Вслед за ним прозвучал и второй… а дальше началось нечто непонятное. С характерным звуком заработало нечто иксоподобное, подтвердив мои подозрения, затем коротко рявкнуло что-то калибром покрупнее…
Но стреляли не по мне!
Короткие злые хлопки AR-а, немного свистящие очереди «EAW», доносящие из-под вышки, перемешивались с глухими гулкими выстрелами чего-то, на слух не определяемого откуда-то издалека. Звенели попадающие по опорам вышки пули, внизу орали нечто нечленораздельное и явно нецензурное.
Вот в яростную, но, похоже, неприцельную перестрелку вмешались что-то вроде самозарядных винтовок старого образца – резкие, бьющие по ушам даже через стекла помещения, выстрелы следовали по два подряд.
Рискнув встать с пола и аккуратно выглянуть в окно, я увидел удивительную картину ночного боя – из-за ВПП, метров за триста-четыреста от моей многострадальной вышки, коротко, но часто сверкали вспышки выстрелов, то в одну, то в другую сторону проносились трассеры, и…
Черт! Уж не знаю, стреляли специально или так получилось, но сначала покрылось сетью трещин стекло справа от меня, а затем, вспыхнув напоследок, осыпался один из прожекторов. Где-то совсем рядом взвизгнул рикошет, и я, громко ругаясь, снова рухнул на пол, одновременно нащупывая рацию на столе. 
- Единица, прием! Это, мать вашу, чертова перестрелка, слышите вы меня?! Не менее трех стволов с каждой стороны! Я, черт побери, в самом ее центре!
Треснуло и обзавелось сразу двумя дырами еще одно стекло, особенно громко звякнул металл и один из «EAW» словно захлебнулся очередью, после чего умолк. В ответ еще чаще застучала штурмовая винтовка, снизу раздался глухой вопль, и перестрелка начала утихать. 
Так и не добившись ответа от рации, я уронил гарнитуру на пол, с трудом разжал судорожно сжавшиеся на рукояти дробовика пальцы, и только сейчас заметил еще кое-что.
И стоящий на столе возле окна ноутбук, и сама рация, и еще два окна обзавелись незапланированными отверстиями. Подняв взгляд повыше, я обнаружил висящий на одном проводе и мерно покачивающийся плафон лампы дежурного освещения.
Ругаться и кричать как-то сразу расхотелось. Наоборот, я перевернулся на спину и, насколько это было возможно, расслабился.
Кажется, эти несколько минут стоили мне пары седых волос.
- И нескольких метров нервов – вслух добавил я, глядя на уничтоженную рацию.
Подождав минут пять, я убедился в полной тишине снаружи и внизу, после чего, не вставая, стянул пистолет со стола, где он пролежал все это время и начал трясущимися пальцами набивать магазин патронами.
Дважды уронив небольшую коробочку, где они хранились, я поморщился и поставил ее на пол. И все равно умудрился рассыпать.
Наконец, заряженное оружие отправилось во внутренний карман куртки, а я привалился к стене и глубоко вздохнул. Похоже, на этот раз пронесло…

День седьмой
- На месте столкновения, возле опор диспетчерской вышки обнаружены гильзы от автоматического оружия калибром 6,8 миллиметра в количестве сорока восьми штук и два отстрелянных вкладыша «EAW» калибром 10 миллиметров. Кроме того, видны пятна крови и следы волочения. Следы позволяют предположить наличие минимум трех лиц неустановленной принадлежности, возможно, - заключенные, перевозившиеся транспортом N-47-24…. – монотонно бубнил лейтенант в диктофон, наматывая круги вокруг места вчерашнего ночного веселья. Кроме него, здесь же были оба СБ-шника и я. Все остальные сидели на корабле и не высовывались, получив строгий втык от капитана.
- …Возле взлетно-посадочной полосы обнаружены следы как минимум пяти человек, обувь которых имеет нестандартный рисунок, на снегу есть множественные следы выстрелов, но присутствуют всего две гильзы, калибром приблизительно 8 миллиметров. Гильзы имеют незнакомую мне маркировку на донце – круг и цифры 8-97-А-Т. Материал гильз – предположительно, сталь, покрытая лаком, но точно сказать без экспертизы трудно. Следы первой группы, предположительно, заключенных, ведут в направлении на три часа от вышки, следы неустановленной группы – на десять часов. В дальнейшем первый след уходит в сторону горной гряды, второй обрывается за сто двадцать метров от лагеря. Предположительно, использовались снегоступы или лыжи. Во время снегопада, прошедшего четыре часа назад, неглубокие следы, видимо, были засыпаны.
Группа заключенных проникла на территорию лагеря, медленно двигаясь ползком, прикрываясь листами внешней корабельной обшивки, возможно – с тюремного транспорта, ввиду чего не была замечена тепловизорами. Другие пятеро неизвестных, по-видимому, использовали теплоизолирующие костюмы.
