Глава 4

Москва. УВД. 15 апреля. 2009 год.

Андрей.

Дело с музеем как обычно улетело сначала на второй, а потом на третий план. Особенно после новостей, что все засекречено. Да так, будто ничего и не произошло. Взрыв газа, хотя тот даже не подведен.
Своих забот хватало. Десятки висяков, беседы с преступниками, свидетелями  или пострадавшими. И неизвестно, кто хуже лучше, все хороши.
Все еще сложно привыкнуть к тяжести капитанских погон. Несмотря на висяки, удалось раскрыть немало дел всего за несколько лет. А после армии, да еще в горячей точке, карьера и вовсе шла в гору.
- Товарищ капитан, - в дверь постучалась хрупкая молодая следовательница, младший лейтенант.
Свежая, не обстрелянная, еще недавно только окончила учебу.
- Да? - как же ее там звали, а к черту.
- Там отпускают подозреваемых.
- Кого это там отпускают?..
- Всех.
Вскочив со своего места, Андрей помчался к обезьяннику, где Ворошилов уже открывал клетку.
- Леш, какого хрена?!
- Андрюш, ничо не знаю, приказ полковника. Да тут выпускать-то некого...
- Двое из них - подозреваемые в стрельбе!
Что значит просто приказ полковника? Нет, следователь предполагал, что он берет взятки. Но от кого? Никто из присутствующих с ОПГ не повязан, по крайней мере ни один стукач ничего не знал.
А двое парней лет двадцати-двадцати двух не принадлежали к каким-то диаспорам, которые бы их стали открыто отмазывать.
- Нашлись два свидетеля, которые видели их в другом месте, и нашелся другой подозреваемый, но его уже взяло в оборот ФСБ.
Снова эта структура. Разумеется, там больше полномочий. Вздохнув, Андрей махнул рукой.
Вторая сторона работы, ничего не поделать. Хотя внутреннее чувство справедливости просто вопило. Оставалось лишь срисовать двух ухмыляющихся парней, когда те спокойно покидали УВД.
Также выпустили пьяном бомжа, что дебоширил, но уже протрезвел. А также десяток пикетчиков за все хорошее против всего плохого - Андрей не вникал за что их там задержали. Вроде какие-то оппозиционеры, без четкой повестки, ибо ничего толком как обычно предложить не могут.
- Андрей?
Последней вышла смутно знакомая девушка. Нет, не смутно...
- Ирина?..
Белый костюм прекрасно дополнял точеную фигуру. Светлое каре - никогда не видел  ее с такой прической. Зато остались маленькие веснушки, столь заметные, когда девушка улыбалась... вот как сейчас. Равно как и сильный огонь в голубых глазах.
- Привет, Андрей, не думала, что вновь увидимся!
Ворошилов хмыкнул, и пошел пинком погонять бомжа прочь из здания.
- Ты как туда вообще попала?
Радость от встречи окрасилась  следовательским любопытством.
- О, мне не привыкать. Ребята просто хотели эко-митинг провести, а я освещала. А потом, когда подошли и решили разогнать, попробовала заступиться и снять репортаж. И вот тут теперь, хорошо хоть мой оператор успел улизнуть, все запечатлел.
Ирина, как часто бывала, говорила с настоящим задором, поэтому Андрей решил не высказывать все, что думает о тех, кого тут постоянно задерживали. Всяких "мирных" протестантов, оппозиционеров, каждый из которых знает лучше других, как  кому жить в стране.
Много грязи в свой адрес от подобных наслушался.
- Слушай... - Андрей потупил взгляд. - О том письме...
Письмо, где  написал, что бросает университет и отправляться по контракту служить в горячую точку...
- Да ладно тебе. Всякое бывает, - тут уж Ира потупила взгляд.
Похоже, до сих пор не заживающая рана.
- Пойдем в мой кабинет, что здесь стоять.
Девушка не отказалась. Пока напарник в отпуске, не приходится с кем-то делить помещение. Никто больше не выдувает всю воду за неделю, можно сделать чай. И есть на кого свалить запах сигарет в кабинете.
- Чай будешь?
- У меня с собой стевия, поэтому только кипяток, - улыбнулась Ира, отложив сумочку на свободный стул.
- Я помню последний раз ты  к крепозаваренному чаю без четырех ложек вообще не касалась, - усмехнулся Андрей, удивляясь, что все еще это помнит.
