Глава четвёртая. Бабник и фея разума.
Янина Алексанлровна Шпилевич
***
Проснулась от крика петухов за окном и тишины в промежутках между их залихватскими воплями. В моей квартире скорее можно было услышать звон колокола конки да стук колёс по мостовой.
Вчерашний вечер вспоминался с трудом, словно сознание попыталось уберечь меня от той черной бездны, в которую окунулась моя душа. Никогда в жизни мне не было так всё равно, что будет со мной сегодня, завтра или всегда. А потом Катерина вышибла из меня дух веником. Казалось готова была взлететь.
В гостиной за столом ждал такой же розовощекий Оттон с бутылкой «Смирновской». До сих пор не приходилось пить водку, а тут это зелье употреблялась, словно вода. Последнее, что помню, это горка закуски на моей тарелке. Что-то очень жирное и сытное. Что было потом остаётся загадкой. Надеюсь ничего особенно неприличного. Хотя куда уже неприличнее, чем моё нынешнее положение.
***
В дверь просунулась рыжая Катина шевелюра с известием, что «ужо скора восем» и «гаспадзин дохтар чакае за сталом у гасцинай».
А содержанкам что ещё и работать полагается?
Оделась и спустилась в гостиную, где Оттон неспешно ел гречневую кашу, запивая её молоком. Какой-то у него вид измученный. Переутомился в любовных играх с моим бесчувственным телом? Не похоже. После таких приключений иначе себя чувствуешь. Такое ощущение, что вообще ничего не было. Неужто Оттон тоже упился и провёл ночь за столом? Или под оным?
А кто меня в спальню занёс? Чудны дела твои, господи. Не может быть! Отложил удовольствие до другого раза. Когда буду в сознании. Всё равно не понятно почему у него такой измученный вид. Вместе провели вечер, но я чувствую себя вполне удовлетворительно. Можно даже сказать, что хорошо.
- Добро утро, Яня, - и смотрит как-то странно, - садись завтракать. Нам нужно успеть заскочить к тебе домой. Тут ещё нет возможности привести себя в порядок.
О чем это он? Ладно. Позавтракаю.
Пока ела восхитительную кашу с котлетой, а потом пила чай с пряником, в соседней комнате раздавался какой-то шум и стук. Из любопытства заглянула и обнаружила, что все мои вещи разложены Катериной по лавкам и стульям.
- Так лепш шукать, - не очень понятно объяснила свои действия эта шустрая бестия, исчезая за дверью на кухню.
Пока собирала необходимое в большую кожаную сумку, явились Катерина с двумя корзинками в руках и Оттон с моими ботинками и пальто.
- У абед паснедаете, - не интересуясь моим мнением изрекла наша кухарка, всучив мне корзинку поменьше.
- А головной убор я не нашел, - добавил к вышесказанному Оттон.
Что за странные люди? У меня жизнь сломана, а они мне про шляпку. И зонтика не видно. Наверно забыла дома.
Похоже эти не отвяжутся. Придётся одеваться.
***
Пока Оттон помогал мне сойти с крыльца и сесть в бричку Катя с Левоном затащили туда наши вещи.
Улицу слегка развезло, но для брички это не имело значения, как и моросящий дождик, поскольку имелась кожаная крыша.
Оттон накрыл мне ноги чем-то тёплым и мы довольно быстро поехали в сторону моей квартиры.
***
Пока приводила себя в порядок, Оттон смирно сидел на стуле, рассматривая что-то через окно.
Дома нашлись не только зонтик, но и шляпка. А вот с корзинкой не понятно, что делать. В гимназии запрещено питаться и ученицам и преподавателям.
Рассказала об этом Оттону и он обещал отвезти меня в обед домой. А лучше перекусим в трактире по соседству. Так и решили.
Дорога до гимназии заняла минут десять против обычного получаса. Это если не пришлось ожидать конку.
На прощание Оттон поцеловал мне руку.
Странно, но это по-прежнему было приятно.
Петр Семко
***
Всю ночь мучили кошмары, перемежающиеся эротическими сценами с участием Янины. Раз за разом, просыпаясь, сидел на кровати, проклиная собственную тупость.
