Я про это писал. Открытие портала утомляет, и чем больше дыра, тем сильнее. В день можно открыть только три больших портала. Удержание портала тоже утомляет, большой можно держать не более 3-4 минут, маленький (окошко) - полчаса. Вреда нет.

Продолжение:

  Через час я более или менее пришел в себя, но внешность по прежнему больше подходила для исполнения роли вампира или на худой конец потомственного алкоголика. Чтобы не смущать казачонка, я вместо обычных очков надел зеркальные. В результате половину разговора он только на них и пялился.
  - Значит так, Михаил, - начал я, - это, как ты понимашь, самолет совершенно не такой, как «Святогор». Тот может летать только горизонтально.
  - Я видел, как может новый! – не смог сдержать восторг казачонок. – Вы меня позвали, чтобы я тоже на нем летал?
  Тут он испуганно замолк – а вдруг ошибся?
  - Да, - вздохнул я. - Но прежде, чем согласиться…
  - Урррааа!!! – завопил ефрейтор.
  - Не ори!
  - Извините, господин Найденов…
  - Слушай дальше. Просто летать мало. Надо научиться пикировать – это то, что я делал час назад. А самолет не испытан – у меня вот началась какая-то тряска. Поэтому сначала Маша научит тебя пользоваться парашютом. Учти, это очень опасно…
  Зря я это сказал. Казачонок надулся и сообщил, что он готов помереть во славу отечества хоть сейчас.
  - Ладно. Тогда так. Тот «Тузик», что уже готов, он одноместный. Двухместного ждать еще неделю. Попробуй сразу подняться один, я объясню особенности. И без фокусов! Увидишь, что не получается, сразу скажи. Завтра с утра начнем, а сейчас дуй к Маше на инструктаж.
  Проверка самолета не выявила никаких неисправностей. Вопрос, что тряслось, оставался открытым. На душе у меня скребли кошки.
  Следующим утром самолет снова был на аэродроме. Мишка залез в кабину, качнул рулями и элеронами, дал команду на запуск. Сначала рулежка. Я внимательно наблюдал – так, поднял хвост… держит ровно, молодец… слегка дает газ, самолет уже еле чиркает колесами по траве… прибирает газ, опускает хвост. Нормально.
  После рулежки и подлетов я решил выпускать его самостоятельно.
  - Набираешь триста метров, летишь до леса, над ним разворачиваешься и садишься. Крен не больше тридцати градусов. Ясно?
  - Ясно!
  - Отдохнуть перед полетом не хочешь?
  Казачонок одарил меня взглядом, в котором ясно читалось глубокое соболезнование моему возрасту.
  - Ладно, лети.
  Через неделю ни один из двухместныз «Тузиков» не был готов, а вот ефрейтор, как ни странно, освоил совершено новый для него самолет – правда, летал он самозабвенно, по шесть-семь вылетов в сутки. На третий день он освоил глубокие виражи и горки. На пятый с третьей попытки смог изобразить боевой разворот, от которого он самостоятельно дошел до мертвой петли, что и продемонстрировал над аэродромом. Пора было выпускать его на пикирование…
  - Слушай сюда, Миша. От тебя сейчас требуется точность и аккуратность. Надо понять, что и почему вибрирует в хвосте. Начинаешь с угла сорок пять градусов, пикируешь три секунды, выходишь. Потом пятьдесят точно так же, и далее через пять. В одном полете – четыре пикирования. Потом садишься, самолет проверяется, и дальше. Если скорость превысит сто шестьдесят, выводишь сразу, не ждешь трех секунд. Если начнутся вибрации и ты не успеешь увидеть где, все равно немедленно садись. Вопросы?
  - Все ясно! – браво вытянулся ефрейтор. – Разрешите лететь?
  - Разрешаю.
  Мишка ловко впрыгнул в кабину, поправил зеркала, которые я привинтил к бортам для удобства наблюдения за хвостом… Через минуту первый летчик-испытатель Российской империи ушел в свой первый испытательный полет.

Я имел в виду, покажет как надевать и за что дергать. Если бы планировались прыжки, то было бы сказано "научит прыгать".
Не с чего кидать казачонка с парашютом, "Святогор" для этого непригоден, у него толкающий винт.

Отредактировано Avel (23-04-2009 23:15:45)

Потому что испытательный полет - это тот, задачей которого является летное испытание чего-нибудь, в данном случае самолета на пикирование. Предыдущие полеты были учебными, хоть и без инструктора.