- С тех пор многое поменялось, Андрей. Я к тому же стала вегетарианкой. За здоровый образ жизни, все натуральное, ну и помощь экологии.
Что ж, следователь снова промолчал, подавляя излишнюю честность. К чему спорить и ссориться?
Пусть и снова не разделял такую идеологию ни разу. Зато подметил жизненное правило, что если человек-веган, то сам об этом расскажет в первые пять минут общения.
- Тогда лучше не вспоминать о наших студенческих шашлыках, - он вновь обратил все в шутку, пусть внутри ни разу не смешно.
Порой, сидя в засаде на войне, Андрей только и мог, что вспоминать о лучшем мясе. Готовил настоящий грузин, их сокурсник. Где ж он сейчас...
- А про остальных что-нибудь знаешь? - Андрей решил перевести тему.
И неожиданно Ирина, пока пили чай, сообщила  в  подробностях, кто куда подался. Студенческая группа из двадцати человек, а она держала связь почти с каждым.
- ...вот он уехал в США. Последний раз сообщал, что дела в Лос-Анджелесе у него не очень. Хочет вернуться домой. Но самое интересное знаешь что? - нагнав тайны, заговорчески поинтересовалась девушка.
- Что же?
- О тебе я ничего не знаю. После того письма ты испарился без следа. Я даже не знала, жив ли ты...
Не слишком хорошо тогда получилось.
- Я тогда просто не мог остаться и жить дальше, - вздохнул Андрей.
Хотелось во всем сразу признаться, но все не так просто... придется выудить самые неприятные воспоминания. А также вновь показать себе же, что с войны-то так и не вернулся. Работа следователем - самое близкое, что мог найти себе по натуре. Хотя мог сделать карьеру хорошего адвоката сразу после восстановления и окончания университета.
- Тогда,  за день до письма, мне пришло извещение, что мой отец погиб в Чечне.
- О, боже! Я не знала, - новость сильно расстроила Ирину. - Вячеслав Вадимович, да как же так-то... такой прекрасный человек.
- Да... - только и мог, отведя взгляд в сторону, выдавить следователь.
Он и девушка прекрасно ладили. Наверняка отец считал ее дочерью, которой никогда не было.
- Ну и... что тут скажешь, я просто ушел на войну. Мстить. Знаю, в вашем кругу эта война - не самая приятная тема...
- Слушай, - Ирина вдруг положила руку поверх его на столе. - Неважно, что там в кругу или нет. Я не могу одобрить твоих действий, то что ты вот так взял и ушел. Но... могу понять, наверное. Такое горе не дает нормально думать.
Андрей сдержался, чтобы не выдернуть руку. Лишь помрачнел. Это он-то нормально не мог думать? Черт, хотелось бы не думать тогда. Не собирать хладнокровно сумку, не писать чертово письмо Ире, не подавать заявление в военкомат. Не пробиваться всеми правдами и неправдами после учебки в горячую точку.
- Что было то было. По крайней мере, я готов идти дальше. А ты?
- Конечно. В конце концов, главное ты здесь живой. И почти не изменился.
Снова усмешка.
- Поэтому ничего не помешает нам дружить, - Ирина вновь улыбнулась.
Раньше был готов убивать за такую улыбку. Да и сейчас, в принципе...
- Тогда как насчет продолжить дружить где-нибудь за ужином?
Казалось, девушка покачает головой и уйдет.
- Я в ближайшие дни уезжаю в командировку. А потом... потом посмотрим.
Ее коронная фраза. Но чаще означала да, чем нет. И тем самым развеяла тот сумрак, что обычно окутывал душу Андрея.

Москва. Тренировочный лагерь оперативников. 20 апреля. 2009 год.

Расскажи мне наставник все, куда направляюсь - все равно бы пошел. Решимость было не поколебать. Даже если скажут: не годен. Тогда бы изыскал способ куда-нибудь пробиться. Хоть границы сторожить, хоть что-нибудь.
К счастью, приняли в кандидаты-оперативники с распростертыми объятиями. Пусть и путь нелегок.
Казалось, знай себе, выучись стрелять и драться. Если бы.
Меня гоняли из одного учебного класса в другой. С улицы в дом и обратно. По меньшей мере десять наставников в разных областях.
Экстремальное вождение автомобиля. Заучивание каждой улицы и переулка Москвы по карте.  Ориентирование в самом городе. И даже паркур.
