Ага, спасибо!

Это я парюсь(( Штандартенфюрером был этот самый Карл Густав(((

именно VIP))) Это же не экстренное потрошение в полях< а разговор двух почти интеллигентных людей. А Жан стоит за спиной для контраста обращения на ВЫ ))))
А основной вопрос - не слишком ли быстро пленный начал колотся? Подразумевается что мозгов у него хватает, поэтому он долго не кочевряжелся. Но вот понятно ли это?

Отредактировано SK (06-11-2008 18:47:42)

Кивнув Марату, я выложил на тумбочку пачку папирос с зажигалкой, опять уставившись на «Феликса». Тот, затянувшись «беломориной» закашлялся, сморщился, но папиросу не выкинул, а просто стал затягиваться гораздо осторожнее. Сделав несколько «пыхов», как будто в руках у него была сигара, фриц осторожно положил окурок на край тумбочки и пригладив рукой редеющие волосы, решительно заявил:
- Я – штандартенфюрер СС Карл Густав Вельдберг. Зондеркомандами не руководил, но номера своей части дать не могу, за неимением оного. Подразделение, которым я руководил называлось просто – « Команда В» и подчинялась непосредственно рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Так что могу поздравить вас господин майор – в ваши руки попала птица очень высокого полета.
После этих слов, я быстро взглянул на расплывшегося в улыбке Марата, машинально почесал лоб, представив предстоящую экзекуцию и решив зря не травить душу, поинтересовался:
- А чем вы занимались в вашей «команде В»?
Бывший «Феликс» взял бычок и попытался его раскурить. Но поняв, что тот уже потух, удивленно пожал плечами, вытянул из пачки новую папиросу и пустив клуб дыма, насмешливо улыбнулся, ответив:
- Я бы вам не советовал. Не советовал интересоваться такими вещами. Свое имя и звание я уже назвал и теперь самым лучшим выходом из сложившийся ситуации было бы отправить меня дальше по инстанции - к вашему командованию. Просто есть такие вещи, о которых можно говорить только с соответственными людьми. Ведь как говорится в русской пословице – «меньше знаешь - крепче спишь». Поэтому я возвращаю вам ваш вопрос – «оно вам надо»?
Ну ка - ну ка… Ой, как интересно… Боясь спугнуть удачу, я тоже закурил и принялся размышлять. Судя по гонору и понтам фриц говорит правду. Но не это главное! Ведь может так случится, что он окажется моим коллегой! Гусев еще год назад доводил до нас глухие и неподтвержденные слухи о существовании у немцев спецкоманд выполняющих функции подобно нашей. Но подтвердить эти слухи было некому. Своего Штирлица, который бы рылся в сейфе у Гитлера утром в обед и вечером, у нас к сожалению не было, а агентурный, давший нам намек на подобные подразделения, был как-то очень быстро арестован. Причем, непонятно то ли гестапо его взяло то ли СД. Только сгинул человек с концами и потом, сколько не искали следов этих хитрых спецкоманд, так ничего и не нашли.
Неужели сейчас повезет? Ведь не на пустом же месте этот Карл Густав сейчас туман напускает? Хотя, все конечно надо еще прояснить, а то непосредственное подчинение Гиммлеру это как то… В общем это чересчур сильно. Может он назвал известную каждому солдату фамилию лишь бы не буцкали больше? Так сказать, для придания себе солидности? Ладно… будем разбираться:
- «Оно» мне надо. Только я бы хотел уточнить, у вас на рейхсфюрера был прямой выход, или все-таки через доктора Эрнста? И к какому конкретно департаменту принадлежала ваша «команда В»?
Было видно, что Вельдберга мой вопрос несколько озадачил. Он прежде чем ответить, потер раненую ногу, покряхтел и лишь потом выдал:
- Знаете господин майор, вы меня опять удивили. Там, под землей я думал что на нас нарвалась обычная группа «чистильщиков». Но ваше звание - майор … Оно больше подходит начальнику отдела СМЕРШ дивизии, а то и армии. И я очень удивился когда увидел ваши погоны в тех коридорах. Но даже если предположить, что вы просто решили тряхнуть стариной и пошли с поисковиками, то скорость с которой началась вся эта суета – пленный кивнул на окно, за которым слышались отрывистые команды и легкий мат бойцов НКВД, внезапно превращенных в грузчиков – наводит меня на странные мысли. А ваши пехотные эмблемы еще больше укрепляют меня в них…
Блин, мне не интересно, что за мысли возникают сейчас в башке Вельдберга, хотя надо отдать ему должное - соображать он умеет. Будь я обычным особистом, то обнаружив такие немеряные запасы золотишка, начал бы докладывать по команде. Доклад сначала ушел бы наверх, и только пройдя всю цепочку вернулся с необходимыми ЦУ. А во дворе практически ночь была, значит те, кто мог принимать решения - отдыхали. То есть – пока их замы разбудят, пока они врубятся что к чему, пока перезвонят выше, то всяко-разно часа полтора - два до начала активных действий пройдет. У нас же все произошло практически молниеносно, вот эсэсовский полковник и задумался. Только мне его логические умозаключения сейчас вовсе не нужны. Мне нужна информация. Поэтому ломая сложившийся ход допроса, я бросил бычок на пол, раздавил его сапогом и рявкнул на возомнившего о себе штандартенфюрера:
- Слушай сюда мудак! Я тебе вопрос задал! Будешь отвлекаться, Жан начнет обработку! Ну, отвечай!
Карл моего наезда не сильно испугался, но видно поняв, что с понтами и вальяжностью он несколько переборщил, ответил:
- Моя команда номинально относилась к первому департаменту РСХА. Отдел «А5». Но подчинялась непосредственно Кальтенбруннеру и Гиммлеру.
Отдел «А5». Так, так, так. Это что за звери? Первый департамент РСХА это кадры… А вот отдел «А5»? Блин! Вообще-то я думал, что фриц окажется или из четвертого или из шестого департамента. Соответственно гестапо – оно же контрразведка или СД, оно же разведка. На «кадры» совершенно не рассчитывал и теперь лихорадочно вспоминал структуру главного имперского управления безопасности. Марат, видя что я задумчиво морщу репу, тихонько подсказал:
- Фельде.
Йоп! Точно! Руководитель – Густав фон Фельде.  А вспомнив его, перед глазами развернулась заученная таблица: «А5» - это не соцобеспечение, кадры гестапо или общие вопросы. Это партийные кадры и кадры СС. Только вот общую картину такое знание совсем не проясняет.
Хотя… мы ведь тоже в сорок первом да сорок втором, относились к какой-то комиссии партконтроля. Что в этой комиссии происходило я до сих пор не знаю, но подчинялась группа Колычева непосредственно генеральному комиссару. Может и здесь так же? А ну-ка…
- Какие именно задачи ставились перед вашей командой?
И когда немец стал их перечислять, то я понял – есть контакт! Это был именно КОЛЛЕГА! Вот ведь свезло так свезло!! Ну, теперь его на полную раскрутят! Как соловей петь будет до тех пор, пока наши не вскроют всю систему спецкоманд! До Шаха видно тоже дошло кто сидит перед нами, поэтому он в возбуждении, незаметно для немца ткнул меня в бок локтем. Ответив ему шальной улыбкой, я жестом прервал продолжающего говорить Густава. Про ЭТО он действительно будет рассказывать в другом месте, а сейчас меня чисто по-человечески интересовало, как такого важного чина могли оставить в городе? Это ведь равносильно тому, что мы бы Колычева в Могилеве забыли… Пх-х! Несерьезно! И куда делись остальные члены его команды, так как те, кого мы положили в подвалах, совершенно не тянули на бойцов спецгруппы. Ну… Кроме сволочного Артура конечно.
Когда я задал этот вопрос, немец кивнув ответил, что его команда эвакуировалась на корабле, а сам он должен был убыть на самолете. Но «Шторьх» ожидающий на аэродроме, в последнюю минуту сожгла русская авиация, поэтому штандартенфюрер был вынужден искать альтернативу. Времени у него не оставалось совсем, так как советские войска уже входили в блокированный город, вот Вельдберг и обратился к Артуру Бонке, который был одним из руководителей групп «Вервольфа».
Бонке со своими людьми проводил полковника на конспиративную квартиру и начал искать возможность безопасного выхода из Кенигсберга. Но четыре дня назад на квартиру вышла советская контрразведка. Была перестрелка, в результате которой раненного Вельдберга оставшиеся в живых «вервольфовцы» спрятали в подземелье. А на золото они сами наткнулись чисто случайно. И про документацию наш «язык» тоже ничего сказать не мог. В смысле - почему ее оставили в городе. Мол, он этим не занимался.
Слушая пленного, поощрительно кивал ему, а когда он замолк, сказал:
- Очень хорошая «легенда». Я прямо заслушался. Но вы ее придумали наспех, поэтому есть некоторые огрехи. Не будем говорить про «подпольщика», который даже не удосужился сменить эсэсовскую форму - это мелочи. Но вот то, что руководителя сверхсекретной группы оставили одного в городе, я не верю. – и видя, что фриц хочет что-то возразить, продолжил – Просто я очень хорошо знаю всю эту кухню. Даже если вас задерживали особо важные дела, то при командире всегда должны были оставаться как минимум четверо «волкодавов» из вашей команды. Это не считая взвода охраны. И путей эвакуации в этом случае должно быть как минимум три, а не один. Значит, вы опять врете. Зачем? Что вы сейчас пытаетесь скрыть? Что-то оставшееся в подземельях? Так это бессмысленно. Сейчас саперы и войска НКВД там исследуют все до последнего закоулка. Так что?
Вельдман на мою отповедь уже не пытался возражать, а только молча сидел барабаня пальцами по здоровой ноге. В конце концов, досадливо дернув плечом он заговорил:
- Господин майор, я действительно сказал неправду об обстоятельствах заставивших меня остаться в городе. Но я настоятельно вас прошу – передайте меня своему командованию! У меня есть очень важные сведения не терпящие промедления! Вас, за задержку могут подвергнуть очень суровому взысканию!
Хм… все интереснее и интереснее. Но как же этот Густов к командованию то рвется… И судя по его виду – бить этого хмыря сейчас бессмысленно. Молчать будет до последнего. Или дезу сливать. Видно у него есть какой-то козырь, которым он хочет себе купить благосклонность русских. И странному пехотному майору этот козырь раскрывать совсем не хочет. Ну ладно… Попробуем по-другому:
- Я бы вас отправил к своему командованию. Но оно находится в Москве. А если вы хотите торговаться, то можете торговаться со мной, так как я обладаю всеми необходимыми полномочиями и выполняю те же функции какие выполняли вы в своей армии. Только вы были руководителем группы, а я являюсь его замом. Так я слушаю…
Фриц несколько секунд смотрел на меня, а потом как-то разом обмякнув пробурчал себе под нос что-то типа : «а я ведь почти правильно догадался» и начал рассказывать.
Слушая его я фигел, херел и дурел. Это же надо так все наворотить! Куда там Флемингу с его Бондом! А все дело было в золоте…

