И хорошо, если она сведётся к тому, о чём втолковывал нам барон – сугубо шпионская миссия, основанная на использовании невиданной для этого времени аппаратуры. А если нет? Что, если принимать решение по клятой статуе придётся на месте, в самый последний момент – и не только принимать, но и выполнять его своими невеликими силами? Конечно, есть резерв, группы «Бейт» и «Зайн», да и головорезы Нефёдова под рукой – но готовы ли мы устраивать игрища со стрельбой и погонями прямо в логове британского льва? Ох, сомнительно…
И, кстати, об аппаратуре. После того, как совещание завершилось, Корф попросил нас с Варварой задержаться и выдал ещё одну новость. Оказывается, не следует исключать, что противник имеет-таки представление о наших технических возможностях – мало того, не стоит исключать вероятности (пусть и крайне малой), что он располагает определёнными образцами технологии! Теми дже переносными радиопередатчиками, в конце концов. И это логично – мы уже давно в этом мире, и принесённая из будущего информация (а то и материальные предметы) неизбежно должны были расползтись. Как ни старалось жандармское управление, как ни надрывались сыщики из Яшиной частной конторы – выловить всех, до единого радикалов, устроивших мартовские беспорядки не удалось, и существует немаленькая вероятность, что кому-то удалось утечь за границу, и отнюдь не с пустыми руками. А ван дер Стрейкер? А Вероника с её идеями основать в Париже модный дом? Кстати, идея оказалась вполне рабочей – не далее, как позавчера Варвара демонстрировала мне пёстрый журнал мод, выпускаемый этим самым домом. Да и другие пути вполне могли быть, в том числе и такие, о которых мы пока не догадываемся, включая крота в том же Д.О.П. А что? Прецедент имеется – года не прошло после памятной погони в Финском Заливе, а ведь та история тоже не обошлась без слабого звена в наших рядах…
Вывалив на нас всю эту «информацию к размышлению», Корф поспешил нас успокоить. Конечно, кое-что могло и утечь за границу, в том числе – и в руки к потенциальному противнику. Но – одно дело похищенный из спецхрана Д.О.П. ноутбук или уехавшая за границу в кармане одного их наших террористов карманная рация, и совсем другое – грамотный специалист, способный объяснить нашим оппонентам возможности этой техники. Да у нас самих таких можно пересчитать по пальцам одной руки – причём с большим запасом! Так что, подвёл итог барон, переживать пока рано – довольно будет соблюдать некоторые простейшие правила безопасности, связанные, в том числе, и с режимом оперативного радиообмена и хранения данных. Вот, господа «Алеф» инструкция, ознакомьтесь и поставьте свои подписи – туточки и туточки…
Надо же, «режим оперативного радиообмена» - и где они набрались таких  словечек в пасторальном девятнадцатом веке…

XIII

Из дневника гардемарина
Ивана Семёнова.
Оружия нам не полагается. Нормального огнестрела, я имею в виду - к примеру, «бульдога» с глушителем, выпуск которых для нужд оперативников Д.О.П. уже давно налажен. В ответ на эху мою просьбу, барон устало напомнил, что предстоящая группе миссия такого рода, что первый же выстрел будет свидетельствовать ни о чём ином, как о полном и безоговорочном её провале. Так что не выделывайтесь, молодые люди, и полагайтесь на силовое прикрытие, осуществляемое специально обученными людьми – к примеру, ротмистром Нефёдовым или группой «Зайн», в состав которой сходит превосходно подготовленный снайпер госпожа Мария Овчинникова. А вам придётся обойтись подручными средствами самообороны – да и те лучше не пускать в ход…
Вот и тискает ладонь рукоятку ножа на поясе – непроизвольно, стоит только отвлечься на посторонние мысли. Попавшийся навстречу темнокожий тип в грязно-белой чалме (араб или индус, в Лондоне девятнадцатого века таких, оказывается, тоже хватает) заметил мой жест и напрягся: лицо его заострилось, глаза сверкнули страхом, он поспешно шагнул в сторону. Как там говорил Чёрный Абдулла? «Кинжал хорош для того, у кого он есть. И горе тому, у кого его не окажется в нужное время».