Боевые навыки помогали тренировать Сивый и Сержант, чьим напарником по плану должен стать. Явно к неудовольствию белобрысого оборотня. Потому, будто в отместку, совсем меня не жалел.
Когда упал с одной из крыш, не долетев, и сломал бедро с  ключицей, Сивый лишь бросил сверху.
- Вставай, Дэвид Белль, по дороге зарастет!
Хорошо, что ночью никто ничего не видел. Особенно моих мучений, пока еле двигая переломанными костями, забирался по балконам, проклиная все на свете.
Еще и  в спаррингах, тактической стрельбе с резиновыми пулями, Сивый нападал так, будто я самая большая угроза стае.
И все бы ничего, но с другими так не обращались. Да и другие наставники все же работали помягче, желая, чтобы действительно чему-то научился. И  не хотели отбить желание идти на столь неблагодарную работу.
Похоже, Сивый так и не мог простить того случая во Владимире, когда в одичалом состоянии тыкал в него пушкой.
Последнюю, кстати, вернули после всех экзаменов по стрельбе. Но патронов не давали, серебро все подотчетное, есть даже собственная баллистическая картотека, и мышь не стрельнет без ведома.
Удивительно, но далеко не каждый в стае мог получить оружие. И не только потому что из-за неуемной энергии иногда вспыхивали драки. Считалось, что оперативников и солдат достаточно, чтобы защитить гражданских. А, может, Маркус просто опасался восстания?
Хотя ни разу не встречал тех, кто был недоволен вожаком. Будто он присутствовал у каждого в сердце, с благодарностью за все, что каждый имеет.
На меня пока ничего такого не работало. Продолжал обучаться, толком еще не зная, за что собираюсь воевать. Кроме каких-то собственных размытых мотивов.
Уверил себя, что просто нужно перетерпеть, а дальше пойдет все по-другому. Так убеждал себя, поднимая каждый день  побитое тело с постели.
Когда тебя бьет оборотень, будь то кулак или коготь, все заживает далеко не так быстро.
И если с большей частью занятий на четверку, но справлялся, то бой на кулаках или в звероформе не поддавался. Да, можно научиться двигаться, управлять своим телом. Но привыкнуть к тому, что атакуешь, чтобы навредить или убить...
Из пистолета проще. Выстрелил - и делов-то. А убивать своими руками совсем другое. Пусть в моей жизни за последнее время достаточно насилия, сам убивал и калечил, сделать это еще раз по желанию, а не под давлением обстоятельств - что-то не получалось..
Что-то, что не дает одному человеку лишить другого жизни безнаказанно. Что оставит незаживающую рану в душе. Как уже было с дикими оборотнями.
Как с моим погасшим желанием просто пойти и перестрелять охотников. Нет, не испытывал к ним жалость. Просто люди, которые боятся таких,  как мы. И хотят уничтожить из-за страха. И семью все же не тронули, мы продолжали общаться через электронную почту.
Но на самом деле, самому смешно, но говорил во мне чертов пацифизм. Или страх конфликта, насилия, если правильно называть вещи.
Я и Сивый вновь спаринговались, в этот раз на кулаках. Два раза сломан нос, один раз челюсть, обе брови рассечены. А что я? Разбил оборотню губу, да и только.
- Да разозлись ты! Не держишь удар, так злись, атакуй! - усатый, боевитый тренер бегал вокруг нас, наблюдая за поединком, то и дело осаживая Сивого.
После наконец остановил обоих свистком:
- Так, все, перерыв, не могу на это больше смотреть.
Я безвольно опустился на мат, а Сивый просто отошел в сторону, потирая кулаки и разминаясь. Для него не стояло задачи, чтобы получился хоть какой-то результат. Хотя, казалось бы, в будущем будем прикрывать друг другу спину...
Или же собрат просто надеялся, что меня не возьмут, такую посредственность, и отправят на гражданку.
Каждый раз после такого казалось, что так и есть. Все правы. Полез зачем-то туда, где просто не годен... Но все равно каждый раз поднимался долбить головой стену. Уже не мог остановиться вот так, на середине.
Тут Сержант, что сидел все занятие с отсутствующим видом, вдруг встал и, сняв куртку, пошел на маты.
- Давай попробуем по-другому. Вставай. - Сивый вновь с удивлением посмотрел на друга, отхлебывая воду из бутылки. -  Каждый раз ты знаешь, что тебя ожидает. И ты готов действовать так, а не иначе...