Карл Густав Вельдман был человеком умным, рассудительным и главное очень предусмотрительным. Верить в победу любимого рейха он перестал еще в сорок третьем, а весной этого года окончательно утратил всяческие иллюзии и начал соображать, как же ему жить дальше. Предполагая что будет с Германией и с эсэсовцами, а тем более такого ранга как он, штандартенфюрер начал присматривать будущую страну спокойного проживания.
Аргентина ему нравилась всем, но все упиралось в деньги. Да и сама Аргентина в свете последних выступлений глав антигитлеровской коалиции, где они грозились отыскать нацистских преступников хоть в Африке хоть в Антарктиде, уже не представлялась землей обетованной. И когда Вельдману попался английский разведчик, то немец понял, что это возможный шанс к договору. Отпустив британца, хитрых Карл вышел на иностранный отдел бюро секретной службы Ее Величества. Почти полгода они активно полоскали друг другу мозги и вдруг месяц назад немцу выпал шанс. В числе прочих задач, его группе было поручено курировать эвакуацию одиннадцати тонн золота вглубь Германии.
Здесь Вельдман и показал себя виртуозом кидалова! Он крутил-вертел, оттягивая эвакуацию и буквально в последний день перед сдачей города, умудрился загнать все эти тонны в секретные подземелья. Потом, сымитировав свою гибель, вместе со старым знакомым Бонке и его людьми, разминировав подходы, на себе перетаскал золото в другое место.