Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
V
На этот раз проход через Фарватер Казаков воспринял спокойно. Сыграли, видимо, роль потрясения этих двух дней, да и что именно его ждёт его в этом грандиозном вихревом тоннеле между мирами - было, в общем, известно. Но когда пришло время выходить из него…
Он не отводил взгляда от пульсирующего света огонька, на который смотрел бушприт «Штральзунда». Шхуна шла под парусами – из всего набора мачты несли сейчас грот, стаксель и бермудскую бизань. Волны, которые на Фарватере почему-то поддавали всегда в корму, (как, впрочем, и упорно дующий в фордевинд ветер) заставляли судёнышко рыскать, и Серёга каждый газ наваливался на бушприт, возвращая путеводный огонёк точно на ось Фарватера.
Казаков хотел, было, спросить что-то умное, космогоническое: например, возникают Фарватеры всякий раз, когда это нужно Лоцману, или они существуют независимо, а люди только открывают входы или выходы – когда услышал, как зазвенела астролябия в руках Сергея. Он успел повернуться и уловить солнечные зайчики, обегавшие бронзовые лимбы (…откуда? Небо, вогнутое, словно крыша титанической теплицы, затянуто стремительно бегущими облаками, ни единый луч сквозь них не пробивается...) - и тут на шхуну снова, как в момент входа в «Фарватер», навалилась тьма. А когда она, спустя мгновение, схлынула, окружающий мир уже имел мало общего и с Онежским озером, и с Маячной гаванью Зурбагана - да что там, что с любым местом, которые Казакову когда-либо доводилось видеть. Собственными, глазами, разумеется – потому что как раз на компьютерные спецэффекты или творения художников-фантастов или, скажем, новомодных нейросетей, это всё походило до чрезвычайности.
Высоченный зелёный купол, исполосованный жёлтыми, оранжевыми, даже пурпурными полосами – так выглядели здесь облака. Да они и вели себя, как положено облакам - бежали по небу, нагоняя друг друга, сливаясь в полосы пошире, играющие изнутри разноцветными сполохами, то расслаивались на множество туманных волокон, стремительно тающих в небесной… «зелениве»? Но ведь нет такого слова, как и не бывает небес такого бездонно-глубокого зелёного цвета…
Пока он подыскивал подходящее слово, Сергей повернул румпель, шхуна вильнула влево и накренилась, приняв в паруса сильный порыв ветра. Это заставило Казакова опомниться – он принялся торопливо сматывать грота-шкот с утки, протравливать его, чтобы парус перестал полоскать – а когда, наконец, заново закрепил снасть – обнаружил по правому борту гряду островов, покрытую ярко-фиолетовой растительностью. Но не успел он переварить очередной изыск безумной палитры нового мира – как его накрыло снова. А когда отпустило - небо приобрело более-менее привычный цвет, облака из оранжевых, акварельно-розовых и пурпурных стали белыми, и даже щетина леса на склонах ближайшего островка вернула себе оттенки нормальной растительной зелени.
- Зажмурься и досчитай про себя до двадцати пяти! – крикнул из кормового кокпита Серёга. – Это зрение приспосабливается, у здешнего солнца какой-то другой спектр, что ли…. Казаков послушно последовал совету, и когда разлепил-таки веки, окружающий мир пришёл-таки в норму. Можно сказать, он почти не отличался от тропического пейзажа каких-нибудь Карибских островов - если бы не две крупные разноцветные луны, повисшие почти в зените, и ещё одна, гораздо крупнее, которая чудовищным горбом высовывалась из-за линии горизонта.
За спиной раздалось короткое «Гав!» Кора, сделала стойку на крыше каюты – уши торчком, насторожены, шерсть вздыблена, в горле глухо клокочет. Они взяли собаку с собой, покидая Зурбаган - Кора сама перепрыгнула с борта «Квадранта» на «Штральзунд» и улеглась на привычном месте, в углу кокпита. Когда шхуна вошла в Фарватер, она шмыгнула в каюту – и вот теперь выбралась наружу и приветствует незнакомый мир на свой, собачий манер. Хотя, почему незнакомый? – поправил себя Казаков. - Кора ведь и в прошлый раз сопровождала сюда Серёгу. И, если судить по реакции умной зверюги - Мир Трёх Лун не слишком ей понравился.
