Итак, роман "Крейсера", переизданный в 1990 году в Москве "Современником", страница 3-4:
"...зимою бухта Золотой рог сковывала в тисках ледостава русские крейсера, которые экономно подогревали свои ненасытные желудки-котлы дорогим английским углем кардифом..."
Во-первых, найдите мне в России в 1903 году, вскоре после экономического кризиса, такого портового коменданта, который позволил бы тратить на зимнем стояночном режиме боевой кардифский уголь. Во Владивостоке испокон веков использовался для этого местный уголь из Сучанских копей, которого было довольно на складах перед войной. Во-вторых, все проекты русских тихоокеанских крейсеров МТК Адмиралтейства отбирал по многим критериям, и не последним среди них был критерий экономичности. А потому "ненасытность" их котлов - вопрос более чем спорный.

Страница 6: "Английские солдаты готовились штурмовать кручи Тибета, их канонерки сторожили устье Янцзы, из гаваней Вейхайвэя британский флот вел наблюдение за русскою эскадрою в Порт-Артуре."
Интересный вопрос возникает: кому принадлежали эти самые "их канонерки" - кручам Тибета или английским солдатам? Зато не вызывает сомнения чисто географический факт: из Вейхайвэйского залива Порт-Артур не просматривается.

Страница 8: "Николай Карлович Рейценштейн, командир бригады крейсеров..."
В довоенное время, с 1903 по январь 1904 года, Владивостокским отрядом крейсеров командовал не Рейценштейн, а контр-адмирал Эвальд фон Штакельберг. Только накануне начала боевых действий он уступил свой пост Николаю Карловичу, да и то как временному командиру, поскольку съехал на берег по болезни.

Страница 10: "В отдалении от мыса Эгершельд подымливала большая транспортная лохань - "Лена".
Пароход Добровольного флота "Херсон" получил имя "Лена" только одновременно с зачислением в боевой состав флота в ранге вспомогательного крейсера. Это произошло зимой 1904 года, а не на полгода раньше, как следует из пикулевского текста. И кроме того, трансокеанский пакетбот "усиленного" типа - с изящнейшим клиперным профилем форштевня, со стремительными обтекаемыми обводами и весьма выразительным трехтрубным силуэтом - менее всего подходил под определение "лохань". Это было редкостно красивое для транспортного парохода создание, выносливое и мореходное. Впрочем, уродов во вспомогательные крейсера в России никогда не брали.

Страницы 11 - 12: "...эшелон боеприпасов для Владивостока пришел в Порт-Артур, и снаряды иного калибра не влезали в пушки, а эшелон для Порт-Артура прибыл во Владивосток, и когда один бронебойный "засобачили" в орудие, то едва выбили его обратно."
Идиотизма на русских железных дорогах всегда хватало, могли и в самом деле перепутать эшелоны. Но насчет снарядов... Да будет читателю известно, что русский флот тех лет использовал артиллерию следующих калибров:
1. Двенадцать дюймов (305 мм) - для башенных установок эскадренных броненосцев и для тяжелых батарей береговой обороны.
2. Десять дюймов (254 мм) - для "облегченных" броненосцев-крейсеров типа "Пересвет", для черноморского "Ростислава" и также в береговой обороне.
3. Восемь дюймов (203 мм) - для броненосных крейсеров и крупных мореходных канонерок и реже - в береговой обороне.
4. Шесть дюймов (152 мм) - самая распространенная средняя артиллерия. Используется в качестве среднего калибра в казематах и башнях эскадренных броненосцев, является главным калибром большинства бронепалубных крейсеров и канонерских лодок, массово устанавливается на береговых батареях.
5. 120 миллиметров - для легких бронепалубных крейсеров-разведчиков и канонерок, а также в качестве "второго среднего" калибра броненосного крейсера "Рюрик". Нередки и случаи установки этих пушек на береговых батареях.
6. Три дюйма (75 м) - в качестве противоминного калибра для крупных кораблей и в качестве главного артвооружения миноносцев.
Более мелкую артиллерию мы даже не будем рассматривать, поскольку уже трехдюймовый калибр не имеет разделения боеприпасов на бронебойные и фугасные, в лучшем случае можно выделить цельнолитые и разрывные снаряды... Так что там у Пикуля не влезало в пушки в Порт-Артуре, если русские броненосцы имеют артиллерию калибром 305 миллиметров - наиболее крупную из применяемых флотом? И какой дурак будет вкладывать во время учений в орудие тот боеприпас, который видимо отличается по диаметру от калибра ствола? И заодно, пожалуйста, объясните мне, непонятливому, как можно "засобачить" в пушку то, что туда заведомо не лезет?..
Странно. Очень странно... В особенности странно то, что этакую чепуху написал человек, который в юности сам был моряком и даже успел поучаствовать в военных действиях Великой Отечественной - в качестве юнги на эсминце.

