Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Архив Конкурса соискателей » Подлинная история одного секретного испытания


Подлинная история одного секретного испытания

Сообщений 1 страница 7 из 7

1

Этот небольшой рассказ основан на реальных событиях. И, хотя автор не утверждает, что был их непосредственным участником, многочисленные очевидцы до сих пор бьют себя пятками в грудь, уверяя, что все так и было.

     
     Во вторник я заявился в институт как обычно - около 11 утра. Вообще-то, рабочий день начинался в девять, но никто из сотрудников этим не заморачивался и занимался наукой, исходя из собственных представлений об этом виде трудовой деятельности. Так что одни начинали работу с восьми, другие с полудня, а некоторые так и вовсе трудились по ночам. Ученая братия, она такая – гениальная идея прилетела, и все, из головы не выходит, хочешь - не хочешь, а работаешь круглые сутки. А коли мыслей нет, так нечего мозолить другим глаза своим неприкаянным видом – пиши отчеты или сиди в библиотеке, изучай труды классиков. Вторник же и четверг служили присутственными днями – все появлялись на месте и хоть на короткое время, но наш сектор собирался полным составом дабы обменятся мнениями о жизни, перспективах и обстановке в стране и мире. На дворе стоял июнь 91-го, и записные острословы никогда не упускали возможность почесать языками по поводу перестройки, гласности и прочих благоглупостей текущей советской действительности. Поэтому не было ничего странного в том, что шеф отловил меня именно во вторник и взял практически голыми руками.
     - Андрей, у тебя назавтра никаких особых дел нет?
     - Сергей Александрович, эйтишка у меня по графику с десяти до двух, - ответствовал я, уже понимая, что попал. Обеспеченность компьютерной техникой у нас была такова, что на десять научных сотрудников, не считая аспирантов и студентов-стажеров, приходилась одна-единственная импортная ПЭВМ со звучным названием PC AT 286. Так что работать на ней приходилось по специальному графику, расписываемому на неделю вперед и утверждаемому завсектором. А поскольку был я всего лишь мэнээсом, то и времени машинного мне доставалось совсем чуть-чуть. И вот теперь выяснялось, что плакала вся завтрашняя работа по отладке одной ну совершенно необходимой программы, которая никак не запускалась в нужном режиме уже третью неделю.
     - Ничего, Андрей, не пропадет твое время. Через неделю догонишь, - с едкой усмешкой проговорил шеф, видимо, предвкушая, как он в порядке старшинства займет мое место за компьютерным столом. – Тебе завтра надо в Красноармейск прокатиться. Там испытания пройдут по «Мотиву». От нас ты будешь. Посмотришь, что, как, проветришься заодно. Вот, держи предписание. Кстати, не забудь его в первом отделе отметить. Ну все, давай, - с этими словами мой научный руководитель хлопнул меня по плечу и испарился в неизвестном направлении.«Ну вот, не было печали», - с досадой подумал я и поплелся с предписанием на третий этаж, в секретную часть.
     По теме «Мотив-3» наш институт работал несколько лет. Не весь институт, конечно, а всего лишь несколько человек из нашего сектора. Но тема была довольно интересная. Головным предприятием по ОКР (опытно-конструкторские работы) выступало НПО «Базальт», а на нашу долю выпадала научная часть – построение математической модели обтекания и исследование динамики летящего по хитрой траектории тела. Это самое тело представляло собой жутко секретный объект, обозначаемый в отчетах аббревиатурой РКБЭ, то бишь, «ротирующий кассетный боевой элемент». Но в моих мыслях это изделие оборонной промышленности выглядело обычной болванкой с откидывающимися крылышками и маленьким парашютиком на шарнирной связке. В теории, разбрасываемые над вражескими танками «Мотивы» должны были раскрывать легкие тормозные купола и с помощью пар коротких лопастей закручиваться в набегающем воздушном потоке. А дальше все просто: расположенная на вращающейся боевой части головка самонаведения находила объект атаки, и на встречу с бронетехникой отправлялся гостинец в виде снаряда, начиненного достаточным количеством взрывчатого вещества. Как-то раз, изучая литературу по теме, я наткнулся в одном американском журнале начала восьмидесятых на статью с описанием похожего аппарата. Правда, в буржуйском варианте вращение задавалось не лопастями, а авторотацией хитро скроенного парашюта, закрепленного в нескольких точках к боеприпасу, но суть дела от этого не менялась. Наши доблестные разведчики подсмотрели у штатников новый прибор, и теперь по заданию партии и правительства мы готовили достойный ответ заокеанскому супостату. Так что секретность отечественной разработки была, на мой взгляд, весьма относительной. Но, так или иначе, гриф на теме стоял, и обойти первый отдел не было никакой возможности.