Казаков пошарил в железном слесарном ящике (судя по содержимому, попавший сюда вместе с судном, с Земли) и извлёк искомое.
- Лови!
Сергей перехватил брошенный инструмент и принялся возиться в проволочной закруткой.
Они уже четвёртый час возились с установкой маячного зеркала на утёсе. Сергей настоял на том, чтобы сменить три балки на жерди, вырубленные в ближней рощице– прежние отчего-то не внушали ему доверия. Новые элементы конструкции крепились при помощи толстой стальной проволоки, для чего пришлось карабкаться вверх по решётчатой опоре, а потом ещё и налаживать из блоков и канатов подъёмник.
- Готово!
Сергей бросил на землю пассатижи и вслед за ними сам сполз вниз. – Теперь ещё тросики к рычагам приспособить, чтобы управлять этим хозяйством снизу, ну и чехлом укрыть от ветра.
- А где чехол возьмём? – осведомился Казаков.
- На «Штральзунде» был старый брезент. Закутаем им эту пирамиду так, чтобы только зеркало наружу торчало.
Казаков оценивающе оглядел конструкцию..
- Не удержится. Первый же шторм сорвёт, Этот твой брезент как парус будет, всю нагрузку от ветра примет на себя, да ещё и ферму покалечит.
Сергей с сомнением оглядел сооружение.
- Может, ты и прав, не стоит. Пока так сойдёт, а когда обоснуемся тут надолго - что-нибудь придумаем. Фанеры там доставим из Зурбагана, или хоть железа кровельного, чтобы заколотить ими эту пирамиду...
Он собрал разбросанные инструменты, сложил в ящик, выпрямился, и долго отряхивал ладони.
- Вот что, давай-ка устраиваться на ночь здесь. Вниз карабкаться - нету никаких моих сил. Вон там, у скалы – он показал рукой, где, - есть маленькая пещерка, я там в прошлый раз ночевал. Разводи костерок, сейчас ужин сообразим…
Казаков кивнул. Он, конечно, предпочёл бы ночёвку в каюте «Штральзунда» или в поставленной на песке, на берегу палатке. Но доставка всего, потребного для ремонта маяка отняла у спутников все силы – груз приходилось тащить по горной тропе на себе, причём одно маячное зеркало, разобранное на отдельные вогнутые пластины, пришлось доставлять наверх в два захода. Разумеется, большая часть работы выпала на долю Сергея, просто в силу физической формы и возраста.
- Здесь, так здесь, согласился он, испытав изрядное облегчение. Оба они намучались за этот долгий день, и теперь мысль о том, что придётся в сгущающихся сумерках тащиться вниз, перебираясь через камни и рискуя во всякий момент переломать ноги, вызывала у него отвращение. Погода отличная, лёгкий вечерний бриз обдувает площадку, Кора деловито снуёт по кустам, распугивая лаем местную мелкую живность. Грот оказался именно там, где указал Сергей – осталось только нарубить веток для лежанок, застелить их прихваченными с о «Штральзунда» одеялами, и заняться приготовлением ужина. Не забывая о квадратной бутылке чёрного покетского рома, дожидающегося своего часа в рюкзаке. Но сперва – можно позволить себе несколько минут ничегонеделанья… и размышлений.
Казаков подошёл к краю обрыва и встал, заложив руки за спину. Солнце садилось за далёкую гряду островов у самого горизонта, и три луны уже почти не отвлекали на себя внимание. Широкая полоса белого прибоя, окаймляющего остров, словно светилась, и на её фоне чернела глыба «пиратского» корабля, сидящего на рифах – вопреки Серёгиным опасениям, шторма пощадили главную достопримечательность островка. Ночное небо, непривычно фиолетового оттенка быстро заполнялось звёздами – по южному крупными, яркими. Он привычно (всё-таки два курса кафедры астрономии МГУ в багаже, не считая кружка Юных Астрономов в Московском Дворце пионеров!) поискал взглядом знакомые созвездия. Но не нашёл ни одного. Из привычного на небосводе имелся только Млечный Путь – но угол его наклона вгонял в оторопь. Казаков попытался прикинуть, где может располагаться этот мир относительно Солнечной Системы, но быстро оставил это занятие – зацепиться было совершенно не за что.
