Продолжение:

                Глава 12

  Как там у нас насчет обеда? Я достал из кармана часы-луковицу и в очередной раз чертыхнулся. До крайности неудобное устройство, да еще и заводить надо регулярно, а я опять забыл. Ладно, судя по солнцу, пора. Я сел на мотоцикл и потарахтел к резиденции великого князя.
  - Немножко рано, - заметил Гоша. – Или аппетит прорезался, нет сил терпеть?
  - Часы опять встали. Чуть забудешь завести – и стоят, собаки. И вообще, почему у вас тут наручных часов не носят?
  - Потому что их еще нет. Но это ты вовремя подал идею, я тут как раз обдумываю новшество.
  Гоша подал мне папку. На титульном листе значилось:

                                      Проект
  Георгиевское оптико-механическое объединение
                                     Секретно

  Я заржал, потом, в ответ на вопрошающий взгляд Гоши, уточнил:
  - Все хорошо, особенно название… Проект «Гомосек» - это звучит!
  - Тьфу на тебя, ты дальше читай.
  -  Так, некоммерческая часть – прицелы, механические вычислители, авиафотокамеры, таймеры… да, пора. Коммерческая – кино-фото аппаратура, часы… Организация собственной киностудии… Как называться будет – «Г-фильм»?
  - А хотя бы. Кроме тебя, все равно никто таких аналогий проводить не будет. Блин, вот ведь с кем поведешься – так бы мне и в голову не пришло задуматься, от какого слова происходит «аналогия».
  - Растешь над собой, хвалю. И, значит, наручные часы тоже сюда? Патент пусть Маша не забудет, ведь золотое дно. И, кстати, их можно делать с автоподзаводом – от тряски через храповик какой-нибудь рычажок с грузом будет подкручивать пружину.
  - Ладно, наручные часы внесем в программу. Дальше прочитал?
  - Ага. Значит, радиомастерскую убрать с авиазавода и перевести в новое объединение… логично. Там же производить моторную электрику. А с чего стеклофабрика оказалась аж в Лыткарино?
  - Там песок нужного качества. А возить сюда заготовки несложно, объемы небольшие.
  - Читаем дальше. Химзаводы один и два, так, первый… целлулоид – это пленка и линейки всякие, на втором – реактивы, только объемы уж очень внушительные. Значит, смотрим сырье – азотная и серная кислота, толуол, глицерин, аммониевая селитра… а,  понятно, что там  за реактивы. Свинец, натрий тоже есть… Этот где-то в стороне будет?
  - На правом берегу Нары, в пяти километрах выше Георгиевска. Надо туда ЖД ветку проложить.
Я еще полистал бумаги, повнимательнее, потом еще…
  - Гоша, я совсем ослеп на старости лет или у тебя тут действительно нет ни полслова про патефоны?
  - А это еще что такое?
  - Тот же граммофон, только поразумней скомпонованный.
  - Нет… и граммофонов тоже нет.
  - Ну, вы даете… Ладно, ты с гор еще года нет как спустился, но Маша-то куда смотрела? Как можно двигаться в светлое будущее без патефона – народ не поймет. Значит, вот соберусь в две тысячи девятый, раздобуду образец, а вы уж заранее внесите его в программу. И над репертуаром надо подумать, песен там героических про летчиков и прочих насочинять. Или наадаптировать, если быть точным.
  - Все-таки я до сих пор удивляюсь, сколько разных слов придумано в вашем времени для обозначения воровства!
  Гоша взял папку, сделал несколько пометок и отложил. Потом вздохнул и поинтересовался:
  - Не подскажешь, ты когда более добрый – до обеда или после?
  - Во время. До – особенно если голодный – могу послать, чтоб не откладывать процесс насыщения. А после обеда мне спать хочется, а не исходить добротой. А вообще в чем дело?
  - Да просьба у меня одна есть, личного характера. Пошли, там уже стол накрыт, вот в процессе и изложу.
  Пока я ел первое, Гоша внимательно наблюдал за мной, видимо, пытаясь на глаз определить момент моего максимального подобрения. Похоже, у него ко мне что-то важное, совсем шуток не понимает!
  - Ну ладно, не томи, что там у тебя?
  - Такое имя – Антон Павлович Чехов – тебе знакомо, надеюсь?
  Вот оно в чем дело, Гоша, значит, решил внести коррективы в его судьбу. А насчет «знакомо» - да. Только вот читать его с удовольствием – увы, это мне не дано. Дело в том, что в моей далекой юности он был в программе по литературе. Тогда ее преподавали не как сейчас – вон Маша, имеет пятерку, и что учила, что нет, в голове ничего не задержалось. В наше время было не так - нас учили на совесть, так что глубокую неприязнь ко всем изучаемым писателям я пронес через всю жизнь. Сейчас мне иногда даже обидно – ладно там Толстой или Фадеев, но Чехова-то с Достоевским какая сволочь в программу засунула?!
  А подлечить Антона Павловича – дело святое, только не как Гошу, в двадцать первый век ему нельзя. Он же писатель – и каково ему будет молчать? Не факт, что сможет. Но у него вроде пока еще все не так запущено, сходит разок через портал, думая, что в соседнюю комнату, потом синтомицина примет – глядишь, полегчает. И пусть в благодарность еще одну «Каштанку» напишет, только желательно про летчиков!
  Примерно так я Гоше и сказал.

Отредактировано Avel (12-04-2009 22:52:50)