На Елагином острове нас обучали основам рукопашного боя. На двух последних занятиях Корф продемонстрировал мне приёмы испанской и мексиканской школ ножевого боя. Горячие латиноамериканские парни - их называли «махо» - лихо орудовали своими огромных размеров складными навахами с рукоятями, сужающимися и загнутыми к концу. Гайдуцкий нож, прилагающийся к черногорскому национальному костюму, конечно, уступает навахе размерами, но при правильном обращении тоже мог стать грозным оружием. Барон показал традиционные приёмчики «махо» - с ножом и плащом, намотанным на левую руку. Стойка - левым плечом к противнику; левую руку, защищённую плащом, выставляли вперёд. Ею следовало отбивать удары, а при некоторой сноровке плащ можно набросить врагу на голову...
Корф демонстрировал и кое-что из андалузской школы - там вместо плаща пользовались шляпой. Следовало пригнуться к земле по кошачьи и кружить перед противником, ловя на шляпу удары клинка и постоянно держать руку с оружием в движении -"шевелить нож", как говорил барон. Можно упасть на колени и, в падении, ударить клинком снизу; или наоборот, в прыжке - справа сверху вниз, лезвием к себе.
Конечно, за два-три занятия многому не научишься, но уверенности в себе мне они добавили - судя по тому, как отпрянул в сторону давешний индус, вид у меня был весьма угрожающий. А это, между прочим, лишнее, следующим встречным может оказаться и полицейский в штатском. Объясняйся потом в местном участке, или как оно тут у них называется?

Британия, Лондон.
Группа «Алеф» на задании.
От Пикадилли возвращались пешком: Варвара категорически отказалась ехать в кэбе, так надоели ей тряские, тесные экипажи. Пансион  располагался к западу от вокзала Виктория, в районе Челси. Спешить, в кои-то веки, было некуда, и Иван уже во второй раз во всех подробностях, пересказывал содержание беседы в Малой курительной клуба  White's. Говорил он по-русски; прохожие, заслышав незнакомую речь, косились.
- ...а потом лакей  приволок фрикасе из рябчика,  и больше они о делах не говорили. Пообедали, сэр Артур извинился и откланялся. Всё, что мы узнали - это то, что статую собираются переправить во Францию. На пароходе, из Ливерпуля, через три дня.
- Три дня…  - напарница задумалась. – Времени, считай, нет. Надо как можно быстрее дать знать Нефёдову и ждать, когда он назначит встречу.
Иван согласно наклонил голову. Так и было условлено заранее: в случае возникновения непредвиденных обстоятельств информация передаётся ротмистру, а тот уже связывается с руководством операции. Благо, средства для этого в виде мощного радиопередатчика у Нефёдова имеются.
- И всё же – почему во Францию, в Прованс? – продолжала гадать девушка. – ну хорошо, не справились «специалисты» сэра Рэндольфа с загадкой статуи – смените их на других, из «Золотой Зари», да и работайте дальше! Но чтобы тащить через Ла-Манш, а потом ещё через половину Европы?
- Как я понял – это непременное требование Мак-Грегора и его коллег. Эти господа, видишь ли, помешаны на древней европейской мистике и эзотерике. На юге Франции, в Провансе и Лангедоке, если мне  память не изменяет, ещё в двенадцатом, что ли, веке, был центр движения катаров и альбигойцев - а почти все нынешние масоны, розенкрейцеры и прочие иллюминаты, так или иначе, выводят свои традиции именно от них. Судя по тому, что я разобрал, «Золотая Заря» приобрела там какой-то древний замок, связанный с альбигойцами, и устраивает там свои мистические игрища. Именно туда они и намерены переправить статую.
