А еще минут через двадцать, престарелый колдун, которого в тот момент тащил на закорках Змей, очухался. И первое что сделал открыв глаза, это блеванул на Женькино плечо. Козырев, не ожидающий такой гадости от мирно висящего фрица, сбился с шага и споткнувшись, грохнулся на пол.
Я в этот момент шел впереди колонны, ведя на коротком поводке показывающего дорогу второго немца поэтому, когда сзади раздалась странная возня обернулся, недовольно спросив:
- Ну, какого черта? Что у вас там опять не слава богу?
Обернулся, высвечивая стоящих сзади ребят и упуская из вида помощника хранителя печати. Буквально на несколько секунд упуская. Да я и не ожидал от сломленного и связанного очкарика никаких активных действий! Зря не ожидал…
Только почувствовав, как веревка в руках странно дернулась, начал поворот обратно и в этот момент меня как будто лошадь лягнула! Причем в самое уязвимое место. Больно было так, что не вздохнуть ни выдохнуть. Даже крикнуть не получилось – только и смог что, выпучив глаза схватиться за поврежденное хозяйство и в свете выпавшего фонарика увидеть быстро удаляющуюся спину подлюги Карла. Вырвавшийся пленный резво  размахивая (развязанными?!) руками, нырнул в ответвление коридора находящееся метрах в пятнадцати от нас. После чего, ноги у меня окончательно подкосились и я приваливаясь плечом к стенке мягко сполз на пол.
А так как все глядели на Змея, то побег очкарика и плачевное состояние командира заметили только через пару секунд. Зато когда заметили, Жан и Марат скачками понеслись за фрицем, а  Пучков, присев рядом со мной зачем-то попытался разогнуть скрюченную тушку, встревожено спрашивая:
- Илья, куда он тебя? Ножом? Ты не молчи! Куда?!
- У-у-у!
Это неинформативное подвывание ввергло Гека в смятение и он начал лихорадочно лапать меня, видно в поисках крови должной бежать из страшной раны, которой наградили его друга. Лапанье сильно мешало сосредоточится на отбитом месте, поэтому собравшись с силами я озвучил свои претензии более членораздельно:
- У-у-у…у-у-у, сука! Прямо по яйцам! Живьем этого прендегаста ушастого берите! Живьем! Я его сам кастрировать буду! У-у-у!
Леха поняв, что необратимых повреждений командир не получил, прекратил попытки меня разогнуть и лишь легонько похлопывая по плечу, успокаивал:
- Ничего, ничего… на пяточках попрыгаешь и все пройдет! А этого козла, ребята сейчас приведут. Куда он из-под земли денется?
Но Карл делся… Минут через пять, когда я уже смог слегка выпрямиться и теперь просто сидел на полу приходя в себя, подошедший Марат доложил:
- Ушел крысеныш.
- Как ушел? Вы что?
Шах, шумно выдохнув уселся рядом и продолжил:
- Там коридор разветвляется и на перекрестке, что-то вроде оборудованной пулеметной точки – такой бетонный закуток с амбразурами и железной дверью. Карл туда нырнул и дверь задраил.
- Блин, он что – до сих пор там сидит?
- Нет. В том помещении видно запасной выход был - мы услышали, как еще одна дверь хлопнула. Сбежал фриц… С концами…
Ну что за гадство! В раздражении дернувшись, я потревожил бережно лелеемое и опять начал подвывать.
Потом, пока Гек объяснял остальным причину моего воя я, подтянув к себе огрызок веревки которой был связан пленный, наконец рассмотрел почему он смог сбежать. Веревка была перерезана. Вот твою же маман! Я то все больше вперед светил  и на узлы не смотрел, а этот недоделанный Карл притарил перочинный ножичек и пока конвоир щелкал клювом, смог освободиться. Причем, кабан здоровый, последние волокна он просто разорвал, когда почуял подходящий момент. Этот рывок я и почувствовал…
А особенно обидно было от осознания того, что сам во всем виноват. И даже не в том, что за пленным плохо наблюдал – ему просто деваться некуда было, да и вид поникший за себя говорил.  Моя самая большая ошибка была в том, что рано расслабился и нарушил главную примету – поздравил народ с окончанием задания до того как мы вернулись на базу. Ведь знал же, что нельзя этого делать, только находясь под впечатлением от ранее полученной информации «поплыл» и презрел годами проверенный закон – задание считается оконченным только тогда, когда сдал «языков» и информацию вышестоящему начальству.
И тут меня вдруг посетила мысль, от которой моментом перестало болеть все  ушибленное и самобичевание прекратилось, как не было. В голове начало крутиться и проворачиваться только одно слово – «Звездец!!».
Ведь сбежавший знает кто я! Он же весь разговор с хранителем слышал!! И теперь… О том, что будет теперь не хотелось даже думать, поэтому с трудом поднявшись по стеночке, я ухватил Шарафутдинова за плечо и завопил:
- Шах, он не должен уйти! Рви двери быстро! Давай, давай - вперед!
Но Марат, мягко отцепившись, помотал головой:
- Не выйдет ничего. Те двери и гранатомет не возьмет, я ведь это сразу прикинул. Скорее потолок рухнет. Извини…
Из меня как-будто воздух выпустили. Опираясь на трубу, я мог только шипеть и плеваться, настолько было стыдно. Все просрал, с самого начала. И пленных при допросе не развел, и через колодец обратно лезть поленился, рассчитывая сразу двух зайцев убить – пройти с комфортом путь разведав и найти более приемлемый вход в подземелье. А в конечном итоге еще и умудрился упустить слишком много знающего «языка».
Мужики, пока я переживал, молча стояли рядом сочувственно вздыхая и стараясь не встречаться со мной глазами. Ну правильно, если бы из них кто так опростоволосился, то моментом бы узнал и Кузькину мать и где раки зимуют… А тут сам командир лопухнулся.
Но вечно в этой бетонной кишке стоять тоже смысла нету поэтому, отлепившись от стенки, приказал:
- Поворачивай назад. Где ход ведущий к кирхе находится, потом выясним. Сейчас лучше пойдет проверенной дорогой, а то этот – я кивнул в сторону сидящего под охраной Змея немца – тоже может завести куда-нибудь не туда.
Ребята кивнули и поместив немца в середину колонны двинулись в обратный путь, а ко мне подлез отставший Гек, с предложением о помощи. Но мне сейчас только помощи и сочувственного сопения над ухом не хватало, поэтому пихнув его вперед, двинул следом, кряхтя и матерясь на каждом шагу.