Короче, правленные сцены.

- Оперативный отдел НЕРВ, майор Кацураги, лейтенант Икари, младший лейтенант Аянами, - представилась Мисато караульному, подошедшему к машине. – К генералу Симонову.
Командир отлично понимала, что японский здесь, скорее всего, не в ходу, так что перешла на универсальный английский. Хорошо ещё, что я его знал более-менее сносно. Говорить длинными и сложными предложениями, правда не очень получалось, но хоть что-то…
- Ваши пропуска, пожалуйста.
- Вот.
Пока Мисато объяснялась с караулом, а наше посещение учитывали, я с любопытством глазел по сторонам.
Длинные ряды двухэтажных бараков, полуцилиндические ангары для техники, наблюдательные вышки, колючая проволока… Похоже, что всё это было построено ещё загодя, а русские теперь просто обживали полученную территорию…
Всё дело было только в том, что строили всё это счастье явно не специалисты по фортификации.
Всё красивое, аккуратное – обшитые пластиком бараки, ровные бетонные дорожки, заготовленные площадки для газонов, уличное освещение, небольшие домики – нужно думать для офицерского состава… Короче, что-то в типичной помпезно-натовской манере постройки военных баз, как я их себе представлял. В таком месте наверняка было бы хорошо жить…
А вот обороняться как-то не очень.
Это было особенно грустно, учитывая, что база была расположена, считай, в чистом поле, на удалении от кольца гор, окружающих Токио-3. Спору нет – место удобное и хорошее, но спроектировавшие базу граждане, скорее всего, не имели ни малейшего понятия о правилах постройки военных объектов. Заказ-то на все сопутствующие сооружения был отдан на откуп в основном гражданским подрядчикам, вот они и построили городок больше подходящий строителям или рабочим, чем солдатам.
И что же, мириться с этим прикажете? Ага, щазз…
…За свою жизнь я успел немало наглядеться на всякого рода блок-посты – большое спасибо за это телевиденью. Почти ни один сюжет о Второй Чеченской не обходился без показа этих хоть и самопальных, но внушительных сооружений. Русские солдаты умудрялись возводить необычайно прочные, хотя и неказистые на вид крепости буквально из ничего – обычно это просто напоминало мешанину шлакоблоков, мешков с песком, колючей проволоки и противотанковых ежей. Но смотрелось это мощно – сразу чувствовалось, что именно простота – это залог надёжности и спокойствия…
Вот и сейчас на базе русского контингента буквально повсюду кипела работа.
На месте лёгких решётчатых ворот на въезде, установленных изначально, гражданские строительные краны и бульдозеры, по всей видимости, выцыганенные у местных, ворочали огромные бетонные блоки, сооружая что-то жуткое на вид, но оттого не менее монументальное. Наверное, так называемый лабиринт, чтобы ни у кого не было соблазна по прямой протаранить въезд.
Первая линия обороны представляла собой тянущиеся поверх рядов бетонных блоков ряды спиралей Бруно, и ни какой-нибудь там примитивной колючей проволоки, а натуральной «Егозы», с блестящими, похожими на бритвы, лезвиями. Позади из тех же бетонных блоков возводился ещё один оборонительный пояс – высокая, метра три в высоту стена, обложенная поверху мешками с песком, приспособленная для ведения огня бойцами гарнизона. Угловые вышки тоже превращались в наглухо защищённые огневые точки, точно такие же эрзац-доты выросли и на КПП, рядом с небольшой караулкой, узкие окна-бойницы которой были забраны металлической сеткой. И гранату внутрь не забросят, и стрелять через неё можно, если что…