Сержант посмотрел в сторону, привлекая мое внимание. И в этот момент наотмашь прилетела пощечина, да еще по уху. Аж оглушило.
- А враг может бить неожиданно...
Вторую с другой стороны попытался остановить, но оборотень с нечеловеческой скоростью ударил по тому же месту.
- Там... куда не ждешь...
Удары летели один за другим. Тренера нет, чтобы прекратить безобразие. И то, что Сержант начал вести себя хуже Сивого, да еще читать нотации... разозлило. Да так, что я в мгновение, снова через боль, обратился в зверя.
И попер уже с когтями, рыча так, что зеркала с окнами едва не полопались.
Но Сержант грациозно уходил от каждого выпада и продолжал раздавать оплеухи, легко с высоким ростом доставая до чувствительных волчьих ушей.
- Так. это что такое! Прекратить!
По правилам запрещено драться волком против человека.
- Все в порядке, тренер! - оборотень перехватил когтистую руку и, используя мой же вес, повалил на землю.
Хотел заломить, а то и поставить ногу на шею.
Нет.
Не в этот раз! лягнул ногами так, что Сержант отлетел в стену, оставив трещины. И просто засмеялся, хлопая в ладоши.
- Вот так!
- Я вас выгоню из зала за ваши игры здесь! Мне по шапке получить что ли надо?! Не надо! И вам, тем более, не надо! - рявкал на нас двоих тренер, пока я валялся в черном шерстяном обличье и приходил в себя, свесив из пасти язык.
Уже после в раздевалке я осмысливал, что же это такое было. А главное, смогу ли повторить. Все-таки то не те порывы, что помогали выжить против диких оборотней и покалечить Клима.
Тут ничто жизни не угрожало. Просто стало... как-то по-настоящему обидно за себя. И появилось желание, чтобы все прекратилось.
Может, так многие  и воюют. Просто от противного, а не по зову сердца. Что можно совмещать нелюбовь к насилию, и  это самое насилие.
- Прости, что решил ускорить процесс, - я вздрогнул, Сержант как-то смог подобраться незамеченным.
Черноволосый оборотень уже успел принять душ.
- Ничего... возможно, так и надо, - лишь пожал плечами.
- Нет, не надо. И ты должен это понимать. Нельзя никому позволять с собой так обращаться, даже если кто-то преследует благие намерения. И ты не дал в конце концов. Но показать тебе что да как, что мир остается жестоким и безжалостным, необходимо. Пусть и сам не получал от этого удовольствия.
Как и я. Нет, интересно было узнавать новое, учиться чему-то важному. Но перспектива самой работы, несмотря на всю решимость, не радовала. Точно удовольствие от нее не будет. Тут проницательный Александр Дмитриевич вновь прав.
- Я лишь пытаюсь понять... все наши враги действительно нас так ненавидят? Или же они просто оболваненные? Клим повелся на глупые обещания, но вряд ли в нем... не знаю...
Просто как можно без ненависти просто взять и убить собрата. Мог просто уйти вместе с анархами. Я же мог предвидеть такой оборот. Мог.. Он промелькнул в глубине сознания. И была та самая пара секунд, чтобы удержать Диму.
- Кто-то ненавидит, кто-то оболванен. Кто-то просто не знает, что можно лучше, можно по-другому, - развел руками оборотень. - Но так или иначе, мы не можем позволить протянуть руку для заключения мира. Потому что ее отрежут.
- Ради чего тогда все? Из-за каких-то распрей? Кто-то помнит, с чего все началось?
Сержант усмехнулся. Казалось, смеется надо мной. Но нет... нет в ней этакой издевательской снисходительности, как у Сивого.
- Никто, разумеется, не помнит, кто кому там отдавил ногу, - Сержант сел на скамейку напротив. - Но это лишь поводы. А причина всегда проста и банальна - ресурсы и влияние. Больше ресурсов - больше влияния. Больше территорий - больше ресурсов. И снова больше влияния. А дальше уже накладываются и чувства солидарности или, можешь назвать патриотические чувства. Чувства единения с собратьями. Что угодно. Я не говорю, что это плохо, особенно в контексте нашей стаи. Просто так устроен мир. Кому-то чего-то не хватает. И на нашу стаю вместе с Россией нападали не раз. Достаточно, чтобы научить нас, что если и можно как-то по-другому, то только не сейчас.
Так Сержант вновь оставил меня озадаченным. Много что из сказанного нужно обдумать. Обдумать... и смириться, что сейчас по-другому нельзя.