     В помещении, куда я вошел, располагалось три совершенно одинаковых стола. За столами, сложив по-ученически руки, сидели люди в пиджаках и при галстуках. К кому из них следовало обращаться, было совершенно непонятно. Но соображалка сработала быстро. Поверхности двух столов оставались девственно чисты, и лишь на третьем перед сидящим человеком лежала газета «Правда». А висящий над его головой портрет Феликса Эдмундовича  окончательно расставлял все точки над «ё» - главным здесь был именно этот товарищ.
     - Простите, у меня тут предписание, - обратился я к главному. Тот взял в руки листок, внимательно просмотрел его и, достав откуда-то из тумбочки телефонную трубку с витым шнуром, произнес в нее несколько слов. Дождавшись ответа неведомого абонента, он назвал мою фамилию, затем кивнул одному из подчиненных и убрал трубку обратно под стол.  Сотрудник справа встал и взял у начальника предписание. Вытащив из сейфа какой-то журнал, он сверился с бумагой и, переписав исходные данные, вернул предписание главному. Начальник отдела расписался на документе и передал заветный листок второму подчиненному, сидевшему слева. Тот проштамповал бумагу синей печатью, и документ наконец-то приобрел законченный вид.
     - Держите предписание при себе и не забудьте взять паспорт, - строго напутствовал меня главный.
     - Спасибо, - поблагодарил я и развернулся, чтобы уйти, но уже в дверях был остановлен вопросом:
     - Кстати, вы с собой ничего брать не собираетесь? Какие-нибудь документы или оборудование?
     - Нет-нет, ничего, - ответил я, помотав для верности головой.
     - Ну тогда ладно, - махнул рукой начальник, давая понять, что больше вопросов не имеет.
     «Фух. Как же меня все это задолбало», - такая мысль приходила в голову всякий раз после общения с товарищами из первого отдела. «Шагу нельзя ступить, обязательно какие-то инструкции замшелые нарушишь». Ну на кой ляд, скажите пожалуйста, придумали эту идиотскую систему, когда свои же собственные изыскания надо производить на листках из отрывной тетради, обязательно сдавать их потом в опечатываемый архив, а через несколько дней со скрипом забирать на время только для того, чтобы уточнить примерный разброс угла атаки воображаемой модели или порядок величины скорости воздушного потока в условиях возможного параметрического резонанса. И почему я не могу просто переписать в блокнот некоторые справочные данные, а должен везти на натурные испытания толстенный гроссбух, да еще и в сопровождении специально обученного человека на институтском РАФике. Нет, на машине, конечно, ехать удобно, но вот выбить ее у начальства задача не всегда посильная, а без ее успешного решения на поездке можно  было поставить крест и получить впоследствии законный втык от тех же самых руководителей, что в командировку сотрудника отправили, а вот транспортом его обеспечить явно подзабыли.
     Еще одной дуростью лично я считал способ написания грифованных отчетов. Под это дело приходилось брать в первом отделе проштампованные листы и заносить в них все, что сохранилось в памяти за предыдущие несколько месяцев. Потом эти листы передавались «секретной» машинистке, два-три дня уходили на печать и проверку, а после всех исправлений в межстрочные разрывы от руки вписывались формулы. И чернила для рукописи должны были быть только черными, а для графиков и рисунков полагалось использовать исключительно карандаш. Бред собачий! Конечно, способов обойти инструкции находилось множество. Я, например, всегда носил в портфеле черновые варианты и, как студент на экзамене, вовсю пользовался шпаргалками – видеокамер тогда не было, а бдительные товарищи в штатском откровенно ленились. Оно и понятно, никаких нервов не хватит часами следить за соблюдением режима этими учеными пофигистами. В итоге в моем портфеле скопился целый ворох секретных отчетов, точнее, их копий. Хотя, по моему мнению, оригиналы лежали именно в портфеле, а вот в институтском архиве хранились всего лишь копии, правда, украшенные полным набором печатей и штампов. Так что решено - не будем создавать себе сложностей, ну их к черту, все эти красиво переплетенные бумажки – в местной командировке на военный полигон младшего научного сотрудника Института Прикладной Математики Андрея Николаевича Фомина будет сопровождать только его собственный портфель.

