Глава тридцать седьмая
Путешествие затянулось, дни шли за днями, недели за неделями. Олег решил пройти на север через западные земли, там, где он еще не был. Встречая пустые деревни, устраивались на ночлег. Живности становилось все меньше, питались впроголодь редкими орехами.
Тяжелое впечатление осталось у наших путников после встречи с двигунами. Олег размышлял, что бы случилось с этими землями, если бы карлики и впрямь восстановили популяцию. Пришел к выводу, что на фоне всеобщего упадка это неизбежно привело бы к катастрофическим последствиям. Боевые карлики предназначались исключительно для уничтожения, и никак иначе. Как и предсказывал когда-то Колдун, сожрали бы подчистую леса и деревни. Потом отправились бы на юг, к Крепости. Пришлось бы давать им генеральное сражение. Чья бы взяла, неизвестно. Олег искренне надеялся, что на сей раз, уничтожен их основной и последний рассадник. Не дай бог им возродиться, хотя конечно, кое-где они еще могут встретиться.
- Когда мы вернемся в Крепость? – спросила Утана. – Я по отцу соскучилась, и подругам.
- Милая, - ответил Олег, - я вернусь, как только найду того, кто прислал мне зов. Боюсь, с этим связана серьезная опасность, угрожающая нашим землям. Иначе я бы не помчался на поиски неизвестного абонента.
Последнее слово ей было неизвестно, однако общий смысл девушка уловила.
- Разве маковые зерна не помогают тебе слышать этот зов? – спросила она.
- Один раз что-то такое было, - признался Олег, - очень далекое и невнятное.
- Пожуешь их как следует, и побольше.
- А можно? Голова не лопнет?
- Знаешь, Лусья не любила слушать чужие мысли, она считала это неправильным. Как-то раз, до твоего появления в деревне, малая дочка у Понка-лесоруба пошла в лес и пропала. Сария тогда едва с ума не сошла. Искали всей деревней, не могли найти. Лусья пожевала маковых зерен, голосок девочки услышала, но разобрать ничего не смогла. Пришлось ей еще жевать.
- Нашли девочку?
- Она провалилась в нору жуденя, потому мысли были плохо слышны. Так что, можешь, смело жевать, плохо тебе от этого не станет.
- Вечером попробую, - согласился Олег. Ему самому надоели бесконечные поиски. Можно было годами бестолку бродить по земле тридевятой.
За разговором и настроение поднялось. Обедать устроились на травянистом холмике. Вид с него открывался замечательный, леса, поля, ярко освещенные по-летнему жарким солнцем. Олег открыл мясной орех, разделил на две части.
«Иной раз, кажется, что вернулся на Землю, - думал он, разглядывая живописную картину, - не хватает птиц в небе да жужжания насекомых, хотя после смертоносных жужжей лучше обойтись без мошкары, даже без стрекоз и бабочек». Тишина и благолепие настраивали на мирный лад. Едва слышно шелестел ветер в кронах деревьев. В голубом небе неторопливо плыли редкие облачка.
- Ты хотел бы вернуться? – вдруг спросила Утана. Олег не сразу понял, что она имела в виду. В Крепость они когда-нибудь обязательно вернутся, а на Землю? Она стала слишком далекой. Смутные картины воспоминаний всплывали иногда в памяти. Улицы, забитые автомобилями, толпы на тротуарах, магазины, офисы, и, конечно, родной институт. Особенно ясно виделись эти картины, когда он принимал травяную смесь и мог отбарабанить наизусть целые страницы как художественной, так и научной литературы. А вот лицо Маечки Скворцовой почему-то вспомнить не удавалось, получалось оно каким-то расплывчатым, похожим то на гармию Лианку, то на травницу Милию, когда она еще была человеком, то на Катю. Он задумался, где сейчас Катя, жива ли?
Утана глядела на него, терпеливо ожидая ответа.
- Некуда возвращаться, - сказал он, - знаешь, этот лесной уголок напомнил мне далекую родину.
- Я поняла, у тебя взгляд сделался, - она на мгновение задумалась, - не здешним, словно ты мыслями улетел далеко-далеко. Если бы мог, вернулся туда?