- Ладно, доберёмся до дома – ещё раз послушаем запись. – согласилась Варя. Темная всё же история, непонятная. Одно хорошо – если бы не этот замок, или что там ещё, то вряд ли статую вытащили на свет божий и, тем более, рискнули везти куда-то по морю… ой!
- Поосторожнее, мистер! - раздалось сверху. Себе нос разобьёте, и меня сверзите с верхотуры - а ежели я руку сломаю, кто будет кормить Салли и ребятишек?
Пожилой мужчина в засаленном цилиндре стоял на верхней ступеньке стремянки. Одной рукой он держался за столб, а другой подкручивал что-то скрипучее в недрах большого фонаря.  Раздалось шипение; мужчина отстранился от фонаря, и чиркнул спичкой. Фонарь вспыхнул тускло, жёлто; мужчина подкрутил огонёк, закрыл дверцу и, полюбовавшись немного на плоды трудов своих, спустился по ступенькам.
- Простите, мистер… э-э-э... не знаю вашего имени. Мы не хотели!
- По вечерам надо глядеть себе под ноги, а не то наживёшь беду! - прокряхтел фонарщик.  - А вы, видать, приезжие - выговор у вас не наш? С материка?
И, не дожидаясь ответа, крякнул, взвалил на плечо лестницу и зашаркал к следующему столбу.
Иван взглянул на часы и присвистнул - стрелки подбирались к десяти вечера. На Лондон опускалась мгла, и город оживал тусклыми огоньками, в которых сгорали несчётные кубометры светильного газа - и только набережная Темзы возле Вестминстерского аббатства  сияла электричеством.
В сумерках на улицах  появились шарманщики. Они торчали на каждом углу, крутя ручки своих пёстрых ящиков и выводя жалостливые песни. Шарманщики совмещали роли бродячего магнитофона и гадалки: у каждого на плече сидел попугай или обезьянка, которые за мелкую монетку вытаскивали жаждущим узнать свою судьбу карточку с заветным словом, а то и целое послание, запеченное в трубочку из пресного теста.
- Ой, Вань, давай попробуем! Так интересно - а я думала, что шарманщики только в Париже бывают - ну, знаешь, как  в старых фильмах? Я тоже хочу  такой конвертик! Давай, тебе жалко, что ли?
Юноша пожал плечами и полез за пояс. Тьфу, как неудобно без карманов... чёртов «черногорский колорит»!  Тапес звякнул о фаянс чашечки, пристроенной сверху на шарманке. Владелец «музыкального автомата» благодарно забормотал и погладил по спинке крупного серого попугая. Умная птица перебрала когтистыми лапами на плече хозяина,  наклонилась к коробке с конвертиками, выудила один. Потом вытянула шею - та стала, чуть не вдвое длиннее, встопорщилась перьями, как посудный ёршик - и отдала добычу клиентке. Девушка захлопала в ладоши  и зашуршала бумагой.
- Ну что, мисс, узнали судьбу? А там, случайно, не сказано, что надо проявлять щедрость - и тогда Господь отвратит от вас все напасти?
Иван обернулся. Перед ними стояли три типа - руки в карманах, воротники подняты, головы втянуты в плечи. Впереди -   вожак; плоское лицо, волосы налипли на лоб, щербатая пасть растянута в ухмылке. За ним невысокий крепыш в мятом котелке, и ещё один, рыжеволосый, длинный как жердь. Глаза насторожённые, злые, так и бегают по сторонам.
А это кто? Ну, точно, рассыльный Билли! Иван всего полчаса назад, вручил ему свёрток с униформой - и обещанную гинею за просрочку. Решил сорвать джек пот? Ну, прохвост...
Щербатый главарь вытянул руку из кармана. Тускло блеснула сталь. Короткие, грязные пальцы нервно тискают рукоять ножа, у основания большого пальца - вытатуированный лиловый якорь.
Моряк? Неудивительно, половина, лондонских бродяг - бывшие матросы. А то и беглые - те, кому грозит пеньковая верёвка. «Высоко и коротко» - старая формула британского правосудия...