(продолжение следует)

+10

2

(продолжение)

     На следующее утро ровно в 9-00 я, как штык, торчал перед проходной «Базальта». Но как стало понятно, смысла в такой пунктуальности не было никакого. Точность – вежливость королей, а королей в нашей стране давно уже всех повывели. Сначала дожидались военных, потом долго согласовывали количество вывозимых изделий, затем чинили армейский УАЗ, так некстати заглохший на въезде. Все это время мы с базальтовским лаборантом Игорем курили на крыльце и травили байки о том, как хорошо быть белым человеком. Смотреть на то, как двое солдат под руководством размахивающего руками прапора перетаскивают с места на место пятнадцатикилограммовые бочонки, было в некоторой степени приятно – это ж не мы работаем, а другие. И пускай начальник конструкторского отдела Равиль Мустафович Хуснитдинов ругается о чем-то с кряжистым подполковником, представителем военно-технической комиссии, нам-то что. Погода хорошая, солнышко светит, птички поют – красота. А что неразбериха, так это нормально, ни одному врагу нас не победить в таком бардаке. Короче, веселились мы часа полтора и довеселились до того, что нас чуть не забыли – выехавшую за ворота колонну пришлось догонять на своих двоих, распугивая криками московских обывателей. Слава богу, обошлось – далеко отъехать машины не успели. Равиль Мустафович только хмыкнул, окинув взглядом тяжело дышащих интеллигентов, запрыгнувших в салон старенького ПАЗика. Сидящие на заднем сиденье техник и оператор весело подмигнули нам, шофер, ругнувшись вполголоса, нажал на педаль и автобус двинулся вдогонку за ушедшими далеко вперед армейскими «буханками».
     На полигон колонна прибыла после полудня, с двухчасовым опозданием. Но нет худа без добра. Вертолет с Чкаловского тоже изрядно подзадержался – их ждали еще полчаса, успев за это время выгрузить и необходимую аппаратуру, и все десять готовых к испытанию изделий. В ответ на вопрос «Чего так долго?» летуны невозмутимо пояснили: «Лететь далеко». Три раза ха-ха. Они, видать, в свободное от службы время таксистами подрабатывают, перевозя провинциалов с Ленинградского вокзала на Казанский транзитом через кольцевую дорогу.
     Однако долго ругаться с вертолетчиками не стали, «Мотивы» быстро загрузили в Ми восьмой, и винтокрылая машина с экипажем и нашим техником на борту через несколько минут поднялась на заданную высоту. Трехсот метров с лихвой хватало для начального разгона, отстрела заглушек и выхода боевой части на номинальный режим вращения. Заряд в изделиях отсутствовал, так что «дружественного огня» можно было не опасаться. Задача данного этапа состояла в проверке всех механических устройств, времени их срабатывания и изучении динамических характеристик болванок. Теория теорией, а вот как поведут себя эти смертоносные (в будущем) игрушки в условиях натурных испытаний – вопрос, конечно, интересный. Продувка изделий в трубе показывала, что все должно работать штатно, но кто его знает, какую пакость готовит нам день грядущий.
     По рации передали готовность, оператор прильнул к стоящей на треноге кинокамере, а те, у кого были бинокли, моментально направили их на висящий над полем вертолет.
     - Первая пошла, - скомандовал подполковник, и техник вытолкнул в открытый бортовой проем Ми-8 первый «Мотив». Опытный образец закувыркался в воздухе и через десять секунд воткнулся в грунт, подняв над местом падения небольшое облачко пыли.
     - М-да, первый блин комом. Хреново, - констатировал произошедшее Равиль Мустафович.
     Подполковник, сохраняя каменное выражение лица, невозмутимо поинтересовался:
     - Вторая?
     - Давайте, - вздохнул наш конструктор, поднимая бинокль.
     - Вторая, - отдал приказ представитель военной комиссии.
     Второй «Мотив» разделил судьбу первого. Лопасти не раскрылись, парашют, соответственно, тоже.
     - Пиропатроны вроде сработали, - пробормотал Хуснитдинов, а потом повернулся к нам с Игорем. – Не заметили? Отстрел был?
     - Кажется, был... ага, - ответили мы вразнобой и пожали плечами.
     Дымные вспышки на быстро падающем образце трудно углядеть, но они были, это точно. Правда, отлетающие ограничители лично я заметить не смог, да и хлопков отстрела не было слышно. Хотя, что  тут услышишь – гул вертолетных винтов намертво перекрывал весь звуковой диапазон.
     - Разрешите, - мрачный конструктор попросил у подполковника рацию и прокричал в микрофон. – Семен Варламович, что у вас там? Предохранители с патронов сняли?..  Ручка «Л» на двойке стоит?.. Что, на единичке? Переставь на два, нет, на три сразу… Хорошо.
     - Что, еще раз? - спросил военный представитель у конструктора, забирая рацию обратно.
     - А, была не была, - махнул рукой Равиль Мустафович.