- Нет, - он покачал головой, - теперь я там чужой, да и отвык как-то. Там все другое, разве иногда встречаются вот такие пейзажи. Мне здесь больше нравится. Я там жил в каменной хижине, дышал пыльным отравленным воздухом, ходил по улицам вместе с огромными толпами. Люди мешали, друг другу, были раздражены и часто ругались.
Она протянула руку и нежно коснулась его небритого лица.
- Бедный, - сказала она, - как ты мог там жить?
«А куда было деваться? – подумал он. – Мы все так жили, и нам такая жизнь казалась нормальной». Единственное, о чем он всерьез соскучился, был институт. Хотя на первом курсе было много, как он считал, лишних предметов, тем не менее, до сих пор не мог забыть преподавателя биологии Марину Анатольевну. Она с первых дней очаровала его своей эрудицией и даже выделяла, как одного из перспективных студентов. Он подумал, что лучше бы попал на этот самолет, закончив, третий или четвертый курс, тогда ему было бы легче разобраться в том безобразии, которое здесь творится. Но время назад не откатишь, получилось то, что получилось.
Пообедав, они отправились дальше. Лес сменился болотом, пришлось свернуть, обойти трясину. За весь день не встретили ни одной деревни, Олег подумал, что западная часть самая малонаселенная. Вновь они увидели странные лесопосадки, деревья были похожи на кипарисы, и росли в воде, на равном расстоянии друг от друга. Кто бы это здесь постарался? Впрочем, Олега после всех предыдущих событий удивить было непросто. Скорее всего, давешние скафандроносцы, ученые, проводили здесь свои грандиозные эксперименты, отсюда и всевозможные былые чудеса, и ровные лесопосадки. Вскоре они, все же, наткнулись на остатки давно брошенной деревни. Порушенные разломанные домики казались жертвами бомбардировки. Многие из них сгнили, превратившись в труху. По ночам такая труха излучала бледный фосфоресцирующий свет.
- Неужели не отыщется места для ночлега? – пробормотал Олег. Не хотелось ему ночевать под открытым небом. И в ночи перемен, и сейчас, когда прежнее волшебство ушло, в лесах водились злобные деувы, с которыми лучше было не встречаться. Если, конечно, дорожишь жизнью. Деувов он пока не видел, однако много о них слышал. Все же, они нашли полуразрушенную избушку, внутри она оказалась разделенной на две части, хозяин для чего-то озаботился поставить перегородку из толстых веток.
Олег с Утаной устроились в сохранившейся половине. Здесь стояла большая лежанка, стол в виде широкого пня, лавки. На столе лежали несколько давно высохших орехов, по всей видимости, люди покинули деревню в спешке, не успев забрать с собой запасы провизии. Об этом говорила и большая плетеная торба, полная остатков гнилых орехов.
- У меня ноги отваливаются, - пожаловалась Утана, устраиваясь на лежанке. Листвяные покрывала давно пожухли и рассыпались, однако наши путники готовы были расположиться хоть на камнях, настолько они устали.
- Не забудь пожевать мак, - напомнила девушка, - я мака нарвала, пока мы шли по опушке.
- Поужинаем, займусь, - сказал Олег, - то, что ноги болят, не страшно. Ты теперь у меня заслуженный турист, можно сказать, сдала норму мастера спорта по туризму.
- Это что такое? – спросила девушка. – Опять непонятное говоришь!
- Это у нас такой вид спорта.
Он стал ей объяснять, что такое футбол, волейбол, плавание, туризм.
- Делать вам было нечего, - внимательно его, выслушав, сказала она, - или вы всю жизнь, как старики, на месте сидели? Как человеку может не хватать движения?
- Ну да, - подтвердил Олег, - у нас даже термин такой есть, гиподинамия.
- Твоя гиподинамия может быть только у тех, кто болеет, кого лечить надо. Попробуй-ка у нас, посиди! То за водой нужно сходить, то поле копать, руху собирать, сарай строить. У вас там одни лентяи и больные живут?
Олег вздохнул, многие рвались к природе, на дачи, в леса, к сожалению, порывы эти были недолгими и эпизодическими. Основная жизнь кипела в переполненных душных городах. Он думал о том, что пути у цивилизаций разные, одни возникают и развиваются в деревнях, на природе, другие в городах. И никому неизвестно, какая из них, в конечном итоге получит подавляющие преимущества.