Страница 15: "..."Богатырь" околачивался в Свюнемюнде..."
Во-первых, в Свинемюнде, а не в Свюнемюнде. А во-вторых, не околачивался, а достраивался и проходил приемные испытания, поскольку германский военный завод "Вулкан", строивший для союзных русских этот крейсер, располагал в этой балтийской бухте специальными испытательными акваториями. Боевые корабли вообще-то крайне редко где-нибудь просто так околачиваются. Хотя бы уже потому, что это было бы накладно для их державы.

Страница 17: "С флота поступил запрос - требуются грамотные священники для кораблей со знанием английского языка."
Хороша формулировка! В особенности - про корабли со знанием английского языка... Воистину - человеческие сигнальные системы несовершенны, и тем несовершеннее, чем вольнее с ними люди обращаются...

"...А теперь в институте поглощал грамматику и фонетику японского языка."
Кажется, Алексей Оконечников, о котором у писателя идет речь, никуда не поглощал, а просто изучал эту самую грамматику и фонетику... А иначе получается какой-то сюрреализм.

Страница 21: "репетициями назывались годовые экзамены; их было три - осенняя, февральская и мартовская."
Если экзамены проводятся дважды в год, то они не годовые, а семестровые.

Страницы 22- 23; "рейценштейн сидел за столом - лысый, а бородища лопатой, как у Кузьмы Минина. Бахрома эполет, почерневшая от морской сырости, свисала с его дряблых плеч, как подталые сосульки с перегретой солнцем крыши."
Хотя у Пикуля Николай Карлович и назван адмиралом, в эту пору он был еще капитаном первого ранга. И возраста был еще довольно молодого для "дряблых плеч". Если читатель сомневается - пусть посмотрит на фото Рейценштейна, сделанное весной 1904 года в Порт-Артуре, на бору "Аскольда". Копия этого снимка имеется в Морском Музее Санкт-Петербурга.

Страница 26: "Корабли, как заядлые сплетники, переговаривались между собою короткими и долгими проблесками сигнальных прожекторов."
Вы знаете, я еше не видел сплетников, которые бы использовали для общения ратьер... Им, сплетникам, обычно простого человеческого языка хватает. А если писатель не понимает, что при нем говорят, то зачем сразу же предполагать сплетни?..

Страница та же: "Стерильно-праздничная окраска крейсеров заставила Панафидина вспомнить визит англичан - у них корабли были грязно-серые, даже запущенные..."
Сравните это описание англичан с тем, которое привел в своей книге современник описываемых событий, военврач Второй Тихоокеанской эскадры Кравченко, служивший на "Авроре": у Пикуля англичане - грязные и даже запущенные, а у Кравченко - щеголеватые, вылощенные, светло-серого цвета, аналогичного свинцеватому цвету уреннего тумана... Вообще, при известной любви британцев к своему флоту довольно трудно представить себе более-менее запущенный английский боевой корабль. Даже в колониях. Даже - в ремонте. Уж что-что, а внешний вид они блюсти умеют - в соответствии со своим положением законодателей мод в области военно-морского дела.

Страница 28: "Как ни странно, ссор среди офицеров, личных или политических, на кораблях почти не возникало..."
Да нет, не странно! Достаточно вспомнить, что в кают-компаниях русского флота, равно как и других великих флотов, исключая лишь американский, существовало неписанное, но вечное правило: разговоры о любви, религии и политике на борту не вести. Ибо любит каждый - свою прекрасную даму, каждый по-своему понимает бога и каждый молится своим политическим идеалам. Споры на любую из этих трех тем равно бессмысленны, поскольку переубедить собеседника почти невозможно - а вот при резкой противоположности взглядов и до дуэли недалеко... Забыл писатель об этом правиле? Или вовсе никогда не знал его, что, впрочем, простительно юнге советского флота - в его эпоху все было немного иначе... Религия была забыта ввиду отделения церкви от государства, политику заменила похожая на религию система коммунистического воспитания - и у советского офицера не могло быть иной позиции, кроме одобренной политотделом, (по крайней мере, иные взгляды было неприлично, а подчас и опасно высказывать вслух). А любовь... Что же, о любви просто не все умеют говорить откровенно, поскольку это все-таки - дело влюбленных... Впрочем, незнание старого традиционного закона не освобождает автора книги от отвественности за обработку ее текста. Согласитесь, вышепроцитированная Фраза стилистически уродлива сама по себе.