- Мой вам совет, мистер - выворачивайте карманы, если не хотите познакомиться со ржавым Шэнком!
Точно - поддакнул Билли. - У него о соверенов кошель лопается, пускай поделится с бедными людьми!
- Это ты-то бедный? - разозлился Иван. - Совесть поимей, я же тебе ровным счётом шесть гиней отвалил!
Бродяги уставились на рассыльного. Тот стушевался, принялся что-то бормотать, потом заорал, что «мистер всё врёт, он и дал-то два паршивых шиллинга!». А Иван, пользуясь тем, что визави на какое-то время отвлёкся,  осторожно нащупал у пояса «гайдук». И, едва двигая кончиками пальцев, потянул из ножен, рукоятью вверх, в рукав. Стоит разжать пальцы - и нож послушно скользнёт в ладонь...
Шляпа в левой руке, просительно прижата к груди - перепуганный подросток перед толпой гопников.
«Ну ничего, я вам покажу - перепуганный!» 
- Это вас так зовут, мистер... Шенк*? - спросила вдруг  Варя. Она нервно тискала в руках платок и Ивану показалось, что в него завёрнут какой-то предмет. Небольшой, угловатый, размером... с пистолет? Вздор, откуда у неё «Дерринджер», ведь ясно запретили брать…
Бродяги заржали.
- Нет мисс, это его так зовут - щербатый подкинул на ладони нож, лезвие которого и правда, было тронуто ржавчиной. - Старина  Шэнк умеет убеждать самых  упрямых - так что вы уж его не злите, совет вам даю!
-  Что-то многовато советов, любезный... - не сдержался Иван. - Пожалуй, я тоже дам совет - идите-ка вы своей дорогой  вместе со своим Ржавым Хэнком... или Шэнком!
И на чистом русском языке добавил, куда  щербатому следует отправляться. Варя, услышав то, что выдал напарник, слегка зарделась - она не терпела матерщины.
То ли моряку доводилось встречать их соотечественников, то ли он сам бывал  в российских портах - щербатая пасть расплылась довольной ухмылкой.
- Русский, значит? Ну, за это вы мне заплатите вдвое, мистер! Думаете, я  забыл, кто выбил мне три зуба в кабаке, в поганом Тулоне, чтоб его Дэви Джоунз  сволок в пучину целиком?! Ваш, русский боцман и выбил - а вы, мистер, мне за это заплатите, или я не декки Бэнди, и не глотал пять лет кряду синюю книгу!
И добавил пару оборотов по-русски, от которых напраница Ивана сделалась совсем уж пунцовой.
Р-раз! - шляпа  полетела в ухмыляющуюся рожу. Два! - «гайдук» звякнул, отбивая в сторону Ржавого Шэнка. Три! - смачный удар ногой в пах свалил завывающего главаря на мостовую.
Налётчики, получив отпор, не собирались отступать - двое оставшихся разошлись в стороны, прижимая Ивана к стене дома. Их ножи тускло поблёскивали в отсвете газового фонаря. Поганец Билли держится позади, а старик-шарманщик, невольный свидетель стычки, торопливо ковыляет по переулку. Длинная палка, на которую опирался обычно его инструмент, путается в ногах - бедняга споткнулся и чуть не свалился на мостовую, серый попугай забил крыльями и хрипло заорал. Иван отскочил назад; «гайдук» он перехватил на испанский манер, лезвием к себе. Долговязый вдруг оказался совсем рядом - Иван отшатнулся, но кончик ножа успел пробороздить щёку полоской боли.
«Вот гад,  в горло целил!»
Влево, прыжком, чтобы оба были  на одной линии....
Долговязый дёрнулся вслед, но чуть не упал, налетев на подельника. Тот прошипел что-то невнятное, присел и боком, по-крабьи, пошёл на ивана. Нож в его руке выписывал восьмёрки, отсвет газового фонаря играл на клинке.
«Влипли! С двоими нипочём не справиться, а бежать нельзя - Варька в этих дурацких юбках...»