Но какая всё-таки она красивая! Даже не знаю, что удержало меня от пьяного безумия. Наверно страх от мысли о том, что потом придётся посмотреть ей в глаза.
Видно женитьба – единственный вариант сохранить наши отношения. Другого сейчас просто не поймут. Если помиримся, сделаю предложение.
***
К завтраку Яня спустилась похорошевшая и слегка задумчивая. Но ела с аппетитом и не возражала против моего плана на утро.
***
Квартирка у неё была маленькая, но уютная. И с удобствами. Не моя деревня. Но у меня куда тише.
Пока Яня приводила себя в порядок, таращился в окно на городскую жизнь конца 19 века. На старых фотках всё как-то благостно и пустовато. А тут грязища и толпа народа на улице. И пешеходы не очень то жалуют тротуары. Бредут где заблагорассудится.
Конка уперлась в разворачивающуюся телегу и гремит колоколом. «Водитель» телеги явно растерялся: перед ним гремит колёсами нескончаемая вереница телег и прочего гужевого транспорта, да ещё пытаются прошмыгнуть пешеходы. Сзади та же картина. Но ничего. Как-то втиснулся. У меня бы так не получилось.
После того, как все разъехались, стало гораздо тише, но всё равно какой-то шум доносится из-за окна. Город, он и в Африке город. И ещё пахнет странно. Словно брагой. В наше время тут неподалёку была Аливария. Может и сейчас что-то похожее.
***
Янина появилась с вопросом про собойку, которую ей выдала Катя. У них там в гимназии строго. Хочешь есть – иди в трактир. Договорились так и сделать.
Когда прощались у входа в гимназию, позволила поцеловать себе руку. Может и есть у меня шанс? Но скорее это просто рефлекс такой. Многолетняя привычка интеллигентной дамы.
***
Думал работать будет хреново, но, наоборот, втянулся и даже на время забыл в каком я дерьме. Всё равно хорошо, что сегодня не было ничего, требующего напрягаться и искать не существующий в нынешних условиях выход.
Снова ассистировал Станислав Карлович, сообщивший, что завтра мне готовы ассистировать во время частной практики. В ожидании визитов можем почаёвничать у него дома или в ближайшем трактире.
Дал согласие на это предложение. Надо же когда-то начинать. Договорились, что он заедет за мной в два часа. На этот раз воспользуемся его инструментами. А у меня что свои есть? Ну, да. В черном чемодане, который я принял … За что я его принял? За предмет мебели и место не пригодное для того, чтобы прятать деньги. И зря. Там тоже что-то есть. Кажется, последнее вознаграждение.
***
Хорошо, что вовремя вспомнил про обед с Яниной. Пришлось в наглую продираться сквозь поток запряженных лошадей и пешеходов. Даже обогнал одну тарахтелку, изображающую из себя автомобиль.
Ждать пришлось не долго. Янина вышла из гимназии в сопровождении, судя по форме, жандарма, с которым долго любезничала, прежде чем распрощаться и начать оглядываться по сторонам в поисках меня. В первый раз в жизни испытал чувство ревности. Неприятная штука. Как-то так пол ложечкой сосёт и в голове бардак.
Выбрался из брички и, не позволив себе перейти на бег, быстрым шагом устремился в сторону терпеливо дожидающейся меня девушки.
Опять был удостоен чести поцеловать даме руку, после чего предложил свою в качестве опоры и мы чинно направились в местную точку общепита, которая, по словам Янины, находилась неподалёку.
Очень хотелось спросить про жандарма, но сделал над собой усилие и промолчал. Впрочем, когда мы зашли в довольно приличное заведение и заняли столик в ожидании, пока нас обслужат, Янина сама подняла эту тему.
- Вчера в гимназии кто-то разбросал листовки антимонархического содержания и сегодня проводился допрос персонала по этому поводу. Среди жандармов оказался Александр, мой питерский знакомый. Очень знатен и богат. Совершенно не понятно, что его занесло в Минск. Мог прекрасно устроиться в одной из столиц или в ином крупном губернском городе, а не в нашей глуши. Не знала, что он служит в жандармерии. Такой тонкий, интеллигентный человек и охранка.
