Страха никакого Яков не испытывал. Поводов не видел. Сам более-менее цел, и даже если не сможет сразу выбраться - то спасатели помогут. А пару дней он и в подвале может прожить - еда есть, консервацией всякой, на зиму заготовленной все полки заставлены. На неделю-другую хватит без проблем, не то что на несколько дней. Воды нет, правда - так сок яблочный с прошлого года остался, несколько банок еще, вроде. Хлеба нету, да и не беда. Вот еще свет был бы.... "И машинка специальная, губья закатывать" - тут же сам себя одернул Яков.
   
   Осторожно держась за перекладины, Яков спустился, мимоходом отметив, что конечности уже обрели чувствительность. Едва не споткнувшись, неизвестно обо что, добрался до полки, стал шарить по стене над ней. Где-то здесь висел его нож в кожаных ножнах, охотничий, которого постоянно брал с собой на рыбалку... не то... вот!
   Недолго думая, нацепил его на пояс, в темноте еле попав ремнем в прорезь. Так, чем можно перекусить... Точнее, что подходящее можно найти сейчас в темноте. Два фонарика было дома, только остались они наверху - в подвале всегда был свет. Раньше.
   На следующей полке Яков наткнулся на несколько трехлитровых банок. Примерно там, где должен быть сок. Тоже годится! Самое то, вернее.
   
   Осторожно взяв одну, поставил на пол, и, вытащив нож из ножен, аккуратно прижал его острием к крышке, недалеко от края. Затем ладонью левой руки несильно, но резко стукнул по ручке. Получилось - лезвие разрезало тонкую жесть крышки, оставив отверстие. Немного расширив, пару раз прокрутив клинком, Яков вернул нож в ножны, и припал к банке, поднеся ее ко рту. Сок оказался виноградным, еще позапрошлогодним, но совершенно восхитительным на вкус. Только через одно отверстие сок шел плохо, и Якову пришлось таким же макаром проделать второе. Теперь можно было пить намного веселее. Полбанки почти, судя по весу, выпил не отрываясь. Сразу полегчало. Открывать и продолжать трапезу какими-то салатами или маринованными помидорами с огурцами уже совершенно не хотелось. А хотелось - наверх, наружу...
   
   Яков никогда не страдал клаустрофобией, с самого детства совершенно не боялся быть один в темной комнате, но сейчас у него буквально руки тряслись, когда искал топор под нижней полкой.
   Выбраться! Надо срочно выбраться наверх и узнать, что случилось! Почему-то закружилась голова, и пришлось замереть, опершись на столешницу, подышать, пережидая тошноту.
   
  "К черту! Возьми себя в руки! Ты же мужик!" Ухватив найденный наконец наощупь топор, он буквально взлетел по лестнице.
   
   Удар! Еще удар! Треск пошел. Отлично! Еще разок, приложиться со всей злостью! Щепки от крышки обильно осыпались, запорашивая глаза. Части люка внезапно провалились. Что-то оцарапало руку, но он не заметил. В провал люка глухо бухнулся конец балки, разделив выход практически пополам. А если бы вниз упала? Якова передернуло припоздавшим страхом. Резкий переход от темноты к свету ослепил, залив глаза слезами. Яков кое-как проморгался. Квадрат, в котором виднелось светлое небо - завораживал своей непривычностью. Раньше неба из подвала видно не было. Только потолок прихожей...
   На подгибающихся ногах стал выбираться. Никогда ему не было так страшно. Дом, родной и любимый дом - грудой развалин высился вокруг. Ему просто повезло, что люк не завалило, а только прижало отлетевшей балкой...
   
   Да какое там повезло?!
  Оглянувшись по сторонам, он снова испытал то же чувство, что и полчаса назад в погребе. Куда бы не посмотрел, Яков не мог увидеть ничего уцелевшего. Словно гигантская раскаленная подошва какого-то великана раздавила, смяла, уничтожила и поджарила весь поселок разом...
   Только остов выстоявшей церковной колокольни высился одиноко впереди. Да торчала вверх когда-то желтая, а сейчас черно-серая стрела рухнувшего крана у разваленных новостроек, которые за последние годы начинали подбираться уже к самой дороге, ведущей в город. Одни углы остались. И, словно сложившийся от неосторожного движения карточный домик - нагромождение железобетонных плит. За холмами чуть поодаль город видно не было. Но Яков понимал, что и там ничего не увидит...
   
   Взглянув на часы, которые всегда носил, снимая только когда купался - обычные механические, "Луч". Подарок жены на первую годовщину свадьбы... Часы стояли. Стрелки замерли на 8.41... Запаса хода им хватало примерно на полтора суток, а заводил он их утром! Всегда, и сегодня тоже. Значит - не сегодня... Вчера? Взглянул вверх, в небо, по которому ветер гнал какой-то дымок - судя по высоте солнца, сейчас было примерно часов десять-одиннадцать. Сколько же времени он лежал без сознания?
   Замерев, Яков глубоко задышал, стараясь подавить панику. Если никто не пришел спасать людей за двое суток, значит что? Некому?!!
   
   Причины происшедшего Яков внезапно понял неожиданно четко. Со школы помнил картинки последствий ядерного взрыва - очень похоже разрушенные дома, искореженные от ударов и переворачиваний машины, поломанные деревья. И радиация, мать ее... То-то так хреново. Снова тошнота подкатила к горлу. То ли лучевая уже началась, то ли желудок снова о себе напоминает, омлет простить не может...
   
   Мысли путались. Объем катастрофы никак не мог уложиться в голове.
   А главное, было тяжело понять собственную удачу. Да и удача ли это? Подспудно в нем все прошедшие пять лет жило желание умереть быстро и безболезненно. Просто закрыть глаза. Или заснуть, и не проснуться. Теперь это вряд ли удастся. Как назло, всплыла в голове статья о женщине, которая выхаживала мужа-"ликвидатора". Пожарный. Доброволец. Чернобыль тушил. И умирал двадцать лет, каждый день...
   
   Говорила бабушка - "много будешь знать, быстро состаришься". От ожидания скорых мучений внутри все сжалось. Яков посмотрел с тоской на небо, на удивление безоблачное сегодня. А ведь если бы не пошел в подвал за инструментами, то не стоял бы здесь. А был бы, может, уже там - вместе с погибшей семьей, с сынишкой...
   
   Стоп! Куда делся Артёмка?
   Яков закрутил головой, выискивая следы пацаненка. Боясь увидеть самое страшное... Не мог он выжить! Взглядом наткнулся на край упавшей воротины, лежавшей на земле как-то наискосок. И в неглубокой тени под ней виднелось что-то круглое. Колесо, что ли? Нагнулся, с натугой приподнял - под воротиной лежал искореженный велосипед. На руле накрученная цепочка с жетонами... Детский кроссовок рядом - малец никогда не завязывал шнурки на любой обуви, просто всовывал их концы внутрь... Все, что осталось...

Отредактировано РОMAH (14-11-2011 10:11:17)