Оружейный завод Арронга Рола.
Порядки новые, а жизнь старая. Седому невольно вспомнился старый, даже старинный анекдот об очередных и казавшихся тогда таких значимых реформах: «– Собака, а собака, ну и как тебе жить по-новому? – Ух, здоров! Цепь удлинили. Миску ставят подальше и пустую. Зато лаять можно сколько хочешь!». Ну, насчёт цепи и миски примерно так же, а насчёт лая... Воздержание полезно для здоровья!
Свободного времени и раньше не было, только тот промежуток от ужина до отбоя, а теперь его плотно заполняли занятия. Учились и учили. Читать, писать, считать, ну, и всему прочему, что по работе или по интересу. Теперь не тайком, а открыто и почти в обязаловку. И работа в три смены, и без выходных. Раньше хоть каждый десятый день неделей был и накануне полдня с выдачей фишек и порок, как всюду и везде, а теперь графики стали скользящими, а недели редкими и неполными. Правда, выдачи увеличились и стали за учёбу приплачивать. Так что... И не во вред к тому же. А в ларьке появились новые и даже не всегда понятно, к чему их приспособить, вещи.
Седой ещё раз перечитал вручённую ему тощую брошюрку. «Программа общедоступной школы. Первая ступень». Автор: «Объединённый Комитет по Образованию». Н-да, чем дальше, тем... интереснее. И обещали экзамен с выдачей сдавшим справок о функциональной грамотности. Правда, с датой не уточнили. Видимо, на «после войны». Так, это ладно. Программу приказано скорректировать с учётом специфики... Надо же, как формулируют. Значит, рукоделие, пение и... да, «Огненный закон» убираем. Остаётся чтение, письмо, арифметика, элементарные знания об окружающем мире и такие же элементарные об обществе. Заказать соответствующие учебники, тетради и прочее. Но сначала разметить хотя бы примерно, кто чего уже знает. Разбить заново на учебные группы и определить... хм, учителей. И самому заниматься уже вот этим – элементарными знаниями.
Ну, не самое сложное и совсем не противное. Надеемся на лучшее и готовимся к худшему – старинная, проверенная веками мудрость. С лучшим всё ясно: дальнейшее расширение и углубление уже начавшихся процессов. Вариантов достаточно много, но они просчитываются. А вот худшее – это когда решат дать задний ход и начнут крутить и закручивать в обратную сторону. Тут тоже варианты ясны, и один хуже другого.
Но тут от него ничего не зависит. А значит, опять же опыт древних: делай, что должен, и пусть будет как будет.
Седой на мгновение зажмурился и «на свежий глаз, перечитал свои записи. Да, будем считать этот вариант оптимальным. А о будущем беспокоиться не надо. Оно неизбежно. Когда станет настоящим, тогда и будем думать.

Ургайя
«Старые казармы»

575 год
Лето
5 декада
Распорядок обычный – ни доли, ни мига свободных. Но им не привыкать: до войны, до армии, хоть где работали, но продыху нигде не давали.
«Старые казармы» встретили тридцать седьмой «Болотный» полк не разгромленными, но достаточно разрушенными. Кто уж тут квартировал, но, уходя, вывернул и выдрал всё, до чего дотянулся. Так что опять, как и в прошлом году, с ходу в работу. Работы столько же, а то и больше, а их-то меньше. Тогда были полной ротой, а сейчас... И перед отбоем сели в своём корпусе за столом и помянули поимённо каждого.
А с утра и началось. Нет, Гаор с детства знал, ещё Сержант очень доходчиво объяснил ему, что у начальства одна забота – сделать жизнь подчинённого невыносимой. «Солдат не должен думать!». Значит, не долю, а каждое мгновение должен быть занят, и чтоб без продыха. Но такого...
Совещание у полковника было, разумеется, не совещанием, а раздачей заданий. Никого ни о чём не спрашивали. И слушали как положено: молча со всем вниманием, записывая вводные. После общей достаточно краткой накачки, началась раздача уже по подразделениям.
Гаор, как самый младший по званию – выше старшего сержанта во вспомогательных войсках звания нет, но равный по должности – старшина особой вспомогательной роты приравнен к командиру подразделения – сидел позади всех и даже в некотором отдалении. Его признавали, но не принимали. Всё ясно-понятно и ничего концептуально нового – тьфу ты, аггелы конченные, как фраза привязалась, так сама и вылезает мысленно, и вслух выскакивает – для него пока не прозвучало и не ожидалось.
Получившие накачку и задачи по своему подразделению, щёлкали каблуками и покидали кабинет полковника, приступая к исполнению. И так один за другим. Пока Гаор не остался в одиночестве. Ну и... и насыпали, и возложили, а точнее наложили. Всё, как и остальным и дополнительно всё то, что другие со школьным, гимназическим, училищным и прочим образованием знают, а им-то – клеймёным – было знать и уметь не положено. Вот тебе программа «Общедоступной школы первой ступени», вот программа «Общевойсковой подготовки мобилизованных», вот лично от тихушника программа... без названия, просто пара листков на скрепке с перечнем навыков и умений. И чтоб все, и всё, и сразу, и с использованием внутренних ресурсов. Внутренние ресурсы – это они сами. Кто что умеет и знает, тот этому незнающего и учит. Ничего... концептуально нового. А в остальном... по «Уставу Гарнизонной Службы».
Круговорот дел захлёстывал, не давая остановиться и оглядеться.