Бли-ин! С каким удовольствием я придушил бы этого «тонкого и интеллигентного». Что-то мне подсказывает, что вы с ним не ограничивались осмотром достопримечательностей Питера. Полная жопа. Потому что я точно не такой богатый и утонченный. Может бизнесом заняться? Буду хоть богатый.
Внимательный Янин взгляд заставил меня взять себя в руки и попробовать поддерживать бесу. Но после вчерашнего было страшно сказать что-то такое, что будет воспринято, как оскорбление.
- А что хотели от тебя жандармы?
- Ничего особенного. Уточнили время моего прихода в гимназию и спросили не известно ли мне что-то о произошедшем. Поскольку мне ничего не было известно, мы немного посплетничали с Александром о питерских знакомых и … собственно всё. Он предложил мне встретиться, но я сказала ему, что не свободна.
- Я может и наворотил уже бог знает чего, не понимая, что творю, но ты свободна.
Пусть «язык мой – враг мой», но врать близкому человеку – это последнее дело. Кажется, и это я произнёс вслух.
Яня улыбнулась и вздохнула, собираясь что-то сказать, но тут это гад официант пришел принимать у нас заказ.
***
Ели молча. Только в конце договорились, что я заберу её после занятий в пять часов. А там решим, что делать дальше. И руку для поцелуя у двери гимназии мне протянули без колебаний!
***
Буквально заставил себя идти на обход, хотя не обязан был это делать, потому что рабочий день давно закончился. Старая привычка. Там я тоже старался контролировать ситуацию в отделении и потому часто задерживался допоздна.
А мужик с запущенным разлитым перитонитом пришел в себя, почти не температурит и по дренажам шиш. Представить себе не мог, что это возможно даже с лошадиными дозами антибиотиков. У меня было пару случаев и оба финишировали за неделю. Локальный перитонит. Да. Вытаскивали в гнойном отделении. А вот так, чтобы разлитой и пациент уже дошел до комы? Не видел и не слышал о таком. Впрочем, радужной перспектива всё равно не выглядит. Если не пойдёт по второму кругу, то спаечной болезни не избежать. Но всё равно чудо какое-то. Может на антибиотиках инфекция злее? Да и «кирза, чесуча, хлопчатка» немаловажный фактор. Тут наверняка аллергиков куда меньше.
***
Силыч, только закончивший возню с бумагами (дай бог ему здоровьечка!) сообщил, что завтра можно будет получить жалование.
А где?! И подпись!!! Бли-ин! Я же понятия не имею, как расписываюсь. Спросить у Силыча? О чем? Нужен документ с моей подписью. Может подкорка сработает.
Решил не мудрить, а сослаться на последствия моего нервного срыва. Мол у меня почерк после всех этих страстей сильно изменился. Может и подпись тоже.
Удивительно, но Силыч совершенно серьёзно воспринял всю эту галиматью, заявив, что и манера оперировать у меня поменялась. Не то, чтобы стала хуже. Может даже наоборот. Но другая. И у него был случай со столоначальником, у которого умерла любимая жена, так тот не то, что расписываться, писать какое-то время не мог.
Словом, я стал обладателем нескольких подписанных мною документов, договорившись, что получать денежное содержание пойдём завтра вместе.
***
Подпись у меня была простая и без закорючек. Повторил несколько раз ускоряясь и почувствовал, что рука вспомнила, как черкануть эту загогулину не задумываясь. Хоть это слава богу.
***
Ждать Янину после занятий пришлось долго. От нечего делать задумался о происшедшем со мной и том бешеном темпе, с которым меня загоняет в реалии конца 19 века. Я бы лучше затаился, понаблюдал за ситуацией, а потом уже … Нет! Засосало текучкой и страстями так, что временами забываю кто я и откуда.
Может так и надо поступать при переселении душ. Не рубить хвост по кусочку, а одним махом. Впрочем, высшим силам в любом случае виднее.