Действия этой неустановленной группы, нехарактерный для заключенных сбор гильз, а также возможное использование термокамуфляжа для проникновения на охраняемую территорию позволяют предположить серьезную боевую подготовку и оснащение. В связи с этим требуется немедленное сворачивание работы экспедиции и эвакуация на орбиту планеты с дальнейшим ожиданием танкера, а также вызов группы быстрого реагирования из обеспечения экспедиции…
Честно говоря, меня трясло. Нет, я понимаю, что все благополучно закончилось, но, черт возьми, костлявая в очередной раз прошла совсем рядом!
И это уже третий раз за мою не такую уж и долгую жизнь.
Второй был, когда я очнулся в том сыром подземелье на алтаре, а первый…
Первый был давно.
Отец исчез, когда мне было двенадцать. Ходили слухи, что он был связан с «Цикадами» - террористической группировкой, воюющей за соблюдение «истинных ценностей» и изгнание эмигрантов. А еще поговаривали, что убили его свои же. Я в эти слухи тогда не верил, но был молодой и глупый. Поэтому начал копать, как только мог, пытаясь найти хоть какие-то сведения о нем.
И в результате, меня заметили.
Слухи оказались правдой. Отец действительно был курьером «Цикад» и, как мне сказали тогда, он погиб на задании в результате несчастного случая.
Курьером группировки предложили стать мне. Предложил старый знакомый отца – дядя Майкл.
Естественно, я согласился – город и окрестности были известны мне очень хорошо, а «Цикады» платили неплохие деньги, которые нашей семье были ой как нужны. Да и все происходящее казалось мне игрой, где я, отважный разведчик, помогаю доблестным солдатам Сопротивления бороться с прогнившим режимом.
Розовые очки треснули, когда мне было уже шестнадцать. Тогда, доставив очередной тяжелый бумажный пакет, я прямо спросил у «дяди Майкла»: зачем они убили восемнадцать абсолютно случайных человек в торговом центре, не имевших никакого отношения к «прогнившему режиму»?
В ответ он долго говорил о том, что войны без жертв не бывает, что по-другому действовать нельзя, что это способ заставить власть пойти на уступки…
Я кивал, а когда он замолчал – сказал, что хочу выйти из игры. И тогда он ясно дал мне понять, что отсюда можно выйти только вперед ногами.
К несчастью для «дяди Майкла» я запомнил его слова слишком хорошо. Смутные подозрения по поводу истиной причины гибели отца окрепли и усилились.
Два месяца спустя, зимой, Майкл разбился в автокатастрофе – в машине на крутом склоне отказали тормоза. Полицейское расследование не выявило ничего.
Мой старший брат был хорошим автомехаником, и я частенько просиживал в мастерской целые дни, начиная лет так с семи.
Еще через неделю в подвале неприметного дома в спальном районе произошел взрыв газового баллона, унесший жизни четверых добропорядочных жителей, и чуть не отправивший на тот свет меня.
У «дяди Билла», главного в ячейке, была привычка каждый день, после обеда, выкуривать трубку. В тот раз приготовить обед вызвался я. Еда трех из четырех «Цикад» оказалась приправлена небольшой дозой снотворного, отчего им захотелось подремать, а мне оставалось только приоткрыть кран баллона.
Я знал две вещи: первое –  он никогда не изменяет своим привычкам, и второе – газ в баллоне дешевый, нелегальный, без специальных добавок. Его запах почувствовать трудно, особенно если учесть многократно ломаный нос бывшего боксера Билла.
Когда по тому, как стало тяжело дышать, стало понятно, что концентрация достаточно высокая, я сказал ему, что пойду проветрюсь и вышел. Видимо, в этот момент он и решил закурить…
Осколками мне распороло кожу на затылке и щеке чуть левее – и они попали бы прямо в артерию. Как добирался домой – это отдельная история, а уж как перевязывался и старательно вытирал с асфальта кровь, я буду помнить всю жизнь.
К моему счастью, и в этот раз все списали на несчастный случай. И полиция, и сами «Цикады». Насколько я понял, Майкл был связан персонально с главой местной ячейки и его деятельность остальной организации была не известна. Гибель же четверых «Цикад» их соратники, может, и не пропустили бы мимо ушей… Но как раз в тот момент, после очередного теракта, унесшего жизни двадцати трех человек их начали сильно прижимать, много групп залегло на дно, прекратив всякую связь между собой. В противном случае мне бы не поздоровилось.
Было ли мне жалко этих людей? Не знаю. Но я точно знал, что другого выхода нет. Или так, или закончу как отец. Я бы не смог убить выстрелом из пистолета или ударом ножа, даже то, что я подстроил терзало меня очень долго, не давая спать по ночам. Однако через год, когда мы уже переехали в другой город, воспоминания немного затерлись, и я постепенно успокоился.
Так это я к чему? Похоже, спокойной жизни у меня не будет нигде, даже на этой небесами забытой планете. Карма, что ли?!

Отредактировано Zmei41 (12-04-2014 13:09:44)