- Вань, глаза! Берегись!
Ударило - раз, другой. Он едва успел зажать глаза ладонями. Сдвоенный грохот прокатился по улочке, где-то зазвенело стекло, рассыпался пронзительный женский визг - как сквозь три слоя ваты, уши качественно заложило акустическим ударом. Иван отнял руки от лица  - перед глазами плавали чёрные круги. Боковым зрением увидел, как напарница поднимает руку - и зажмурился изо всех сил.

Часть вторая. 
"День открытых дверей." Глава I-1

Москва, ул. архитектора Казакова
июль 2015-го года.

Ярослав крикнул: «На месте! Уголовный розыск!» - и прыгнул наперерез гружёной сверх всякой разумной меры ВАЗовской «двойки», катящейся прямо в разлитую по стене двухэтажки светящуюся, слабо пульсирующую блямбу.
Четверо мужчин, толкавших машину, замерли в неудобных позах. «Жигуль», проскрипев стёртыми покрышками по тротуару, по инерции вкатился в лиловое сияние – и замер, словно разрезанный светящейся мембраной пополам.
- Стоим, граждане! Предъявляем документы! – распорядился Ярослав официальным голосом, демонстрируя странным нарушителям корочку удостоверения.
«…хотя – что такого они нарушают? Разве хоть одним из пунктов уголовного или административного кодексов запрещается запихивать ветхую легковушку в стену?..»
Один из «нарушителей», очень крупный, широкоплечий мужчина с аккуратной бородкой и длинными усами, шагнул к Ярославу. В правой руке он держал увесистый саквояж.
- Погодите, господа полицейские… - начал он, но не договорил – его бесцеремонно перебил невзрачный господин в пенсне.
- Что вы тянете, господа? Не видите, червоточина затухает? Ещё несколько секунд - и будет поздно!
Физиономия владельца пенсне выдавала крайнюю степень тревоги. В руках он, словно спасательный круг, сжимал странную проволочную конструкцию. Ярослав на мгновение скосил глаза – лиловое пятно (червоточина?) тускнело на глазах.
Молодой человек в длинной, ниже колен, шинели (зачем? На дворе же жара, лето!) выдернул из кармана руку. Грохнул выстрел, другой, парень отпрыгнул в сторону, спиной врезавшись в ног господина в пенсне. Тот попятился, пытаясь удержать равновесие, судорожно взмахнул руками, и проволочная штуковина с дребезгом отлетела в сторону и рассыпалась по асфальту. Господин горестно взвыл, и в этот момент пущенный его усатым спутником саквояж с размаху ударил Ярослава в грудь - и молодой человек спиной вперёд влетел в затухающую лиловую блямбу…

Москва, Гороховская улица,
Апрель 1888 г.
То же самое место.
Алиса качнулась назад, бампер ударил её под колени, и девушка с размаху уселась на плоский капот, каким-то чудом не выпустив из рук драгоценную «искалку». Она едва успела подумать – почему это машина остановилась? - когда в узкий зазор между боком «двойки» и стеной подворотни, в которую загадочным образом обратилась «червоточина», влетел спиной вперёд парень в обнимку с увесистым саквояжем. Алиса сразу узнала саквояж – не далее, как минуту назад она видела его в руках Гиляровского. А вот и сам репортёр - он возник между стеной подворотни и правой дверцей машины, из ничего, как только что появился незнакомец. Алиса заметила, что на костяшках кулака Гиляровского знакомый шипастый кастет.
- Куда ж ты влез, яти тебя!.. – прорычал он и двинулся к парню. Тот, не устояв на ногах, с размаху хлопнулся задом на покрывающую двор неровную брусчатку, и теперь сидел, нелепо вытянув перед собой ноги, в обнимку с саквояжем. Физиономия его выражала крайнюю степень то ли испуга, то ли удивления. А может, и того и другого сразу.