Надо бы в храм сходить, раз уж для меня эта контора не центр абстрактных идей, а служба по решению прикладных задач. Других кандидатов на эту роль всё равно нет.
***
У Янины было уставшее лицо. Помог сесть в бричку, накрыл ноги мехом и можно было поговорить.
- Замучили тебя сегодня твои ученицы.
- Коллеги. Откуда-то узнали про наши посиделки у Якова Львовича и попытались выставить меня главной смутьянкой гимназии. Хорошо пришла бумага из жандармерии, что арестован недавно принятый к нам на работу в младшие классы недоучившийся студент Миша Рыбников. Ещё тот смутьян. Забыл сумку с прокламациями, которые должен был распространять среди рабочих, в третьем классе, среди стаи «любопытных Варвар». Далее «народные массы» охватил революционный азарт. Ты зря улыбаешься. Это достаточный повод для закрытия гимназии.
- Выходи за меня за муж.
И чего я это ляпнул? Конченый кретин!
Яня поперхнулась заготовленной фразой, посмотрела на меня круглыми глазами и начала смеяться. Взахлёб. Вытирая слёзы.
- С тобой, Отоша, не соскучишься, - наконец выговорила она, отсмеявшись, - я целую речь заготовила, для того, чтобы объяснить тебе почему твоё предложение, даже при самых благих намерениях, не правильное, а ты лишил меня возможности ощутить себя великим оратором.
- А почему не правильное? Всё честно и поровну.
- Где ж ты видел, чтобы у мужчин с женщинами было «честно и поровну». Даже если наши права уравняют и мы станем самодостаточными, как мечтают некоторые полоумные социалистки. Несколько наших бестужевок им поверили и укатили домой с животами и без шансов в жизни. Общественное мнение через колено не переломишь. Тут и революция не поможет.
- Но я же не собирался тебя бросать. Если бы забеременела, то сразу в ЗАКС.
- Куда?!
- В церковь.
- А если мы к этому времени убедимся, что не подходим друг другу? В чем тогда смысл твоего предложения?
- Я многое не учел. И не понимал, что мне будет невозможно без тебя жить.
- Когда ты только успел это понять? Не торопись, Оттоша. Я не умею так быстро принимать решения.
- А сколько тебе нужно времени?
- Господи! Ну, ты просто как ребёнок. Когда почувствую, что это правильно, тогда и срок.
- Я буду ждать. Сколько нужно. А можно мне помогать тебе по жизни. Одной наверно трудно. И у меня ещё дом не готов. Поэтому тебе пока придётся пожить в своей квартире. За неделю-полторы думаю …
- Ты невозможный человек, улыбнулась Янина. Поехали к Якову Львовичу.
***
Сегодня на наши посиделки явился господин с явными задатками «горлана главаря». Потрясая козьей бородкой и сверкая стёклами пенсне этот странный тип попытался затащить нас в революционеры.
В конце концов мне надоела лабуда про «прогнившее самодержавие и угнетённый народ» России. Покосился на Янину, которая тоже была не в восторге и решил встрять в монолог революционера.
- Вы позволите? Поскольку речь идёт о справедливости и гармонии в обществе, не соизволите ли уточнить в чем практически эта гармония будет заключаться? Какова принципиальная разница с самодержавием?
- В освобождении человека труда, - практически священнодействуя изрёк оратор, отбросив со лба непослушную прядь торчащей дыбом шевелюры.
- От его труда?
- От эксплуатации рабочего человека, - снисходительно ответствовал собеседник.
- Вы имеете ввиду, что производство будет организовывать не предприниматель, а кто-то другой?
- Совершенно верно.
- И кто это, если не секрет?
- Народное государство.
- А на конкретном предприятии?
- Назначенная государством администрация.
- Другими словами предприятия будете изымать. А предпринимателей куда?
- Я этого не говорил, - как-то неуверенно заёрзал на стуле революционер.
- Так администрация или отнимать не будете?
- Не будем.
- То есть для рабочих всё останется, как и было?
- Народное государство будет законодательно обеспечивать уровень оплаты труда и его условия.
