Ключевое слово - "армией". Во флоте и правда, могли остаться старые образцы. Сами посудите - ну зачем им облегчённые стальные кожуха? ТО есть полезно, разумиеется, но не самая актуальная тема.

Отредактировано Ромей (26-09-2016 06:50:24)

Турция
Провинция Зонгулдак
Побережье
В голове рокотали негритянские барабаны. В такт их ударам затылок пронзала саднящая боль, отзываясь толчками под рёбра. Песок, забивший рот, имел отчётливый привкус крови - сладковатый, металлический, тошнотворный. Хейно фон Хаймбург замычал и попытался открыть глаза.
Темнота. И новая вспышка боли в разбитом затылке.
Обер-лейтенант оторвал лицо от мокрого песка. Открывшая картина не радовала: на покосившейся палубе его субмарины суетились дикари. Они втаскивали тела на рубку и, довольно гогоча, кулями сваливали в люк.
Фон Хаймбург в бессильной ярости сжал челюсти, на зубах скрипнул песок. Лучшие в мире подводники, храбрейшие из храбрых! Увернуться от русских эсминцев, миновать минные банки и сетевые боны Дарданелл, выйти победителями из смертельных дуэлей с британскими субмаринами. И всё это - только затем, чтобы истечь кровью под ножами грязных турецких дикарей? Сдохнуть не как подобает храбрым солдатам кайзера, а подобно свиньям в амбаре мекленбургского крестьянина под Рождество?
Обер-лейтенант перевалился на бок, нащупывая пальцами кобуру. Пусто. И карманы бриджей и кителя вывернуты. Химмельденнерветтер, и башмаков нет,  из штанин бесстыдно торчат голые волосатые лодыжки.
Его ещё и ограбили...
На палубе загоготали сильнее. В недрах UВ-14 гулко захлопало, и Хейно фон Хаймбург застонал в бессильной ярости - камрады ещё живы, сражаются, убивают этих скотов! Вон, как загоготали, забегали!
Османы, и правда, засуетились - из командир, здоровенный дикарь в красной феске, за кушаком которого Хейно с негодованием разглядел свой люгер, принялся надсадно вопить, размахивая саблей. Тут же четверо оборванцев впрыгнули в воду и побежали, увязая в песке, к хижинам, что виднелись неподалёку, за рыбацкими сетями, развешанными на жердях. Пальба в лодке стихла. Турки ждали на палубе, время от времени опасливо заглядывая в люк.
Посланцы вернулись примерно через час. Перекрикиваясь на своём дикарском наречии, подгоняли пятерых оборванцев, навьюченных какими-то бочонками. Добравшись до лодки, они принялись затаскивать свою ношу на палубу, а османы с гоготом вышибали у бочонков днища и один за другим, опрокидывали их в недра субмарины.
Краснофесочный скот пронзительно заорал, дикарь в лохматой, закрывающей глаза папахе, обезьяной вскарабкался на рубку UВ-14. Остальные споро - что говорило о богатой практике такого рода, - сдирали с бедолаг-носильщиков их жалкое тряпьё, обматывали им палки. Окунали в бочонок, поджигали, и передавали чадящие факелы на палубу. Обер лейтенант чуть не заорал от негодования: не сумев одолеть уцелевших подводников, дикари решили выкурить их из отсеков, как охотник выкуривает из норы барсука!
Из люка густо повалил чёрный маслянистый дым. Внутри лодки захлопали выстрелы, турок-поджигатель, нелепо раскорячившись, швырнул последний факел в люк, захлопнул крышку и по-крабьи, боком, отполз в сторону и скатился в воду. Хейно до хруста сжал зубы - он представил, что творится сейчас в запечатанном стальном гробу. Люди - его, Хейно фон Хаймбурга люди! - задыхаются, выворачиваются наизнанку в рвотных судорогах, распяливыают рты, в тщетной попытке глотнуть напоследок воздуха - но его нет, только жгучие пары хлора и удушливая смоляная копоть.
Но есть ведь торпеды - две масляных стальных сигары в носовых трубах. Конечно, огонь не сразу доберётся до них, но когда это произойдёт...
А может, кто-то из подводников не захочет умирать в собственной блевотине и соберёт  последние силы, и отвернёт кремальеру, и засунет подрывной заряд  между бронзовыми лопастями пропеллеров?...
Обер-лейтенант ткнулся лицом в песок - не видеть, не слышать, не жить. Если бы турецкий мерзавец не вытащил у него из кобуры люгер - обер лейтенант тут же пустил бы сеье пулю в лоб - от невыносимого чувства собственного бессилия, от жгучего стыда перед теми, кто умирает сейчас в консервной банке, моля Господа о последнем вдохе...

Нос субмарины вспух огненным пузырём. Над берегом прокатился громовой раскат, взрывная волна смела Хейно фон Хаймбурга с песчаного гребня и швырнула вниз по склону. Кони башибузуков, привязанные к кривой арче у подножия дюны, бесились, расшвыривали хлопья пены, вставали на дыбы, обрывая поводья. Обер-лейте6нант вскочил и, припадая на ушибленную ногу, побежал к ближайшей лошади - невысокой серой кобыле арабских кровей. Прочь отсюда, прочь! Скорее, пока уцелевшие османы не сообразили что он ещё жив, и есть на ком выместить злобу за погибших соплеменников. Обер-лейтенант взлетел, не касаясь стремян, в непривычное, с высокими луками и пухлой подушкой, черкесское седло, - сказалась богатая практика верховой езды в родовом поместье! - и всадил босые пятки в лошадиные бока. Вслед неслись яростные вопли дикарей, хлопали ружья, но воздух уже свистел в ушах: кобыла распласталась на карьере, унося Хейно фон Хаймбурга от лютой смерти.

Отредактировано Ромей (26-09-2016 11:46:04)

Вот и я о чём. Рискну даже предположить, что пулемёты старого образца  как раз и передавались на флот, в крепостные роты и для вооружения бронепоездов. То есть туда, где размеры станка и вес особой роли не играют.
Помнится, было такое издание:  "Пулемёты русской армии в бою". надо полюбопытствовать, может что и отыщу....

Отредактировано Ромей (26-09-2016 08:42:05)