Попробую я:

Вторник, 14 февраля 1978 года, день,
  Москва, объект "Высота".
  - Нет, Юра. Нет, - Брежнев для убедительности прихлопнул ладонью по столу. - Все, вопрос решен.
  - Леонид Ильич, - Андропов наклонился вперед и доверительно понизил голос, - политбюро единодушно в своем решение. Мы все просим вашего согласия на награждение. Это очень важный в своем символизме политический вопрос...
  В глазах у Брежнева, под тяжелыми набрякшими веками, неожиданно заискрила смешинка.
  - Юр, - протянул генсек, чему-то улыбаясь, - я все понимаю. И что Михал Андреич не вовремя загрипповал, и что тебя Костя попросил ко мне по этому вопросу зайти. И, даже, что ты сам искренне за это решение. Но нет. Я обдумал и решил. Все.
  Он сцепил ладони перед лицом и задумчиво поводил большим пальцем по губам, а потом с чуть заметным сожалением повторил:
  - Нет.
  - Леонид Ильич... - оживился, почуяв слабину, Андропов.
  - Дай сюда эту папку, - в голосе генсека неожиданно прорезалась сталь.
  Юрий Владимирович тяжело вздохнул и нехотя подчинился.
  Брежнев выдернул из папки тоненькую стопочку бумаг. Дальнозорко отставил, проглядывая, а потом с неожиданным ожесточением рванул наградной лист - раз, второй, потом, с усилием, третий. Скомкал, словно лепя снежок, обрывки и отправил ком в корзинку. Следом полетел и проект решения Политбюро. Демонстративно встряхнул ладони и с вызовом посмотрел на Андропова:
  - Все!
  Тот обреченно вздохнул:
  - А с орденом-то что?
  - Сдать в Гохран, - решительно отмахнулся Брежнев, - и молиться, чтоб не пригодился.
  Юрий Владимирович поджал губу - начало важной беседы сложилось неудачно.
  Генсек, что с ним случалось не часто, ошибся - никто не просил Андропова протолкнуть подзависший вопрос. Напротив, это Юрий Владимирович провернул аппаратную многоходовку, поссорившись по дороге (слава богу, не серьезно!) с Устиновым и задолжав Черненко, и все ради того, чтоб лично уговорить Брежнева на вручение тому ордена "Победы".
  И вот на тебе, все в пустую! То, что сначала казалось легко капризом, обернулось категоричным отказом. И теперь вместо благодушного коллекционера наград напротив сидел весьма раздосадованный собственной неуступчивостью Брежнев.
  - Ну, что там у тебя еще? - генсек нетерпеливо кивнул на две сыто раздувшиеся кожаные папки, что лежали, дожидаясь своего часа, справа от Андропова.
  Председатель КГБ озабоченно потер лоб, решаясь. Затем, сказал, словно прыгая с обрыва:
  - Леонид Ильич, считаю нужным проинформировать вас об одном важном и весьма необычном деле. Десять месяцев назад по ряду адресов поступили очень необычные письма. Все они были отправлены из Ленинграда и содержали, в числе прочего, информацию, которую, исходя из наших представлений, не мог иметь никто. Вообще никто!
  Юрий Владимирович впервые с начала доклада вскинул глаза и поразился: по лицу Брежнева гуляла кривая ухмылка.
  - А, - сказал тот, прерывая, - ты, наконец, решил доложить мне этот вопрос.
  Андропов закаменел, вцепившись в столешницу. Перед глазами взметнулась темная муть. Лицо стремительно побелело, сердце зашлось в стаккато.
  - Эй, Юр, - Брежнев встревоженно взмахнул руками, - а ну воды выпей!
  Он торопливо открыл бутылку "Боржоми" и трясущейся рукой наполнил стакан.
  - На, - тяжело привстал и наклонился через стол, - быстро пей!
  Андропов жадно глотал теплую пузырящуюся жидкость, с отвращением чувствуя, как лязгают зубы по стеклу.
  - Уф... - покрутил головой, потом с трудом извлек из брючного кармана носовой платок и промокнул лоб и вокруг рта. С укоризной посмотрел на генсека и глухо спросил: - это что, проверка такая была?
  Брежнев, все так же склонившись вперед, с неподдельной тревогой всматривался его лицо.
  - Отпустило? Может, врача позвать?
  Андропов вяло махнул рукой:
  - Нормально. Отпустило.
  - Эх, Юра-Юра... - покрутил головой Брежнев и грузно опустился в кресло, - знал бы я тебя чуть похуже... И все! - он остро посмотрел на собеседника, потом веско, с расстановкой сказал: - Нет, не проверка. Но ты учти: отсюда, - и он похлопал по подлокотнику, - видно много.
  Генсек похлопал себя по карманам, потом тихо выругался.
  - Саша, - нажал кнопку переговорника, - занеси сигаретку, а?
  - Леонид Ильич... - в голосе порученца звенела укоризна.
  - Давай, давай, - суетливо заторопил его Брежнев, - неси, действительно очень надо.
  Блаженно затянулся, длинно выдохнул и насмешливо округлил глаза:
  - Да ты знаешь, Юра, сколько раз Романов уже на тебя жаловаться прибегал? Твои ж там попутно столько разной аморалки накопали! Он теперь просто уверен, что ты дальше под него роешь.
  Андропов поморщился:
  - Да нужен он мне...
  - Знаю, - сказал Брежнев, - все знаю. И кто слушок про свадьбу его дочери в "Шпигель" запустил, тоже знаю. Нехорошо, Юра... Нехорошо через западные газеты такое проворачивать - страну позоришь.
  Брежнев замолчал, и в наступившей гулкой тишине фигура Андропова в кресле чуть оплыла - так проседает собирающееся потечь мороженое.
  Генсек чуть заметно усмехнулся и резко сменил тему:
  - А что собрался доложить по этому делу - молодец, хвалю. И за смену моих таблеток тебе отдельное спасибо.
  Андропов потряс головой, словно боксер, приходящий в себя после грогги. Собрался, усмехнулся набок и признался:
  - Да... Неожиданно, - растерянно посмотрел на свои папки. - Так докладывать?
  Брежнев задумчиво оценил объем, потом уточнил:
  - У тебя там все важное есть?
  - Да, - Андропов вытянулся, преданно взглянул на генсека и торопливо заверил, - все полностью: и сообщения все, и результаты основных экспертиз, и предварительные выводы, и план оперативной разработки.
  - Хорошо, - Леонид Ильич повелительно шевельнул бровью. - Оставь, почитаю перед сном. А пока скажи просто: за последние несколько недель подвижки есть?
  - Есть, - с готовностью кивнул Андропов, - мы установили двухсторонний канал связи. Теперь можем задавать свои вопросы и получать на них ответы.
  Брежнев чуть заметно напрягся, но в голосе его прозвучала лишь легкая небрежность:
  - Что-нибудь уже спрашивал?
  Юрий Владимирович тихо порадовался своей предусмотрительности.
  - Только один вопрос: "кто вы"? - ответил он.
  Леонид Ильич аккуратно сбил столбик пепла в хрустальную пепельницу.
  - Ответ был?
  - Да, вчера получили: "советский человек".
  - О как! - Брежнев вскинул брови. - Советский, значит... Да еще и человек.
  Длинно выдохнул последнюю затяжку, вдавил окурок и приказал:
  - Выясни, что значит для него "советский".

спасибо:). Что-то глючит.

Доложить вопрос... Вроде как-то неправильно звучит?