Они поужинали, он, было, прикорнул на лежанке, однако Утана положила перед ним на стол кучку маковых зерен. Олег тяжело вздохнул, ведь почти уснул! Торопливо пожевал, и провалился в сон.
И тут же увидел себя в лесу, на широкой прогалине ему открылось каменное двухэтажное здание, такое, какие он видел за скалами. Здание, построенное из белого камня, показалось ему крепостью. Маленькие окна с явно сверхпрочными стеклами, серая металлическая дверь с наборным цифровым механизмом. Обитатели этой современной крепости отгородились от незваных гостей замком, надежными крепкими стенами, бронированными стеклами, а может даже, автоматизированной боевой защитой. Олег в этом ярком сне, вопреки желанию, уверенно подошел к металлической двери и протянул серебристую руку к выпуклым квадратным кнопкам. На восьми кнопках он увидел изображение иероглифов, палец в серебристой перчатке нажал на растопыренного паучка, затем последовала кнопка с изображением решетки, потом иероглиф, отдаленно напоминающий индийскую свастику. Дверь отъехала в сторону, он вошел. Открылся длинный белый коридор, с многочисленными дверями по левую и правую стороны. Шаг, следующий, картинка неожиданно резко сменилась.
На лесной поляне, рассевшись полукругом, собрались обитатели леса. По левую сторону торчал из земли массивный ухват, поводя маленькими черными глазками. По соседству пристроился древопуп, деревянный человек, неподвижный, как изваяние. За ним стоял крутень, похожий на привидение, с четырьмя руками, как у индийского бога Шивы, руки его с длинным острым когтем каждая, никак не могли найти себе места, то упрутся в бока, то растопырятся словно в недоумении. Нервный он, что ли? Рядом, Олег глазам не поверил, пристроилась дева туманного сонника, сама неподвижная, ноги слегка пританцовывают. За ней еще два персонажа, идентифицировать которые Олег не смог, один круглый и темный, словно шар с лапками, другой вроде здоровенного богомола, эдакий кузнечик-переросток. Замыкал собрание карлик-двигун, сидевший по-турецки, скрестив ноги. Лицо его напоминало бесстрастную маску. В стороне, в болоте торчала из трясины голова жабеня.
Олег сознавал, что это всего лишь сон, но был он ярким и слишком четким, из разряда, так называемых, вещих. Пожалел он, что послушал Утану и стал жевать перед сном зерна, странная картина была ему неприятна. Но он ничего не мог сделать, действие разворачивалось без его участия, он был зрителем.
- Зачем ты подала сигнал красной опасности и собрала нас здесь? – скрипуче вопросил древопуп. Олег увидел еще одно действующее лицо, откуда-то сбоку вышла и встала перед собравшимися Ягая.
- Нашей земле грозит скорая смерть, - сказала она.
- Мы и так полумертвые, - отозвался карлик.
- Что ты предлагаешь? – спросил ухват.
- Не люблю много говорить, - продолжала Ягая, - хотите выжить, помогите человеку, дайте ему дорогу.
- Кому именно? – пританцовывая, жеманно спросила Лала.
- Вот этому, - Ягая повернулась и неожиданно указала на него. Олег почувствовал себя персонажем гоголевского «Вия», когда тот не удержавшись, взглянул чудовищу в открывшиеся глаза.
- Закопать его! – громко рыкнул ухват.
- Разорвать! – взвизгнул карлик, лицо его исказила гримаса ненависти.
- Отдать жабеню и утопить! – поджав губы, добавила Лала.
Остальные молчали, только жабень на заднем плане булькнул что-то типа: «Болваны» и исчез в болоте. На этом сон прервался.
Утром Олег проснулся с больной головой.
- А говорила, ничего плохого не будет, - простонал он.
Утана поспешно положила ему на лоб влажные листья.
- Прости, милый, я не знала, что так получится, - оправдывалась она, - полежи, все пройдет. Что-нибудь выяснил?
Он безнадежно махнул рукой.
- Мне снились кошмары.
Отредактировано VICTOR (15-06-2015 08:58:09)