За спиной Алисы, в глубине подворотни что-то рассыпчато загрохотало, залязгало. Девушка обернулась – и зажмурилась от неожиданности. Там, где несколько мгновений назад была разлита чёрно-лиловая мгла, в проём подворотни врывались солнечные лучи, освещая нелепо осевшую на задок машину. Впрочем, этого самого задка-то как раз и не было – «двойку» словно рассекло гигантским ножом, отхватив изрядную часть багажника – и теперь содержимое разрезанных коробок и упаковок с весёлым дребезгом раскатывалось по мостовой – булыжной, не асфальтированной, отметила девушка.
Секундой позже к этим звукам присоединились крики – сначала испуганные, а потом и удивлённые.
- …Ванятка, глянь-кось, экое диво из подворотни торчит!
- …откель оно тут взялось-то, а?
- …А хто ж яго знает? Ща позырим…
Гиляровский, однако, не растерялся. Он ловко протиснул свою немаленькую тушу на улицу и грозно взревел, размахивая для убедительности кулаком, с которого успел стащить кастет:
- А ну, кыш отсель, пострелята! Уши надеру, как бог свят!
Мальчишки – трое или четверо, чумазые, в суконных поддёвках и и высоких картузах – брызнули в стороны, так и не успев добраться до рассыпанных по мостовой гостинцев из двадцать первого века, так старательно заготовленных дядей Юлей. «Кстати, а где он сам? – успела подумать Алиса. – Старик ведь был в разрезанной машине – цел ли он, не зацепила ли его лиловая мембрана? Нет, вот он: сидит на водительском месте, судорожно дёргает ручку дверцы. Бесполезное занятие – со стороны водителя машина вплотную притиснулась к стене подворотни, и выбираться теперь придётся с противоположной стороны…
Дядя Юля и сам это сообразил и закричал что-то сердито, замахал руками, пытаясь привлечь внимание племянницы, но все звуки заглушил звонкая трель свистка.
…полиция? Городовые? Или как это называется?...
…так выходит, они уже там?..

Жестяной свисток, издававший пронзительные звуки, сжимал в кулаке бородатый мужик в высоченном картузе и полотняном фартуке, украшенном блестящей медалькой на пёстрой ленте. Кроме свистка сотрудник старинного московского коммунального хозяйства был вооружён метлой из ивовых прутьев на деревянной ручке, отполированной тысячами прикосновений корявых лапищ. Алиса невольно усмехнулась – наверное, на таких вот приспособлениях летали воспитанники одной скрытой где-то в горах на севере Англии школы волшебства…
Дворник, казалось, вовсе не был удивлён внезапным появлением гостей из будущего - как и горы высокотехнологичного хлама. Решительно действуя своим инструментарием, он вместе с репортёром расшугал мальчишек, прикрикнул на зевак. А когда на месте событий возник городовой, солидных габаритов усач в форменной шинели с саблей на боку и шнуром от револьвера на шее – принялся что-то горячо ему объяснять, поочерёдно тыча корявым тёмно-коричневым пальцем то в перегороженную подворотню, то в Гиляровского, то в окна второго этажа. Алиса расслышала только отдельные фразы: «жильцы господ Овчинниковых…», «мастерская лисопедная…» да ещё резанувшее «состоит под особым надзором».И тут же из толпы возникли двое молодых людей с неприметными физиономиями в гражданском платье и принялись вместе с дворником и городовым разгонять зевак: «расходитесь, господа хорошие, неча тут глазеть, не велено!..» Самых настойчивых и любопытных разгоняли плюхами и тычками в спину рукоятью метлы и сабельными ножнами поперёк спины – похоже, нравы тут царили незамысловатые.
Вдоволь насладившись этим зрелищем, Алиса обернулась к искалеченной «двойке». Дядя Юля кое-как сумел открыть правую дверцу, и теперь пытался выбраться наружу – ему мешали груды коробок, наваленных на пассажирском сиденье. А от подъезда к подворотне уже бежали люди в кожаных фартуках, картузах и тужурках, живо вызвавших в памяти Алисы слово «мастеровые». Она шагнула им навстречу, лихорадочно гадая, что будет говорить (парень с саквояжем по-прежнему пребывал в ступоре), но тут из подворотни во двор протиснулся Гиляровский.