- ну что, ты долго там будешь наслаждаться видами? – крикнул Сергей. Казаков обернулся – старый друг сидел над сложенными шалашиком ветками, из которых уже поднималась струйка дыма. Снятые с маячной опоры балки валялись тут же, предназначенные на дрова. – Костёр я, так и быть, разожгу, а ты набери-ка воды. Там, справа, за скалой есть родничок, вода-как слеза, только холодная очень. И поскорее, а то жрать охота прямо-таки нечеловечески…
- Фляжка – это, конечно, неплохо…. – задумчиво произнёс Казаков. – Оловянная такая, плоская, граммов на двести-двести пятьдесят... Как там у Конана Дойля: если на мне брюки, значит в них есть задний карман, а если есть задний карман - то он не пустует. Отхлебнуть чутка, стресс снять при случае, предложить кому-нибудь для знакомства… Но по-настоящему надо вот так, из бутылки!
И сделал глоток прямо из горлышка. Уровень тёмного напитка в мутном стекле заметно уменьшился.
- Инспектор Лестрейд говорил о револьвере. - Сергей протянул собеседнику обструганную веточку нанизанным на неё куском колбасы. – Хлебать благородный напиток из горла̀, словно какой-нибудь «Агдам» или, прости господи, "Солнцедар" – это типичный интеллигентский декаданс поздне-брежневского разлива. Нет, я уж лучше как приличный человек, из стакана̀…
И плеснул рома в жестяную кружку, (родом с Земли, отметил Казаков, как и многое на борту «Штральзунда), натрусил смеси пряностей из бумажного фунтика. Понюхал, выжал в кружку два крошечных ярко-зелёных плода, формой, напоминающих лимоны. Их он набрал по дороге, ободрав попавшийся по дороге куст.
- Эстет. – оценил усилия собутыльника Казаков. – А ещё говоришь - приличный человек! Не умеешь ценить природный продукт, натуральный!
- Эстет на Земле остался. – ответил Сергей, намекая на старинного приятеля по словесным играм, который как раз носил это прозвище. - Как он, кстати? Я пытался дозвониться, не отвечает…
- Понятия не имею. – Казаков потянулся в полупустой бутылке. – Может, просто городской номер отключил, сейчас многие так делают. Я в последний раз видел его лет пять назад – кропал статейки в каком-то литературном журнальчике и пил, как подорванный. Но жил, вроде, там же, на Речном... А ты что, его тоже сюда позвать хотел?
Сергей поставил кружку на уголья, поворочал, устраивая так, чтобы не опрокинулась.
- И в мыслях не было. Ты же знаешь, он, в сущности, кроме болтовни да фантазий никогда и ни на что способен не был…
- Фантазий, говоришь? – Казаков сощурился. – А сам-то? Или я, к примеру? Те же уши, только в профиль… то есть фантазии. В профиль.
- На комплимент нарываешься? – Сергей иронически, с подначкой ухмыльнулся. – Не дождёшься. Скажу только, что искал того, кому могу доверять в трудной ситуации. Такой, как сейчас, к примеру.
- Что же в ней трудного? – искренне удивился Казаков. – Сидим, бухаем, море вокруг, природа, колбаска опять же жареная…
- Дай срок, сам поймёшь. – загадочно посулил собеседник. – И хорошо бы не слишком поздно.
- Не пугай, пуганый… – пробурчал Казаков. Невнятно пробурчал, неразборчиво, поскольку рот был занят колбасой. - Ты лучше скажи: те зеркала, что остались на «Штральзунде – они зачем? Запасные?
Вчера, уже под вечер, они заглянули в Переулок Пересмешника к мастеру зеркальных дел (Сергей представил его, как мессира Безанта) - чтобы забрать несколько тяжёлых свёртков с тщательно завёрнутыми в мягкую ткань зеркальными пластинами. Владелец лавки предлагал прислать их домой, на Смородиновый, но Сергей категорически отказался доверять кому-то ценный заказ. Так что пришлось самим складывать свёртки в фиакр, а потом переносить их в дом под недоумёнными взглядами матушки Спуль. А наутро – повторять процедуру, чтобы доставить свёртки на верфь и разместить их в каюте на «Штральзунде», старательно предохраняя хрупкое содержимое от ударов и сотрясений. По мнению Казакова, совершенно напрасно, повредить всерьёз пластины, изготовленные из толстенного, в три пальца, стекла и – это надо ещё умудриться.
