Полтора часа после Переноса
ПСКР «Аметист»
Сторожевик береговой охраны, пусть даже и самый современный - это не эсминец и не корвет; в проект 22460, шифр «Охотник», не закладывалась возможность использовать его, как корабль управления. А потому, в кают-кампании «Аметиста» было тесно. Даже слишком тесно. Кондиционер не справлялся; через открытые иллюминаторы волнами лился тёплый морской воздух, и это лишний раз напоминало присутствующим о положении, в котором они оказались.
... профессор  Груздев закричал: «Уводите корабль, аномалия!», но никто не успел отреагировать. Андрей Митин, стоял рядом с Груздевым наверху, на открытом мостике. Яростные порывы ветра сорвали с него шляпу, растрепали остатки шевелюры и жидкую, на испанский манер, бородёнку. Он был похож сейчас на инженера Гарина, впервые увидевшего на горизонте Золотой остров - разве что постаревшего лет на тридцать. Безумный блеск в глазах, побелевшие костяшки пальцев, сжимающих леер, старческий голос, изо всех сил пытающийся перекричать безумный, как в первый день Творения, лиловый смерч: «Прочь!... скорее... аномалия...»
Андрей  опоздал на долю секунды - когда «Аметист» положило на борт, майор прыгнул, но его пальцы лишь скользнули по груздевскому пиджаку. Профессора оторвало от леера, и с тошнотворным звуком, будто на жестяной стол бросили кусок сырого мяса, впечатало спиной в кожух, возвышавшийся посреди мостика.
Сейчас Груздев лежал без сознания в медчасти «Аметиста». Кроме переломов и сотрясения внутренних органов, корабельный врач диагностировал тяжелейшее сотрясение. Когда Андрей спросил:  «когда можно будет с ним поговорить?» доктор посмотрел на майора, как на сумасшедшего, и ответил, что если профессор вообще когда-нибудь заговорит - это уже будет редкая удача, на которую он бы не рассчитывал.
Так что в кают-кампании сторожевика научную часть проекта представлял бледный от ответственности  двадцатисемилетний инженер. Он понятия не имел, что за «аномалию» имел в виду Груздев и не разбирался в хроно-физических нюансах. Парню поручили поддерживать в работоспособном состоянии научную аппаратуру, смотнтированную на ПСКР; этим он и занимался, пока сторожевик не накрыл лиловый смерч.
С этого момента прощло около часа. Инженер и корабельные техники из сил выбились, приводя электронику в работоспособное состояние. На «Аметисте» вырубилась вся электрика, всё компьютеры; Фомченко, воспринимавший всё по-военному прямолинейно, заорал что-то об электромагнитном импульсе, и Андрей похоложел, сообразив что генерал имеет в виду последствия ядерного удара. Но - обошлось; горизонт был чист, ни титанических столбов пара, ни зловещих грибовидных ооблаков не наблюдалось. Аппаратура постепенно оживала, и тут-то и выяснилось, что эфир - все диапазоны! - девственно чист. Не было ничего - ни коммерческих радиостанций, ни сотовых сетей, ни сигналов ДжиПиЭс и Глонасс, ни сигнатур военных радаров, ни транспондеров авиалайнеров. Радиоэлектронная на=ачинка «Аметиста» была на уровне - НРЛС «Наяда», «Балтика-М», система радиоразведки «Сектор» - но вся этк хитрая машинерия не показывала ничего. НИ-ЧЕ-ГО. Пусто. Ноль.  Зеро.
- Итак, вынужден их предположения, комплекс «Пробой» сработал в нештатном режиме. Судя по выводам наших специалистов - кивок в сторону инженер, - мы оказались на месте кораблей, которые должны были отправиться в прошлое. Но вот куда именно - пока неясно. Вам слово, товарищ лейтенант...
Штурман «Аметиста» откашлялся:
- Товарищ генерал, я пока мало что могу сказать. Ясно только, что это Чёрное море, и, скорее всего, лето - судя по температуре воды и высоте солнца над горизонтом. Спутников над нами нет, точнее определиться мы не можем. Связи тоже нет, впрочем, об этом вы знаете.
Командир сторожевика нахмурился.
- А как насчёт секстана? Надеюсь, вы не разучились брать высоту?
Штурман поморщился. Видно было, что капитан уже не в первый раз поднимал эту тему.
- Определиться по солнцу мы не можем, нет должным образом настроенного хронометра. То есть, он есть, конечно - но доверять его показаниям нельзя, как и показаниям всех остальных часов на борту. Во-первых, в момент.. хм...
- «Аномалии»  - торопливо подсказал инженер.
- Да, в момент аномали все часы на борту - механические, кварцевые, компьютерные таймеры  - остановились, их пришлось выставлять их заново. Так что остаются только звёзды. Если погода будет благоприятствовать - к двадцати четырём-ноль-ноль я смогу сказать что-то определённое.
Генерал недовольно поморщился:
- То есть, ещё десять часов ждать? - На хрена тогда вся эта ваша электроника?
Объективные причины, товарищ генерал! - развёл руками командир сторожевика. - Лейтенант прав, раньше - никак.
- ладно, подождём, раз никак. - буркнул Фомченко. Пока же предлагаю исходить из того, что мы оказались там, где и предполагалось изначально. То есть...м-м-м?
- 12 августа 1854-го года, траверз Балаклавы, товарищ генерал! - поспешил отозваться Андрей, которому и предназначалось начальственное  «...м-м-м?». Но, должен отметить, что имеющаяся у нас информация этот вывод опровергает. Вот, Геннадий Иванович...
- Верно, - подхватил штурман. - Программой эксперимента была предусмотрена точка выхода в пятнадцати милях от крымского берега, в наших территориальных водах. На таком расстоянии локатор брал бы контуры суши. Но их нет, это я  ответственно могу заявить.  А значит, как минимум, место - не то.
- Не то, значит... - покачал головой Фомченко. Ну, в общем, этого следовало ожидать, раз уж такая... аномалия...
Андрей отметил, что генералу неприятно было выговаривать это слово.
- А значит, и со временем может быть такой же сбой. Но ждать до полуночи мы не можем. Что у вас с беспилотником?
- Беспилотный летательный аппарат «Горизонт Эйр» S-100 сейчас готовят к вылету! - бодро отрапортовал командир «Аметиста». Требуется некоторое время а тестирование оборудования, но через полтора часа всё будет готово.
- Вот и отлично - смилостивился Фомченко. - в каком направлении намерены провести первый поиск?
- Я полагаю, к северу, на максимальную дальность. - ответил за командира штурман. Пока исходим из предположения, что не слишком сильно отклонились от первоначальной схемы.  Дальность уверенной передачи данных у «Горизонта» - около ста миль. Поведём секторный поиск, осмотримся, и тогда что-то можно будет сказать. Только вести его придётся вручную, с привязкой по спутникам у нас полный швах,
Беспилотный вертолёт «Горизонт Эйр» S-100», совместная разработка с австрийской фирмой  Schiebel, и выпущенный  в Ростове-на Дону, мог держаться в воздухе до шести часов. Это был единственный на данный момент беспилотный вертолёт, используемый  российским флотом и пограничниками. На «Аметисте» штатно имелся один «Горизонт»;   ещё один, оснащённый спецаппаратурой Проекта, доставили на сторожевик два дня назад. Ударного вооружения на S-100 не предусматривалось.

Отредактировано Ромей (16-09-2016 12:14:11)