(продолжение следует)

+10

3

(продолжение и окончание)

     - Черт! Да что же это такое! – нервно выругался наш гражданский руководитель, когда третий образец камнем рухнул на землю с трехсотметровой высоты. Подполковник не стал больше ничего спрашивать, а просто передал вертолетчикам команду садиться.
     На Хуснитдинова было больно смотреть. «Да уж. Не позавидуешь мужику», - думал я, глядя, как он, опустив плечи, понуро идет к севшей машине. Метров за пятьдесят до нее конструктор остановился и знаками показал технику, чтобы тот выгружал оставшиеся изделия. Двое солдат оттащили образцы подальше от продолжающего вращать лопастями вертолета.
     - Ну, что у вас? Продолжать будем или все, шабаш? – бросил подполковник Равилю Мустафовичу и Игорю, сидящим на корточках перед «Мотивами». Конструктор поднялся, отряхнул колени и, сжав кулаки, вдруг выдал длинную тираду, сплошь заполненную непечатными словами и непереводимыми идиоматическими выражениями. Спокойный, как тысяча бизонов, подполковник выслушал разгневанного Хуснитдинова и развернулся к стоявшим невдалеке УАЗикам.
     - Нечипоренко!!! – грохот командирского рыка с лихвой перекрыл гул вертолетных турбин.
     Подбежавший к нам испуганный прапорщик вытянулся по стойке смирно, уставившись преданным взглядом на разъяренного начальника.
     - Ты, б…, х… м…, готовил эти х… к транспортировке, е…м…твою за ногу?!
     - Я, товарищ подполковник, - обреченно кивнул несчастный Нечипоренко.
     - Так на …, ты …, никого не …?!
     - Я ж думал… это… надежнее будет, - пытался оправдаться проштрафившийся.
     - Дежурным, по МТО, неделю! Выходные – строевая! Один, с песнями! Свободен!
     - Есть, строевая, - прапорщик козырнул и уныло побрел обратно к машинам.
     Игорь откровенно ржал, наблюдая за экзекуцией, да и я тоже не мог сдержать смеха. Улыбающийся Равиль Мустафович тронул подполковника за рукав:
     - Может, не надо так строго? Человек же как лучше хотел.
     - Надо, - устало проговорил военный представитель. – Инициатива, она, знаете ли, наказуема.
     Последующие пятнадцать минут трое гражданских специалистов с высшим образованием - конструктор, лаборант и младший научный сотрудник -  вместе приводили в порядок оставшиеся семь образцов. Хотя это оказалось не так уж и легко. Хозяйственный прапорщик очень ответственно подошел к вопросу перевозки дорогих секретных изделий. Сложенные вдоль корпуса крылья удерживались специальными ограничителями, которые отстреливались при достижении необходимой полетной скорости. После чего упругие крылья-лопасти должны были раскрыться и вытолкнуть наружу штангу с парашютным контейнером. Но вот ведь беда, наш техник еще перед выездом с территории НПО подробно объяснил любознательному прапорщику принцип работы прибора, снабдив свой «охотничий» рассказ красочными и совершенно невероятными комментариями навроде «парашют у нас одноразовый», «заглушка отлетела и прямо в глаз», «лопасть, когда ракрывается, лошадь убить может – проверено» и даже «у нас как-то троих в реанимацию увезли». Напуганный Нечипоренко быстро сообразил, что скорость нашей колонны в дороге запросто может превысить критическую и тогда произойдет катастрофа, с «одноразовой заглушкой в глаз» и «убитой в реанимации лошадью». Прикинув варианты и пошуршав по сусекам,  прапорщик раздобыл где-то моток стальной проволоки и обвязал ею болванки, да так ловко и аккуратно, что даже техник не обратил на это внимание, приняв блестящую проволоку за новый элемент конструкции. В итоге три первых «Мотива» так и не сумели расправить крылья, что были надежно прикручены к корпусу стальной нитью двухмиллиметрового диаметра.