Первый день. Зашли. Общее построение. И в работу. А тут такие новости сразу обнаружились. Ну, общий раздрай и разруха – это понятно: уходящие всё, что может пригодиться, оторвали, отвинтили и отломали. А вот на задах за котельной притулилась новенькая бетонная коробка. Банька! Не та самоделка-выгородка в душевой в их корпусе, а самая настоящая. Кое-где досок не хватает, голый бетон, и ни шаек, ни веников. Ну, так это пустяки, дело наживное.
Только-только разобрались и рухнули по койкам, как подъём и по новой с ускорением и усложнением.
И сразу вызов к полковнику. Выслушал, мысленно охарактеризовал, а вслух гаркнул готовность приступить к исполнению. Список кто кого и чему учит и расписание занятий с учётом общеполковых учений немедленно представить заму по строевой и... напоследок от тихушника: выезд за пополнением и ухмылочка: «Сам себе отберёшь. Опытный». Ну... Надо, так надо. Кому чего без него делать по общему распорядку и учебному плану, сказал, и вперёд. С песней и не оглядываясь.
Разумеется, набор и отбор пополнения входит в служебные обязанности, и пропустить это мероприятие Эрлинг не мог и не хотел. Но проблема усложнялась тем, что контингенты пополнения находились в разных пунктах концентрации резервов. И, учитывая целый ряд факторов, он выбрал поездку в моблагерь для... хм, не будем себе врать, рабов. Уже бывших, поскольку в отличие от прошлого года их уже переписали, выдали армейские номера, обмундировали и привели к присяге, но... хотя нет, вон не меньше дюжины уже явно знакомы с правильным строем, скорее всего из обращённых. Да, не сравнить с тем месивом, о котором рассказывал полковник. Но всё равно. Запустить туда Рыжего и пусть сам отберёт себе дюжину. Ему с ними работать, а дела полку в целом и особой роте в частности предстоят... непростые.
– Сержант! – И ухмылка. –Убрать бардак, навести порядок! – И серьёзно: – Полную дюжину
– Есть набрать полную дюжину! – радостно гаркнул Гаор, входя в ворота.
И с ходу, не останавливаясь:
– Дамхарские есть? Кто меня помнит?
И ведь прав оказался тихушник. Сразу нашлись знакомцы. Так что... «Мало нас осталось, каждый на счету», – как слышал ещё от Старшей Матери в Дамхаре. И мысленно добавил: «И на виду». Надо же: Бурнаш! Знакомый ещё по самой первой камере. Обнялись, похлопали друг друга по спине, и в строй. И Салага, тоже по аргатскому отстойнику знакомец. Правда, прозвище новое получи: Лихач. Ну, по делу, конечно. А уже тот за собой второго «аварийщика» потянул. Грамотный водила – это да! Да ещё с гимназическим курсом, значит, сможет и «элементарным сведениям» учить. Молодой, правда, и ошейник чуть не перед самой войной получил, но уже обвыкся и кружок вокруг трёхлучевой звезды заработал, так что, это пустяки, все уже привыкли ценить человека не по годам и клеймам, а по знаниям и умениям.
– Как тебя? Ранган Стейранг? Нет, по-нашенски. Ранок? Пойдёт. В строй!
И... вот это да! Вот не ждал! Драбант и Третьяк из «Орлиного Гнезда». Эти-то как здесь?
– Патриотический долг, – настороженно улыбаясь, сказал Драбант.
– Это как же вас Фрегор отпустил? – удивился Гаор.
– А его как к Ригану отвезли, так нас сразу вниз спустили, – ответил Третьяк.
– А от Ригана только в урну да в саркофаг, – добавил Драбант.
Гаор понимающе кивнул и коротким жестом указал им на свой маленький строй.
– Остальное потом расскажете.
Нашлись и дамхарские. Да тот же Ранок оттуда. А вот сторрамовских – ни одного. Может, в другой моблагерь попали, а может, у Сторрама план по патриотическому долгу выполнен.
Дюжина набралась быстро. На Драбанта и Третьяка заметно косились: как же, безномерные, домашние, и по виду чисто голозадые, но промолчали.
Стоя чуть в стороне рядом с местным комендантом, чтобы, получив от Рыжего список, забрать карточки, Эрлинг с интересом наблюдал, пытаясь определить систему отбора. Да, как и предполагал, основа – личные отношения. Что ж, пока это работало на дело. Неизбежные внутренние конфликты гасились без внешнего вмешательства и негативных последствий. Даже четвёрка спецовиков не только уцелела, но и используется с максимальной эффективностью. Кровь – она и в ошейнике остаётся родовой. Дед Рыжего – генерал авиации Найрангар Юрденал – с нуля, почти из небытия создал воздушный флот, авиацию, которая, ну, не совсем на равных, но всё-таки смогла поспорить с тогда сильнейшей морской авиацией алеманов, и после его смерти авиация продолжает развиваться на заданном им курсе и посыле. А отец Рыжего – Яржанг Юрденал, пока не зарвался и не заигрался в свою игру, тоже показал и проявил себя сильным организатором. Так что...
Перестроив собранную дюжину по росту и переписав уже по новому стандарту: армейский номер, имя и фамилия, а прозвища-позывные, у кого от имени отличаются, это он потом у себя сделает, а пока в памяти уложил, Гаор отдал список и получил приказ выдвигаться, время прибытия и ехидный вопрос:
– Маршрут помнишь? Вперёд!
А куда же ещё.
Дюжина – это не полная рота, не дюжина дюжин, но и её надо сбить и сладить. Так что мороки хватило с избытком. Зато по пути прикинул кого и куда приткнуть, «вразумил, что у кого раньше что и было, так забудь, как не было, вы все теперь не хозяйские и не господские, а армейские.»