Я сидела на своей постели и продолжала обдумывать план приручения патриарха. Как всегда, безмолвно появилась Марфа — Принесла умывание: деревянный таз, глиняный кувшин с теплой водой, вышитое полотенце, благоухающее полынью и ромашкой.

— Ну что, Марфуша, — сказала я, споласкивая лицо, — какие слухи ныне по Москве полнятся?

Она аккуратно вытерла мои руки, потом помогла рассыпать волосы — сама заплетала или расплетала. Кормилица знала все мои причёски, каждую прядку, каждую плетёнку ещё с детства.

— Говорят, — начала она, не торопясь, — будто Грибоедова-полковника приказные считали, дом перевернули, да ничего не нашли…

Я резко выпрямилась, чуть не опрокинув кувшин.

— Как так?!! Подкупил?

Марфа фыркнула, всё так же аккуратно расчёсывая мои волосы.

— Да зачем ему, государыня? Он всё у одной вдовушки держит. Два года уже ходит к ней… Не туда, Софья Алексеевна, мыслишки у него, а то и не одни.

— И все это знают?

— «Все» — велико слово, — усмехнулась она, — но бабы слободские — они между собой болтают. Кумушка моя, Василиса, у которой сыновья неженатые — она наперечет знает все дома, где парней напоят, в грех введут. Сколько раз бегала, поднимала градских, деньги за выпитое отдавала! А жениться дурни отказываются — свое хозяйство брать. Младший так вообще в солдатский полк перейти думает — там, мол, служба, деньги платят, кафтаны дают и заботы никакой… А мать одна в лавке… Был бы отец жив — навешал бы им, в ум привел… А как помер… А оба если в солдаты уйдут? Мать и вовсе без хозяйства останется! И куда ей? В монастырь? Побираться?

— А про других полковников тоже так люди ведают? — перевела я разговор в нужное русло. — Про тех, к кому ходят, что покупают?

— Вестимо дело, — кивнула Марфа. — Слухами земля полнится!

- А грамоте обучены люди? Хоть кума твоя?

- Да откуда ж, Софья Алексеевна-матушка?! Я-то при вас сколь лет и то Псалтырь едва разбираю…

М-да, проблема. Тут и с мужской-то грамотностью затык полнейший: даже среди стрельцов половина крестиками подписывается, что, кстати, на руку вороватым полковникам — подписи-то вот они все, поди докажи, что деньги служивые не получили. А я с женок да матерей чего-то хочу.

- Значит так, Марфа, - сказала я, потирая разболевшийся лоб. - Завтра пойдешь к куме своей и с ней вместе подумаете, кто еще и что про полковничьи грешки знает. Только такое, чтоб правда, и чтоб про деньги, как с Грибоедовым. Баек про ведовство, про чернокнижие и такое же — не собирайте! Про церковные нарушения — тоже не надо! Только куда деньги ныкают солдатские. Понятно?!

- Вешняков Матвей - полковник в Лужняках новый терем выстроил — из полка регулярно всех на стройку выгонял. Теперь бабы у него огород перекапывают и полы моют!

- Да, это!

- Катерину Свиридову позову, родственница она моему Васе-покойному… - кормилица торопливо перекрестилась и продолжила: - Ейный мужик...

- Позовете дьяка или писаря верного, - я опять нетерпеливо перебила. - Чтоб все записал точно и правильно, как челобитную, и мне принесешь. Есть на примете писарь такой?

- Так я же говорю, - оживилась Марфа, - мужик Катькин дюже грамотный и тоже к иноземцам в полк намылился… Он напишет — обижен больно на своих сотника и полковника.

- Обижен — это плохо, от себя приврать может, а мне правда нужна!

— Нет, Елисей он честный, — ответила Марфа уверенно. — Я его с малолетства знаю. Ни бумажки лишней, ни слова неправого. Он сирота, а Катерину взял без приданного — лавочка убогая досталась, да и та больше убытком.

- А грамота откуда? - Меня вдруг заинтересовал этот честный бессребреник.

- Так дядька его в монастырь отправил, как родители его преставились, там и обучился. У дядьки-то своих сынов трое было, да ни один до 12 лет не дожил, а потом и хозяйка его от горя… Он и вызвал племяша чуть не за месяц до пострижения — принимай, мол, наследство — бердыш старый, звание стрелецкое да хозяйство. А хозяйство к тому времени уж и пропил, почитай, всё… Елисей согласился, не хотел, видно, в святые братья записываться, да и с Катькой они с пеленок рядом росли, он ее и сосватал сразу — перестарку, считай: 21 годок уж ей шел — только в схимницы и путь без приданного. Как свадьбу отгуляли, дядька помер с перепою...

- Пусть с тобой приходит, - решила я. - Сам бумагу мне и подаст.

— Да как можно в покои-то?! — воскликнула Марфа, глаза её расширились.

— В сад приведи, — сказала я, задумавшись. — С женой. Тебе ведь нужна помощница? Меха чистить, бельё перебирать? Или она неряха?

- Аккуратистка! - Быстро закивала Марфа, расплываясь в улыбке. - Только ей рожать месяца через два…

- Так ведь и тебе не срочно? Я сейчас только посмотрю на бабу, а решим позже. Ладно, теперь рассказывай, что в Кремле?

Это тоже был мой ежевечерний вопрос. Я быстро просекла, что Марфа знает всех слуг на женской половине и многих на мужской и умеет слушать. И стала пользовать этот источник информации на полную мощность, тоже самое я собираюсь делать с ее стрелецкой родней. Простые преданные лично мне люди — важный и недооцениваемый прежней Софьей ресурс.

- Царица Марфа Матвеевна с богомолья возвращается, - сообщила кормилица. - Послезавтра ждут, покой чистят.

Ну да, пора ей возвернуться, тоже во время бунта в Кремле мелькала. До малолетней царицы дошло, что детей не в церкви делают, а на брачном ложе, и она спешит к мужу, которому, по упорно распускаемым мною слухам, лучше. А на самом деле муж в беспамятстве какой день. И Хитрово ее впустят — не смогут не впустить. Ладно, как говорила Скарлетт О'Хара, об этом я подумаю завтра.

- А Наталья Кирилловна?

- Тихо у них. До самой Пасхи не ожидают.

Значит, Языковы, да Лихачевы пока не дергались выводить Петрушу на показ. Чтоб позже слух пустить, что Фёдор сам-де скипетр и державу младшему отдал. Лишнее доказательство — поверили, что царь идёт на поправку. Но форы у меня два дня...

- Ответь мне еще на один вопрос...

- Да, государыня?

- Знаешь ты человека, что на патриаршем дворе за голубями ходит?

- Васька-немтырь Урусовский, - кивнула кормилица. - Да на что он вам - тетеря глухая?

- Выкупить хочу, - ляпнула я. - Голубей себе завесть...

Кстати реально - мысль. Другой скорой почты до эпохи телеграфа не будет.

- У патриарха? Выкупить?! - Марфа закатила глаза. - Да, я вам 10 посадских мальчишек приведу с голубями сразу. И сотой доли того не заплатите, что патриарх заломит.

- Столь жаден? - удивилась для виду. - Неужто царевне человека не подарит?

- Когда это Иоаким свое упускал? - фыркнула Марфа. - А уж чужое... И то правда, что Васька-немтырь на всю Москву знатный голубятник. Княгиня Урусова вольную ему дала. А патриарх снова похолопил. Выпустит он такого из рук?

Я задумалась. Да так крепко, то и не заметила, как ушла Марфа.