- Слава Богу! - он широко перекрестился и обратился к набегающим «мастеровым». - Ну-ка, живенько, собирайте тут всё и на склад, к господину Семёнову!
- Не извольте беспокоиться, Владимир Лексеич! – бодро ответил первый, судя по виду – начальник. – Всё в лучшем виде сделаем, который уж день вас ожидаем, предупреждены…
И замахал руками в сторону подворотни:
- Фомич, пригляди там, чтобы не растащили чего не надо! Сейчас людей пришлю, всё подберут!
Фомич – так, оказывается, звали дворника – невнятно крикнул что-то в ответ, снова огласив улицу трелью свистка.
Гиляровский обратился к девушке.
- Как вы, Алиса Николаевна, в порядке? – осведомился он. – Ничего, сейчас поднимемся в фатеру к господину Семёнову, у меня и ключик имеется, отдохнёте, дух переведёте. А я пока с нашим гостем… хм… побеседую.
И повернулся к незнакомцу. Тот уже поднялся на ноги и ошалело озирался по сторонам – на него, в свою очередь, во все глаза пялились трое молодых людей в синих с блестящими пуговицами форменных шинелях, пристроившиеся в середине квадратного дворика, на лавочке, с книгами в руках.
- Ну и откуда вы взялись? – осведомился репортёр вкрадчиво-мягким тоном.
- А… я… что вообще происходит? – молодой человек, наконец, смог выдавить из себя что-то внятное.
- А то, что вы нам чуть всё нам не попортили прыжками своими обезьянскими! – немедленно отозвался Гиляровский. - Ещё немного, и не железяку эту, а вашего покорного слугу пополам бы разрезало!
- Я не знал… простите… я не хотел… - пролепетал парень. Саквояж он по-прежнему прижимал к груди. Репортёр вздохнул, шагнул к нему и отобрал своё имущество. Для этого пришлось по одному разжимать пальцы, судорожно стискивавшие кожаную ручку.
- А коли не знали, чего ж полезли, куда вас не просили? Или в вашей полиции тоже сначала делают всякие дурости, а только потом думают? Решительно, ничего не меняется на этом свете…
- Кто-нибудь наконец, мне поможет? - раздался дребезжащий старческий голос. Алиса обернулась – дядя Юля ухитрился-таки приоткрыть дверцу и высунул из салона голову. Гиляровский расплылся в улыбке.
- Вижу, вы живы-здоровы Юлий Лексаныч? Вот и хорошо, вот и славно! Погодите немного, сейчас вытащим вас из мышеловки этой…
И, снова обернувшись к незнакомцу, сердито рявкнул:
- Что остолбенели, аки Лотова супружница? Раз уж наломали дров – давайте теперь, извольте растаскивать! Хоть какой прок от вас будет. И вы, господа студенты, прекращайте глазеть и помогите, что ли…
Молодые люди в шинелях (студенты значит? – сообразила Алиса. – Ну да, они же носили форму…) – враз засуетились, побросали на скамейку книги и кинулись к «двойке». А девушка вдруг ощутила, как стали ватными колени – и, чтобы не свалиться на землю, оперлась на стену, не обращая внимания на изгваздавшие пальто меловые пятна.
…Получилось!..

- У них не получилось. – сказал Геннадий. Они с Егором уже в третий раз проходили мимо стены дома, где снимал квартиру Семёнов – точнее, мимо того участка дома, где, как им было известно на собственном опыте, открывался портал. Если. Конечно, у вас в кармане имеется тёмная бусинка от древних коптских чёток, волшебный ключик к двери между то ли измерениями, то ли эпохами.
