одна, с пленниками  - их с обеих сторон стиснули «сыскные».  Последней  на улице появилась ломовая телега с прикрытыми рогожей трупами, и процессия в сопровождении конных жандармов покатила в сторону Лефортова.

Отредактировано Ромей (25-11-2021 13:46:00)

А, понял. Вот.

- Дай-ка сюда! - дядя Юля выхватил из рук у Алисы «искалку» и встряхнул. Портал запульсировал ещё сильнее, сжался в ослепительную точку - и вдруг погас.

Алиса ахнула и испуганно схватилась за щёки.

- Что вы наделали! А если они успели войти с той стороны? Их же тогда…

- Не мешай! – огрызнулся старик. – Прекрати истерить! А вы трое – светите сюда!

Его спутники пододвинулись поближе и направили лучи фонарей на «искалку». Дядя Юля стащил с рук резиновые перчатки и принялся крутить проволочную штуковину то так, то эдак, всматриваясь в переплетения медных проволочек.

- Ага, ну, конечно! Вот где я ошибся!

Он торопливо полез за ворот куртки, нашаривая что-то в нагрудном кармане. А когда вытащил руку назад – в ладони у него блеснул швейцарский армейский ножик. Щёлкнули, открываясь, крошечные плоскогубцы.

- Вот здесь... так… ещё немного….

Закусив губу, он одну за другой выпрямил несколько проволочек. Потом, присмотревшись, поймал плоскогубцами ещё одну и согнул её под углом в сорок пять градусов.

- Кажется, всё в порядке. – он сунул приспособление в руки Алисе. – Действуй, племянница!

Девушка с сомнением посмотрела на «отремонтированное» устройство.

- Дядь Юля, а вы уверены что она…

- Пока не попробуем – не узнаем. Всё, хватит болтать!

Алиса взяла «искалку», глубоко вдохнула, медленно сосчитала до десяти - и вновь ощутила волну микроскопических уколов, растёкшуюся по её ладоням, а из них – по всему телу. И испытала мгновенный приступ радости, когда на кирпичной кладке вновь возникла и медленно расплылась блямба портала-червоточины - на этот раз, отметила девушка, без всяких там подозрительных пульсаций.

…Пепербокс кашлял, посылая навстречу туманным фигурам пулю за пулей из своих шести стволов. Но четырёхпалые решительно отказывались их замечать – они по-прежнему неторопливо двигались вперёд – не шли, а как бы переливались, наползали на людей, гоня перед собой волну леденящего кровь страха. Ромка услышал, как за его спиной кто-то тонко, по-детски, заскулил. Олежек? Колян? Может, Шурик? Да нет, на реконструктора это не похоже…

Курок щёлкнул вхолостую – всё, патроны вышли. Ромка отбросил ставший бесполезным пистолетик и попятился, нащупывая в кармане свой последний резерв, пружинный нож.

Шурик громко ахнул. Ромка бросил назад быстрый взгляд – и замер, поражённый. В воздухе, примерно на высоте груди, вспыхнула ослепительная фиолетовая точка – вспыхнула и развернулась в прямоугольное, в рост человека светящееся полотнище.

…это же…

- Портал! – истошно заорал Ромка. – Портал открылся! Все туда, скорее! Шурик, хватай доцента!

Реконструктор не подвёл – сграбастал Евсеина в охапку, и, словно мешок, швырнул в червоточину. Следом рыбкой, будто в трамплина в бассейн, прыгнул Олежик – рюкзак он где-то потерял. Колян же не сдвинулся с места. Травмат он держал в двух руках и раз за разом давил на спусковой крючок, но «Макарыч» отзывался только металлическими щелчками – обойма была пуста.

- Пошёл, пошёл! – Ромка схватил эксперта за плечо и толкнул к порталу. И в этот момент другой четырёхпалый вскинул левую руку. Тонкий ярко-голубой луч ударил Ромку в грудь. Он замер, покачнулся – и упал бы навзничь, но Шурик в прыжке подхватил его в охапку и последним, отчаянным усилием метнулся в лиловое сияние.