     Освобожденные от проволочных стяжек изделия отработали на «отлично». Все семь оставшихся образцов после сброса быстро выходили на номинальный режим, и даже сильные порывы внезапно поднявшегося ветра не смогли сбить настройки аппаратов и увести их с заданной траектории. Больше всего мы опасались сваливания «Мотивов» на винтовую спираль нерегулируемой прецессии и схлопывания лопастей в момент раскрытия, но все прошло штатно - «железо» не подкачало. Радостный Хуснитдинов поздравил всех с успешным окончанием испытаний, а довольный подполковник даже предложил накатить по маленькой. Мы вежливо отказались, несмотря на то, что повод действительно был, а в спину военному представителю уже дышал провинившийся Нечипоренко, сжимая в руках небольшую пластиковую канистру, и плескалась в ней явно не родниковая вода.
     Заполнив протоколы испытания и попрощавшись с военными, мы погрузились в автобус и отправились в обратный путь. Однако уже в километре от полигона я вдруг с ужасом обнаружил, что чего-то не хватает. Портфель! Мой портфель с кучей бумаг, где было всё, и отчеты по «Мотивам», и работы по ориентации спутников, и черновик по гиперзвуку. Всё осталось там, на теперь уже закрытой для меня территории – одноразовые пропуска мы сдали на выезде.
     - Стой! Тормози! – крикнул я водителю и сбивчиво объяснил Равилю Мустафовичу суть проблемы.
     - Н-да, дела, - задумчиво протянул Хуснитдинов. – И много там у тебя, в портфеле твоем?
     В ответ я лишь виновато развел руками под укоризненными взглядами окружающих.
     - Ладно, поехали обратно.
     Недовольный шофер принялся разворачивать машину на узкой дороге, но в этот момент к автобусу подъехал знакомый армейский УАЗ. Вылезший из «буханки» подполковник поинтересовался:
     - Забыли чего, товарищи ученые?
     - Да вот, сотрудник наш портфель у вас оставил, страдает теперь, - ответил Хуснитдинов, бросив неодобрительный взгляд в мою сторону.
     Подполковник придирчиво осмотрел меня с ног до головы и, видимо, удовлетворенный удрученным видом стоящего перед ним оболтуса, обернулся к УАЗику и рявкнул:
     - Нечипоренко!
     - Я, товарищ подполковник, - выскочивший из машины прапорщик вытянулся перед командиром, ожидая приказаний.
    - Ты вот что! Погляди, портфеля там у тебя никакого не завалялось?
     - Так точно, есть портфель, товарищ подполковник, - тут же доложился Нечипоренко.
     - Неси.
     Прапорщик метнулся к машине и через секунду вытащил из нее искомый объект.
     - Ваш? – ухмыльнувшись, спросил у меня военный представитель.
     - Мой, - облегченно выдохнул я. – Спасибо.
     - Следить надо за вещами, когда на военный объект заходишь, - пошутил подполковник и добавил с назиданием. – У нас ничего не пропадает, уставом это не предусмотрено. Вот так вот.
     - Скажите, товарищ подполковник, а нельзя как-нибудь поощрить вашего прапорщика, - рискнул попросить я военного, вдохновленный чудесным возвращением кожаного изделия советского Минлегпрома.
     - Поощрить, говоришь? - усмехнулся подполковник. Сняв с головы фуражку, он отряхнул ее от придорожной пыли, затем вновь надел и оправил мундир.
     - Прапорщик Нечипоренко!
     - Я!
     - От имени командования за проявленную инициативу и расторопность объявляю вам благодарность!
     - Служу Советскому Союзу! – бодро ответствовал прапорщик, молодцевато приложив руку к виску, а затем хитро прищурился и вроде как невзначай тихо пробормотал. – И строевая в выходные.
     - Что!? – взревел военный представитель. – А ну марш в машину! Бегом!
     - Ты у меня еще траву красить будешь! – крикнул он вдогонку нырнувшему в салон «буханки» Нечипоренко, потом повернулся к нам и добродушно пояснил. – Отец у него приятель мой старинный. Вот и приходится держать парня в узде, чтоб дров не наломал. А мужик он, в общем-то, неплохой… Ну да ладно, поехал я. Счастливого вам пути, товарищи ученые.
     С этими словами подполковник забрался в машину, и зеленый армейский УАЗ, обдав нас на прощание сизым выхлопом, укатил в сторону кольцевой дороги.