Прямо перед всем этим жутковатым великолепием, от одного взгляда на которое, начинали ныть корни зубов, по пояс голые солдаты махали лопатами и кирками, отрывая окоп. Нет, даже не окоп... Это ж натуральная траншея в полный рост! Противотанковый ров они тут копают, что ли?
«Два солдата из стройбата заменяют экскаватор!» - вновь вступила в действие нехитрая армейская мудрость. Если уж солдат всегда должен быть занят делом, то пускай лучше он будет занят общественно полезным трудом, а не как мне приятель рассказывал – стояла задача вкапывать и выкапывать какие-то столбы целыми днями. Чтобы скучно не было.
Хотя сейчас это, пожалуй, всё же было излишним – подступы к базе и так были приведены в совершенно непотребный и непроходимый вид – повсюду виднелись следы от гусениц, валялись куски бетона и какая-то арматура… Даже дорога и та была перегорожена бетонными блоками и превращена в подобие лабиринта. Пока Мисато объезжала препятствия, я успел выслушать очень много «тёплых» и «добрых» слов в адрес неизвестных строителей всего этого счастья.
Короче, поработали наши тут уже на славу, и похоже, что не только руками.
Нормальная строительная техника приданных инженерных подразделений, сейчас, по всей видимости, занималась возведением второй стены и отрыванием капониров для орудий и бронетехники. А что таковые сейчас находились в разработке, сомневаться не приходилось, учитывая то, что майорская «Супра» стояла под прицелом не только обычных «калашей» и станковых «Кордов». Прямо на нас грозно пялилась пара зенитных самоходок «Шилка», башни которых выглядывали из уже готовых капониров, прикрытых сверху маскировочной сетью. Почему грозно? А не знаю! Просто как-то мало радостного стоять на прицеле у двух счётверённых 23-миллиметровых пушек…
Кстати, почему «Шилки»? Они же вроде бы уже давно устарели, и в моём мире заменялись более современными пушечно-ракетными «Тунгусками»… Так, а где у них блямба радара-то, что должна торчать в задней части башни? И почему эти ЗСУ обвешаны плитками активной брони? Это что, чисто противоназемный вариант, что ли? Занятно, занятно…
- Всё в порядке, мэм, - козырнул караульный. – Но машину вам придётся оставить за пределами базы.
- Это ещё почему? – удивилась Мисато. – У вас там что, места не хватает?
- Не положено, - лаконично ответил солдат, поправляя висящий на груди автомат, и махнул рукой. – Стоянка вон там.
- …Нет, эти твои любимые русские - парни суровые, спору нет… - бормотала себе под нос Кацураги, пока мы с ней и Рей шли обратно к въезду на базу от стоянки, где оставили машину. Идти пришлось метров сто, и всё это время майор бросала горестные взгляды на свою любимицу, в настоящий момент запертую на огороженной площадке.
- …Но уж очень что-то они перемудрили с секретностью и паранойей, - продолжала командир. – Судя по их действиям, они тут против всех готовятся воевать, а не только против Ангелов. Окопались, обложились техникой, базу в крепость превращают…
- Так разве ж это плохо? – искренне удивился я. – Быть всегда готовым к бою – это хорошо, их тогда никто и никогда не застанет врасплох. Да и всегда же полезно готовиться к отражению абсолютно любой угрозы…
Ух, если ЗИЭЛЕ опять отдаст приказ Японским силам самообороны штурмовать Токио-3, то чувствую, им здорово не поздоровится! Прямо под боком у них будет многочисленная и вооружённая до зубов группировка подозрительных и настороженных русских, которым только дай повод для праведной войны. А что может быть лучше такого повода, как внезапное предательство проклятых капиталистов с загнивающего Запада, и нападение на мирных и благородных учёных-нервовцев?..
