- Катер подходит, - меланхолично бросил кавторанг.
- Ну и ладно. Бог не выдаст, император не съест, - адмирал попытался внести толику юмора в предстоящее мероприятие, но удивлённо приподнятые брови командира «Дерзкого» показали, что шутка не удалась.
Вообще-то да: засинонимить монарха со свиньёй из поговорки, весьма рискованная попытка юморить с человеком «на государевой службе состоящим»…
Катер ошвартовался и государь Великой, Малой, Белой, Червонной и прочих «русей» поднялся на борт. Вместе с ещё двенадцатью «паразитами», увешенными эполетами и аксельбантами, которые вот уже который месяц из Ставки мешали России воевать…
Торжественно поздоровавшись с командующим флотом и командиром корабля, император, сопровождаемый свитой, чинно проследовал вдоль строя матросов и офицеров эсминца.
Экипаж корабля, во время этого процесса, не просто «ел глазами», как предписывалось уставом – просто пожирал своими органами зрения  шествовавшего мимо них монарха. Казалось, что до конца строя дойдёт только скелет императора в мундире…
Флот продолжал любить царя. И царь это чувствовал. И не преминул закрепить данное чувство в своих далеко не самых последних верноподданных:
- Спасибо, братцы! Низкий вам поклон от всей России за сегодняшний бой!! – Николай не погнушался действительно отвесить поклон перед строем матросов. В пояс. До палубы рукой дотронулся…
- Благодаря вам у России теперь нет противника на Чёрном море! Пусть дрожит Турция, пусть содрогается Германия…

Ну и так далее в том же духе...
       А Андрей уже начинал жалеть о том, что 'Бреслау' на дне. Нет, конечно, теперь самый занюханный дивизион миноносцев способен закошмарить любое корыто под турецким флагом, что сунется в Чёрное море. И этого вполне достаточно, чтобы где-то на протяжении полугода поставить Османскую Империю на колени и заставить выйти из войны. А, значит, и не допустить вступления в идущую мировую бойню Болгарии, что тоже кардинально скажется в положении на фронтах. Потерпеть... Не соваться в Босфор, где можно огрести так же, как и англичане с французами в Дарданеллах в реальной истории... Там турки с берега раздолбали союзный флот, многократно превосходивший по силам нынешний Черноморский в пух и прах. Спрашивается: какого чёрта нужно превращать огромным трудом достигнутые победы в весьма вероятное поражение? И в победу Турции. Которая после этого заключать мир торопиться не будет...
       А Николай Александрович уже закончил свою речь, и пошёл чуть ли не панибратствовать с матросами - вытащил из строя явного запасника, и начал общаться с ним 'за жизнь'. На публику, конечно. Чисто пиар-акция...
      - Как зовут?
      - Гальванёр Михаил Гуляев, ваше императорское величество, - испуганно выдохнул оторванный от строя матрос. - Призван из запаса в сентябре прошлого года.
      - Семья есть?
       Ну, и так далее: 'задушевная беседа императора с простым матросом'...
       С вопросами о семье, детях и прочем, касающемся крестьянского быта.
       Что характерно - всё то же самое повторилось и на 'Гневном', и на 'Беспокойном', и на 'Пронзительном'.
       Особо умилил Андрея очередной поясной поклон правителя Всея Руси матросам последнего эсминца - ночью им командующий флотом кланялся, днём - сам император. Этак скоро нижние чины начнут считать поклон от адмирала и выше аналогом отдания чести, а штаб- и обер-офицеры таки просто перед ними на колени будут обязаны падать после успешного боя...
       Закончилось 'мероприятие' на 'Кагуле'. Всё повторилось, но пришло ещё и время обеда.
       И государь пожелал разделить его с командой крейсера.
       Слегка охреневший Остроградский распорядился подать пробу.
       Понятно, что в тарелку постарались начерпать побольше мясца со дна котла, что поснимали с поверхности того же котла побольше жирка...
       Николай Александрович погрузил ложку в миску, слегка перемешал, зачерпнул варево и, отправив в рот, принялся жевать. Кагульский (кагуловский?) кок с напряжением и потенциальным ужасом смотрел на монарха...
      - Борщ хорош, братец, - наконец произнёс самодержец. - Но вот только лаврового листа жалеешь. Не чувствую. Но к раздаче обед одобряю.
      - Ах ты ж, мать твою, Марию Фёдоровну, чтобы жить ей долго и счастливо... - это Эбергард озвучить, конечно, не посмел. - Миллионы солдат в окопах чечевиной похлёбке рады, а он тут, понимаешь, жопу морщит: 'Лаврового листа не чувствую...'

Захотелось, чтобы кок ответил фразой из старого анекдота: 'Да клал я им раньше этого лаврового листу, ваше величество - всё равно ведь не едят, в тарелках оставляют...'.
       Но ошалевший от ужаса корабельный кулинар только испуганно лепетал: 'Прощения просим... Обещаю: в будущем не пожалею...'
       Не хватало только: 'Не вели казнить, царь-батюшка!..'.
       Но 'царь-батюшка' в ответ улыбнулся, и покровительственно похлопал кагульского кока по плечу:
      - Не тушуйся, братец, у любого ошибки по службе случаются. А обед ты добрый приготовил, - держи червонец, - и император, выудив из кармана золотой империал, вложил его в руку полуживого судового повара.
       Учитывая, что простой матрос получал от казны два рубля в месяц (а в мирное время - рубль с ничтожным 'хвостиком'), то подарок был действительно 'царским'.
       И, главное, на глазах у почти всего экипажа крейсера.
       Большая глупость. Все земные поклоны, что сегодня отбил император перед 'матроснёй' пропали даром. Теперь весь флот узнает, что бывшим в бою, раненым в нём государь не отжалел ни копейки, а корабельному коку пожаловал целый червонец перед строем. За простое исполнение своих должностных обязанностей.
       Облажались императорские 'пиарщики' по полной.
       Андрей подумал о том, как исправлять монаршую глупость ему.
       Придётся найти финансовые резервы, и реально, рублём отблагодарить матросов, участвовавших в бою. И не только матросов, кстати - офицеры тоже своими жизнями рисковали.
       Стоит подсказать императору идею о материальной благодарности воюющим россиянам за их ратные подвиги.
       Даже в совершенно 'бессеребряном' в этом плане СССР полагались немалые денежные премии за каждый уничтоженный вражеский объект. За самолёт, за танк, за транспортное судно, за миноносец, подводную лодку... Больше всего - за линкор. Но последняя позиция осталась невостребованной - линкоров у Германии тогда было немного, и достались они на зуб союзникам...
       Но 'здесь' - не 'там'. Здесь наши моряки-черноморцы уничтожили оба самых современных корабля вражеского флота. Так что 'вынь да положь', ваше императорское величество хоть какое-нибудь материальное выражение своей благодарности.