     С тех пор прошло много лет. Впоследствии мне еще дважды приходилось выезжать на подмосковный полигон и принимать участие в подобных испытаниях. А потом были август 91-го, развал Союза, расстрел Белого Дома в 93-м, чеченская война и много-много других событий. Науку я оставил - на зарплату в двадцать долларов семью, увы, не прокормишь. Но документы все же приучился держать в относительном порядке и никогда уже не носил их собой все разом. Как сложилась судьба прапорщика Нечипоренко, мне неизвестно. Но думаю, что этот хозяйственный и инициативный военный не затерялся в водовороте лихих девяностых. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

P.S. Самоприцеливающийся боевой элемент СПБЭ «Мотив-3М» был принят на вооружение в 1994г. В настоящее время используется в качестве начинки авиабомб, артиллерийских снарядов и головных частей РСЗО «Смерч». Создатели боеприпаса в 1996г. были удостоены Государственной премии.

P.P.S. Автор жутко гордится тем, что принимал непосредственное участие  в разработке данной системы вооружений и надеется на то, что этим рассказом не выдал врагу «страшную военную тайну», поскольку принцип работы и основные параметры системы давно опубликованы в открытой печати.

+9

4

tva134 написал(а):

...Автор жутко гордится тем, что принимал непосредственное участие  в разработке данной системы вооружений и надеется на то, что этим рассказом не выдал врагу «страшную военную тайну», поскольку принцип работы и основные параметры системы давно опубликованы в открытой печати.


То, что есть в произведении из описания изделия, и даже значительно больше, действительно неоднократно официально публиковалось, а также достаточно часто доводилось большому количеству потенциальных инозаказчиков на различных международных выставках. Согласно данных, распространяемых на официальных презентациях, такие РСЗО на сегодняшний день стоят на вооружении не менее семи или восьми стран...

Нарушение режима секретности, согласно повествования, явно имело место, однако к утрате документов, содержащих сведения составляющие государственную тайну, не привело, хотя такая вероятность существовала.
Также, будем надеяться на то, что прототип главного героя рассказа перед увольнением с предприятия уничтожил копии конструкторской документации, несанкционированно находившиеся у него на руках...
В противном случае, угроза уголовно-наказуемого разглашения определенных нюансов, связанных с конструированием 9М55К1, теоретически может существовать и по сей день...

0

5

Иванов написал(а):

Также, будем надеяться на то, что прототип главного героя рассказа перед увольнением с предприятия уничтожил копии конструкторской документации, несанкционированно находившиеся у него на руках...

В реальности прототип ГГ не хранил у себя копии конструкторской документации. Только собственные изыскания, чисто научные и имеющие к настоящим образцам лишь косвенное отношение (похоже, но абсолютно не то). Так что за него и за нашу государственную тайну можно не волноваться. А авторский вымысел - пусть он останется на совести автора, прототип не обидится.

+1

6

tva134 написал(а):

В реальности прототип ГГ не хранил у себя копии конструкторской документации. Только собственные изыскания, чисто научные и имеющие к настоящим образцам лишь косвенное отношение (похоже, но абсолютно не то). Так что за него и за нашу государственную тайну можно не волноваться...

Вот и хорошо...
Значит все нормально. :)

0

7

Верю. Рассказ живо напомнил работу на номерном заводе в восьмидесятые. Особенно памятны часы общения с первым отделом. Его руководительница строила начальников цехов и отделов, зам.директоров как подростков. Мне частенько от АСУПа для главка приходилось заниматься на ЕС-45 ,большой ПК, подготовкой отчетов и заказов материалов и т.д. Как-то раз вернувшись домой после второй с половиной смены обнаружила в пакете рулон бумаги. Смотрю-планы на год вперед. Черновик. Чистовик на фальцованной и пронумерованной бумаге сдан. А этот рулон с небольшими дефектами получился при отладке комплекса и уходя я его забыла оставить в бюро. Внутри все похолодело. Что делать? Нести обратно, а вдруг на проходной обнаружат? Чтобы повезло два раза подряд... Сомнительно. Хорошо, что  дома печка с газовым отоплением. Ф топку. Секреты не пострадали. :dontknow:

Отредактировано Valentina13 (08-12-2012 01:56:49)

+2


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Архив Конкурса соискателей » Подлинная история одного секретного испытания