- Да кто спорит – хорошо, конечно, - буркнула Мисато. – Но могли бы и позволить нам и заехать… Ненавижу ходить пешком.
- Никаких исключений – порядок превыше всего, - язвительно произнёс я.
- Да я просто не понимаю, откуда взялась такая строгость, - призналась Кацураги. – Мы же в лагерь к Рицко спокойно проехали, это уже внутри там было не развернуться…
Я покопался в своей памяти и выдал более-менее приемлемое объяснение такой ситуации.
- Вроде бы читал, что когда русские после Второго Удара воевали на Кавказе, там было много терактов. Повстанцы-смертники часто атаковали их базы и блок-посты на начинённых взрывчаткой машинах, вот с тех пор, русские, видать и берегутся.
- Ну и правильно, вот только здесь-то чего им опасаться? У нас же террористов уже давно извели, а повстанцев отродясь не было!
- Мало ли что, - лаконично ответил я. – А вдруг?..
- Теперь я понимаю, почему эти русские тебя так привлекают, - рассмеялась майор. – Они такие же параноики, как и ты.
В твоих рассуждениях есть здравое зерно, командир…
- Ну… - почесал я нос. – В чём-то ты и права, Мисато…
- Теперь осталось понять, что объединяет тебя с немцами. У нас есть стажёры из немецкого отдела – очень правильные, занудные и скучные ребята. Даже не ругаются, в отличие от тебя, - Кацураги мне подмигнула и хихикнула. - А когда слышат твою ругань на тренировках и синхротестах, то сразу краснеют. Похоже, что ты говоришь не такие уж и безобидные вещи…
- Да какая разница-то? Зато никто ничего не понимает, и претензий ко мне никаких нет.
- Вот это-то и настораживает…
Переговариваясь в такой манере, мы с Мисато и Рей (которая за всю дорогу не проронила ни слова), и добрались до проходной.
- Мэм, - обратился к Кацураги «стражник». – В настоящий момент генерал-лейтенант Симонов отсутствует на базе, его обязанности выполняет генерал-майор Кондратенко. Подождите минут двадцать – кто-нибудь из освободившихся офицеров сопроводит вас до штаба.
- У нас нет времени, - ответила Мисато. – Сами найдем – просто покажите, куда идти.
Миновали толстую и массивную дверь, сделанной из куска какой-то брони и оказались на территории базы.
Военный лагерь русских напоминал разворошенный муравейник – все куда-то бегут, все что-то тащат и постоянно ругаются. Как обычно – аврал…
- Во, точно! – воскликнула Кацураги. – А я-то думала, где уже слышала эту фамилию! Кондратенко же у нас часто в штабе в последние дни бывал…
- Хм, занятно… - задумался я. – Интересно, а может быть этот лейтенант – Артём который, его родственник? Или всё-таки просто однофамилец… У русских вроде бы фамилии часто повторяются…
- Ещё узнаем - не беспокойся, Синдзи, - посулила майор. – Всё, пошли уже…
- Пошли, - покорно кивнул я в стиле Аянами.
- И, ещё вот что, Синдзи… - Мисато молитвенно сложила руки на груди. - Ради всего святого, пожалуйста, можно безо всяких твоих штучек? Ладно, наши в НЕРВЕ к твоим выходкам уже как-то привыкли, да и дисциплина у нас не такая жёсткая… А тут же союзники, иностранцы, военные…
- Обратиться к генералу как принято у русских-то хоть можно? – чисто из принципа попробовал я посопротивляться. – Думаю, ему будет приятно, что мы знаем и уважаем чужие традиции…
- Хорошо, - после некоторого раздумья, кивнула Кацураги. – Но больше ничего такого. Не позорь меня и весь НЕРВ, ладно?
- Ладно, ладно… - проворчал я. – Можно подумать, я могу сильно нас всех опозорить…
- Синдзи!
- Да понял я!.. Умру, но флот не опозорю...