- Нет, это для «Бесова Носа». – отозвался собеседник. Смесь забурлила и он, прихватив ручку тряпицей, снял кружку с огня и понюхал. – Тебе налить?
Казаков помотал головой.
- Зеркала, значит, никакие не запасные, а для маяка на Бесовом Носу. Их надо вставить в зеркало, и тогда он сможет полноценно подсвечивать Фарватер. Я эти пластины тогда же заказал, вместе с этими…
И показал на возвышающуюся посреди площадки маячную опору. Зеркальная, составленная из отдельных колец чаша загадочно посверкивала отсветами трёх разноцветных лун.
- Оно что же, по ночам действовать не будет? – осведомился Казаков. - Солнца-то нет, а такого света наверняка не хватит…
- Хватит, не боись. Возвращаться будем – нарочно подгадаю так, чтобы прибыть сюда ночью, сам и убедишься. Только не спрашивай, как так получается – сам ещё не знаю…
- Тебе виднее. – Казаков потряс бутылку с жалкими остатками рома, отложил в сторону и пристроил над угольями сразу три палочки с нанизанными на неё кусочками колбасы. Купленный в Зурбагане, в припортовой лавочке продукт исходил каплями жира – тяжёлые, янтарные, они падали на угли и с шипением испарялись, испуская одуряющий запах.
- …Опустили мы пальцы, как мудрецы
В коричневый соус из жирной овцы… - нараспев процитировал он.
- …И тот, кто не ели из того котла,
Отличить не умеет добра от зла… - закончил Сергей. Похоже, поэтические пристрастия старого друга за эти годы ничуть не изменились. Впрочем, как и его собственные.
- Надо бы в следующий раз баранины взять. – сделал вывод Казаков. - Замариновать, помидорчиков, лучка красного. Шашлычок бы соорудили…
- Обязательно соорудим. – посулил Сергей. – а сейчас – давай, сил больше нет…
Некоторое время внимание собеседников целиком было поглощено колбасой и остатками рома.
- Кстати, о том корабле, что на скалах… – Казаков вытер лоснящиеся от жира губы тыльной стороной ладони. - Может, завтра всё же заглянем туда, осмотрим? Сам ведь говоришь, он там до первого серьёзного шторма - а ну, как не долежит до нашего возвращения?
Сергей замялся.
- Не хотел тебе говорить, думал, успеется. А теперь вижу – надо, наверное. Тут выяснилось, этим кораблём, а может, и со всем Миром Трёх Лун, что-то неладно. Даже не то, чтобы неладно – непонятно. Так что, заглянуть туда нам с тобой так и так нужно, и не откладывая.
- Э-э-э… - Казаков постарался подбавить в голос толику иронии. – А можно без многозначительных пауз? Я и так весь внимание…
- И в мыслях не было. - собеседник потряс головой для пущей убедительности. – Помнишь, вчера, в «Белом Дельфине», я беседовал с мастером Валу?
- На память пока не жалуюсь. Что за манера – тянуть кота за все подробности?
…Обед (Серёга не обманул - угорь, тушёный в белом вине, действительно таял во рту) подходил к концу, когда на пороге таверны возник Валуэр. Лоцман обшарил взглядом зал, нашёл их – и направился к столику, по дороге отвечая на сыпавшиеся со всех сторон приветствия. Поздоровался он по-русски, но только присел на табурет - перешёл на местный язык. Сергей покосился на спутника, развёл руками – что поделаешь, дела! – и вытащил из-за пазухи предмет, напомнивший Казакову маленькую грифельную доску. Дальнейшая беседа проистекала так: Валуэр произносил какую-то фразу, Сергей смотрел в свою доску, потом торопливо черкал по ней маленьким, остро отточенным куском мела и протягивал доску собеседнику. Тот внимательно читал написанное – и «обмен репликами» повторялся. Выглядело это до того нарочито, даже нелепо, что Казаков забыл даже о том, что Валуэр отлично говорит по-русски – значит, не доверяют, скрывают что-то! - и натянул на физиономию ироническую ухмылку. А заодно, сделал попытку, вытянув шею, заглянуть в доску хоть краешком глаза. Увы, Сергей держал её так, чтобы никто, кроме Валуэра, не смог увидеть ни единой строчки.