- На чьи деньги?
- Налоги с предпринимателей.
- Почему бы тогда это не сделать сейчас?
- В условиях прогнившего царизма?
- Или прогнившего капитализма, социализма, коммунизма.
Честно говоря, он мне уже надоел.
- Как можно сравнивать? – вскинулся этот недоделанный агитатор.
- Вы видите принципиальную разницу в общественном устройстве где-либо в истории, или в теориях революционеров? Всюду кто-то сверху эксплуатирует тех, кто внизу. Если мы не изменим человека, всё останется как прежде, а скорее станет гораздо хуже.
- Вы это серьёзно?
- Более чем. Более того, не вижу в современной политической борьбе ничего, кроме желания прийти к власти и оказаться у большой государственной кормушки. А что при этом империя может рухнуть никого не волнует. Один шкурный интерес, прикрываемый красивыми словами про свободу, равенство, братство.
- Присутствующие разделяют позицию господина хирурга? – поинтересовался какой-то весь из себя взъерошенный социалист, оглянувшись на присутствующих. Ответом ему было задумчивое молчание. - Тогда мне здесь больше делать нечего, - почему-то выкрикнул этот странный тип, покидая помещение, хотя никто так и не ответил на его вопрос.
Посмотрел на улыбнувшуюся мне Янину и немного успокоился. Кажется, полностью не облажался.
- Согласен, что пока есть форма правления государство – народ, принципиально ничего не изменится. Во Франции и Англии я не заметил существенного отличия в отношении к человеку труда, тогда как государственное устройство там совершенно разное. - задумчиво произнёс молодой человек в пенсне, - Но не понял, что вы имели ввиду под изменением человека?
- Это просто, Сергей Иванович, - вздохнул Яков Львович, - если все богатые люди займутся благотворительностью и благоустройством жизни вокруг себя, как наш градоначальник, мы не узнаем свою страну. А человек, выросший в нормальной среде, работник иного уровня.
- Но это же чистая химера! – смешно вскинула брови Янина, - всегда будут дураки и негодяи.
- Воспитывать надобно, - почти прорычал здоровенный седой мужик из оккупированного им угла помещения, - это и имел ввиду молодой человек. Воспитаем элиту и остальные подтянутся.
Интересная мысль. Как-то никогда не приходила мне в голову.
Дальше разгорелся спор о том, как воспитывать, в котором я не принимал участия, потому что любовался Яниной. До это видел её куда более сдержанной и не такой эмоциональной.
Зараза заметила, что я отлыниваю от мозговой атаки нашего сообщества интеллектуалов и вопросительно посмотрела в мою сторону, но тут же опять отвлеклась на разговор.
Как это часто бывает в обстоятельствах, когда личности скрещивают свои интеллекты, к общему мнению так и не пришли, решив продолжить обсуждение в другой раз.
***
После того, как распрощались с Яковом Львовичем, не спеша двинулись к бричке. Несмотря на холодный ветер и изморось никуда спешить не хотелось. Во всяком случае мне.
Усадил Яню в бричку и укутал от холода. Посовещавшись, мы решили заехать на её квартиру, ну, там «припудрить носик», «руки помыть» и всё такое, потом ко мне ужинать, а то Левон с Катей решат, что с нами что-то случилось. Там Янина прихватит необходимые ей вещи и я отвезу её домой. А потом вернусь к себе.
Первый и второй пункты плана были реализованы полностью. А вот когда я целовал на прощание Янину руку, она вздохнула и заявила, что лошадь можно поставить под навесом во дворе дома. А она будет ждать меня наверху.
Профессиональные конюхи поразились бы скорости, с которой я распрягал лошадь. На третий этаж вообще взлетел, не замечая ступенек.
Почему-то страшно было открывать дверь.
В маленькой прихожей стояла Яня и смотрела на меня так …
Я не смог ничего сказать, потому что не понимал какие чувства сносят мне крышу. Просто встал на колени и уткнулся головой в протянутые ко мне руки.
Дальше как-то всё смутно.
Отредактировано Владимир Лисуков (14-05-2022 13:11:17)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