Отредактировано Set Sever (29-06-2010 10:46:47)

- Дьюти офисер Кириленко. Мей ай хэлп ю?  – с любопытством глядя на меня и Рей, осведомился молодой дежурный с лычками старшего сержанта.
Блин, да этот рязанский выговор никаким английским не перебьёшь…
- Я ищу старшего рейтенанта Кондратенко, - ответил я.
- Синдзи Икари, да? – поинтересовался боец. – В данный момент он отсутствует, но в скором времени подойдёт. Подождите его пока в актовом зале, я сейчас вас провожу.
…Под красивой табличкой «актовый зал» таилось помещение более чем скромных для таких претензий размеров. Комната, не больше моего школьного класса, вдобавок ещё и уставленная старыми потёртыми партами и низкими стульями, а для полноты картины на стене висела поцарапанная школьная доска. У доски стояла маленькая конторка, затянутая красной тканью. Стены были на скорую руку завешаны плакатами на тему обращения с оружием, изображениями военной техники разных стран – похоже, что актовый зал использовался скорее как аналог тактической комнаты у нас в НЕРВе. Хотя, вряд ли тут помещалось больше взвода солдат, но это уже не суть важно…
- Нда… - протянул я, окидывая печальным взглядом всё это великолепие. – Не густо…
Хотя, чего я собственно ждал ещё - плазменных мониторов и мягкой мебели, что ли? Ага, щазз… Не было такого никогда и не будет – мы, русские, хорошо не живём и именно от того не боимся падать и подниматься…
Рей скромно притулилась на стуле у самого входа, а я начал бесцельно слоняться по залу, пялясь на всё подряд. Разглядывать, вообще-то, было особенно и нечего – плакаты с порядком сборки-разборки пистолетов и автоматов, техника натягивания противогаза и оказания первой помощи… Ничего нового, ничего интересного…
Хм. А вот это уже занятнее…
В углу обнаружился старый аккордеон и гитара, с уже изрядно обшарпанным лаковым покрытием. Добыча!..
Недолго думая, я, воровато оглядевшись по сторонам, скомуниздил струнный музыкальный инструмент и пошёл с ним к Рей. Уселся прямо на стол и начал рассматривать гитару.
Старая, потёртая и поцарапанная. Лак местами потрескался, да и в самом дереве есть трещины. Струны серебристые, новенькие… Ну-ка, попробуем, их на жёсткость… Ага, в принципе, нормально… Эх, жалко только, что я за все годы учёбы в универе и житья вместе с неплохим гитаристом в одной комнате, так и не удосужился выучить немногим больше, чем три аккорда…
Стоп. А ведь на виолончели-то я тоже играть не умею! То есть не умел раньше.
А, ну-ка попробуем пустить в дело Младшего!..
Кстати, в последнее время ловлю себя на мысли, что уже не так чётко различаю его и своё сознание – раньше всё было проще. Эмоции и беспокойство – оригинал, пофигизм и спокойствие – я, а теперь всё изменилось… Младший стал более уверенным, а я, кажется, чуточку более нервным, и теперь уже было несколько сложно пытаться различить где его ощущения, а где мои. По-настоящему я Младшего начинал чувствовать только тогда, когда приходилось пускать в ход что-то из арсенала жизни Синдзи до приезда в «Тройку».
Пальцы независимо от моей воли пробежались по струнам.
Надо же, даже почти и не расстроена – только нижние струны нужно чуток подкрутить…
Я покрутил колодки на грифе – не велика премудрость, даже в той жизни я умел это делать. Нет голоса, не умею играть, зато вроде бы есть неплохой слух…
- Рей, а ты на чём-нибудь играешь? – спросил я Первую, хотя и прекрасно знал последующим ответ.
- Да, на скрипке.
- И как, хорошо получается?
Я с интересом наблюдал, как пальцы левой руки перебегают по грифу, ставя разные аккорды. Так, это вроде бы АМ, это ДМ, а этот я уже не знаю…
- Не знаю, - неловко пожала плечами Аянами. – Я всегда играю только для себя.
- Тебе это нравится?
- Наверное, да. Мне нравится играть что-нибудь классическое.
- Обожаю Вивальди и его «Времена года», - сообщил я Первой. – Особенно «Winter»…
На пробу ударил пальцами по струнам.
Хм, кажись, живём, хлопцы – играть я всё-таки хоть и неважно, но могу. «El Mariachi» или «Цыганочку» я, конечно, не выдам – силёнки не те, но что-нибудь простое можно и попробовать… Вон, кореш мой – Витька Сёмин умудрялся по десять раз на дню говорить «я ещё одну песню подобрал» и играть под одну и ту же музыку абсолютно разные тексты…
Ну, значит одно и правил попаданца я всё-таки исполнить смогу… Если уж не вышло с изобретением промежуточного патрона и убийством Гудериана («всё уже украдено до нас»), то можно хотя бы уж тогда перепеть песни Высоцкого…
Жаль только, что я его не особо люблю и ни одной наизусть не помню – вот в чём проблема.
Хотя мало ли песен, что можно спеть на войне? Вот скажем…
Младший, пользуясь моей памятью, начал подбирать аккорды – вроде бы ничего сложного там не было… Так, так… Ага, в принципе, нормально… Ну-ка, давай проигрыш!..
Пальцы ударили по струнам. Я слегка прочистил горло  начал тихонько напевать:

Белый снег, серый лед
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
      А над городом - желтый дым.
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом звезды
          По имени Солнце…

Помню, что в первый раз целиком услышал «Звезду по имени Солнце» в каком-то фильме про Чеченскую войну, где её пели едущие в поезде солдаты. Раньше я её как-то слышал отрывками, но особо не нравилась, а вот тут что-то зацепила…
Постепенно я даже перестал тихонько мурлыкать песню себе под нос и запел уже в голос, а голос у меня теперь был. Хотя и по-мальчишески звонкий и высокий, но зато хоть какой-то…
Рей повернулась ко мне и начала с интересом слушать.
Эх, жалко только, что я второй куплет почти не помню, так что перейду-ка я к последнему и самому сильному:

И мы знаем, что так было всегда:
Что судьбою больше любим,
Кто живёт по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово "да" и слово "нет",
Он не помнит ни чинов, ни имён.
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон.
И упасть, опалённым звездой
По имени Солнце.

Чёрт, а ведь как будто бы про меня сказано! У меня свои законы и свои цели, мне плевать на величие сильных мира сего, ибо я верю, что смогу изменить этот мир к лучшему… Просто не допустив Конца света. В сериале всё зависело от Младшего и вряд ли сейчас что-то изменилось – время ещё есть, я должен успеть.
Теперь я не знаю слов «да» и «нет», ныне для меня есть только слово «надо».
Конечно, было бы обидно умирать молодым… Но если за великую цель и ради других, то я готов! Страшно, очень страшно, но если другого выхода не будет, то…
…Последнее четверостишие я повторил даже два раза, постепенно понижая голос и резко обрывая музыку…
Уф… Здорово…
Эх, что-то с того самого момента, как я оказался на русской базе меня не покидало щемящие чувство ностальгии. Повсюду неслась русская речь, смех, ругань – на миг мне показалось, что я снова на Родине, это был как глоток свежего воздуха после спёртой атмосферы большого города…
Как бы мне не было хорошо в этой новой Японии, где-то там, за морем оставалась моя настоящая Родина. Где-то там, под хмурым небом, занесённая снегами и продуваемая всеми ветрами, лежала суровая и неприветливая Россия – страна, которую не выбирают. Как настоящую мать. Которая воспитывала своих сыновей и дочерей в строгости, не давая им никаких поблажек…
И всё-таки это был мой дом, мой единственный дом.
Но теперь мне уже нельзя было туда вернуться – ни в свою старую Россию, ни в эту новую и ещё мне неизвестную РФ. Какая горькая ирония – стать своим в чужой стране и чужим для своих…
От дверей кто-то громко зааплодировал, да так, что я от неожиданности чуть не уронил гитару.

Отредактировано Set Sever (28-06-2010 18:16:29)

Самое главное - ляпы устранены?
И всем большое спасибо, в особенности Котозавру.

Не всё, не всё поправил...