Бусинка у Геннадия была – предводитель радикалов-террористов, явившихся из двадцать первого века, и успевших учинить покушение на царствующую особу и громкие беспорядки со стрельбой и гонками на мотоциклах по патриархальным московским улочкам, сжимал заветный шарик в потной ладони. Тем не менее, стена оставалась гладкой – насколько, разумеется, вообще может быть гладкой довольно-таки небрежно оштукатуренная стена захудалого домишки с московских окраин.
- У них не получилось. – повторил вожак . – В смысле, не получилось восстановить портал, или червоточину, как они там его называют…
- Но сами-то они смогли пройти! – возразил спутник. – Вон, даже «жигуль» за собой перетянули, пусть и располовиненный…
- То-то и оно, что располовиненный. – недовольно отозвался Геннадий. - драгоценная, но увы, бесполезная в настоящий момент бусинка жгла ладонь, как живое напоминание его бессилия. – По ходу, портал работал какое-то ограниченное время, а потом схлопнулся. И открыть снова уже не смогли.
- Это ещё почему?
- Если бы могли, то наверняка перетянули бы на эту сторону остатки груза, тот, что были в отрезанном багажнике. Логично?
Собеседник немного подумал и кивнул.
- То-то! И вообще – не подумал, почему они поволокли с собой такую уйму груза разом?
- Как это – зачем? Барахло всякое из будущего нагрузили, компы, оборудование, может, даже оружие. Тут всё пригодится!
- Но зачем сразу столько переть, если портал нормально функционирует? – сощурился вожак. – Куда проще, да и безопаснее потихоньку, малыми партиями, не привлекая внимания… Нет, я думаю, они сами не были уверены, что портал откроется в следующий раз. Вот и постарались хапнуть как можно больше. И оказались правы: открыться-то он открылся, но только вот ненадолго. Машину – и ту целиком пропихнуть не успели, хорошо хоть кого-нибудь пополам не разрезало…
- А чё, прикольно было бы – ухмыльнулся собеседник. - Прикинь: лужа кровищи на мостовой, кишки… то-то народишко перепугался бы!
Геннадий поморщился. Хоть он сам не страдал излишним гуманизмом – по правде говоря, он им вообще не страдал – но незамысловатые фантазии «товарища по борьбе» были ему неприятны.
- Останешься пока тут. - сухо распорядился он. – Наблюдение с дома не снимать, мы должны знать, что они собираются делать. Только не светиться, не мы одни будем… присматривать.
- И всё? – разочарованно спросил собеседник. Он явно ожидал чего-то другого. Например, вооружённого налёта на неприятельскую базу, битком набитую сокровищами, только что, буквально на их глазах, доставленными из будущего.
- Пока всё. Наши друзья наверняка постараются как-то восстановить червоточину, и вот этого момента мы пропустить не должны. И, кстати…
Виктор ненадолго задумался.
- Напомни, тебе ведь случалось ходить через второй портал?
- Это который под землёй? - уточнил собеседник. – Доводилось, а то как же! Уйму всякого барахла через него перетаскал. Только он ведь тоже схлопнулся. Недавно только проверяли - голяк, нету там ничего...
- Надо будет ещё раз проверить. И вообще, установить там постоянное наблюдение.
- В этой вонючей дыре? – спутник Геннадия с отвращением скривился. – Нет уж, я лучше здесь поторчу…
- Где прикажу – там и будешь торчать. – оборвал недисциплинированного помощника вожак. – Забыл, что у нас сейчас стоит на карте? Короче, как тебя тут сменят, начинай готовить вылазку в подземелье. Вечером доложишь, что и как. Да, и с этой минуты - полное радиомолчание. У наших друзей наверняка имеются рации со сканерами частот, и пользоваться ими они умеют.

н повернулся на каблуках и скорым шагом направился вниз по Гороховской, оставив соратника размышлять о предстоящей тому малоприятной миссии. И ни сам соратник, ни он сам не заметили, как от стены дома напротив отлепился малоприметный господин в поддёвке и картузе и, помахивая подобранной на мостовой веточкой, направился следом за Геннадием.