Загадочное приспособление было чем-то вроде переводчика – это Казаков сообразил сразу, и удивился подобному образцу «технологии» в этом довольно-таки отсталом мире. Анекдотическая эта «беседа» продолжалась примерно четверть часа, после чего Валуэр встал, раскланялся, распрощался – на этот раз, по-русски - и пошёл к выходу, так и не притронувшись к большой кружке «Капитанского», которую поставила перед ним тётушка Гвинкль. Сергей же виновато пожал плечами – «Потом всё объясню, даю слово, а сейчас некогда…» - не забыв, однако, тщательно стереть с доски следы написанного.
…Вот, похоже, это самое «потом» и наступило…
- Перед тем, как я отправился за тобой на Землю, - говорил Сергей, - мы договорились, что мастер Валу наведёт справки о первооткрывателе Фарватера в Мир Трёх Лун. Вчера он изложил мне, что удалось узнать.
- И что именно? Мне что, клещами из тебя тянуть, по одному слову?..
- Да не кипятись ты! – Сергей потряс пустую бутылку, отставил в сторону и извлёк из рюкзака ещё одну, поменьше. - Так вот, мастер Валу кое-что разузнал, и весьма интересное. Этот открыватель - тоже Лоцман, кстати - умер лет семьдесят назад, но оставил дневник. Его он отдал своей дальней родственнице; в дневнике не хватает части страниц, многие записи тщательно вымараны, и сделано это, очевидно, самим автором. Так что разобрать удалось немного – в частности, описание вот этого самого корабля на рифах. Всё совпадает в точности – состояние остова, место, даже скелеты на палубе!
- Ну и что? Может, он уже тогда там был… - начал Казаков, и тут до него дошло. – Когда, говоришь, он умер? Семьдесят лет назад. А записи о посещении Мира Трёх Лун и этого острова лет сто, если судить по датам в дневнике. И заметь: никакие штормы с тех пор корабль не повредили, хотя должны были разметать по дощечкам. А то, что уцелело – давно занесло бы песком.
- О, как… Казаков почесал подбородок. - И что же из этого следует?
- Погоди, это ещё не всё. Лоцман пишет, что отправился сюда как и мы с тобой, на малой шхуне - и тоже не один. Про его спутника ничего не известно, кроме одного – он родом с Земли. С нашей с тобой Земли. Вот и думай, что хочешь!
- А что тут думать? - Казаков зубами выдернул пробку и разлил ром по кружкам. – Ну, совпало так, бывает… Сам же говорил: Землю, хоть и не часто, но до сих пор посещают гости из Фарватеров…
- Похоже, у некоторых маразм наступает ещё до шестидесяти. – голос Сергея исходил ядом. - Что тут думать, спрашиваешь? Хотя бы, что меня вытащили в Зурбаган – и я, суток не прошло, оказался на этом острове! Вроде бы, стараниями Зирты – но не на пустом же месте она сочинила историю о том, что мастер Валу собирается меня использовать? Честно говоря, все эти его объяснения насчёт каких-то моих особых способностей меня не слишком убедили - да и то, как быстро он явился за мной сюда, тоже наводит на мысли. Тогда-то я просто обрадовался, но потом, хорошенько обдумав, понял, что это ж-ж-ж неспроста…
Казаков почесал переносицу.
- Но если бы он затеял что-то недоброе – зачем бы ему передавать тебе собранные сведения? К тому же, сам говоришь, он помогал тебе и зеркало для этого маяка заказывать, и вообще…
- То-то ж и оно! – Сергей стукнул кулаком по колену, да так, что улёгшаяся рядом, возле костра, Кора вскочила и настороженно уставилась на возмутителя спокойствия. - Не стыкуется всё это, ну никаким способом не стыкуется! Зирта тут ещё…. Вот печёнкой чую – неспроста она около нас крутилась! И разгадка этой головоломки - ну, может, не сама разгадка, хотя бы ниточка, за которую можно потянуть - она там, на разбитом корабле…
