Из книги Уильяма Гаррета
«Два года в русском плену».
Изд. Лондон, 1858 г.
Мне, как и многим моим товарищам по несчастью,  не раз доводилось встречать русских морских офицеров. Их мундиры были хорошо нам знакомы; можно сказать, что они мало отличались от формы, принятой в во флоте Её Величества. Но облик тех, кто поднялся  на заваленную обломками палубу «Фьюриоса» в иных обстоятельствах вызвал бы у нас вызвал недоумение. Но увы, к этому моменту большинство из нас находились уже в расположении духа, близком к отчаянию, а потому потеряли способность недоумевать и удивляться. Лишь на немногих лицах была написана решимость и стойкость, которую, несомненно способна дать человеку лишь вера в Господа; остальные же несли маску отчаяния и тупой покорности року.
Форма русских офицеров не походила ни н что, виденное нами прежде. Как, впрочем, и стремительный разъездной катер, доставивший их на «Фьюриос»; как и убийственная точность русских пушек, поражавших фрегат с огромного расстояния. Но более всего меня поразили глаза русских.
Их взгляды выдавали изумление, чуть ли не большее чем то, что владело в тот момент нашими умами. Офицер, принимавший из рук мистера  Осборна шпагу вместе с капитуляцией фрегата,  смотрел на нашего капитана, будто на гостя из потустороннего мира. Этот русский, несомненно, прекрасно владел английским языком; однако вопросы его прозвучали сбивчиво, невнятно, словно речи нерадивого ученика деревенской школы. По всему было видно, что этот офицер испытывает крайнюю степень недоумения и с трудом понимает, что происходит.
Те же чувства владели и его соплеменниками. Даже матрос, стоявший у трапа с винтовкой, рассматривал офицеров и матросов Её Величества, будто уродцев из паноптикума. Но более всего поразили нас слова русского офицера.
Мы не поверили своим ушам, когда он заявил, что мы являемся подданными королевства Пруссия (русский офицер назвал нас германцами) и, по его мнению, служим Османской империи. Когда мистер Осборн указал на британский королевский флаг - увы, спущенный! - он заявил, что мы, в нарушение законов войны, подняли это флаг для того, чтобы выдать себя за англичан, которые, по его мнению, являются союзниками Российской Империи в этой войне!
После этих слов на палубе «Фьюриоса» воцарилось гробовое молчание. Офицеры и матросы переглядывались, будто спрашивая друг друга - не ослышались ли они? В иной ситуации можно было бы заподозрить русского офицера в недостойном желании поиздеваться над побеждёнными, но тон голоса, и, главное, выражение его глаз, не оставляли сомнений  и искренности русского.
Тягостную паузу решился нарушить мистер Томас Блэксторм. Он поинтересовался - о какой войне, собственно, идёт речь и с кто с кем воюет? Ответ был получен немедленно: по мнению русского моряка, Российская Империя в союзе с Великобританией, Французской республикой и королевством Италия - он назвал этот союз «Согласие» - уже третий год ведёт войну с некими «центральными державами», в число которых входят Автро-Венгрия, Османская Империя и  Германия. Опять Германия! На осторожное замечание мистера Блэксторма, что не существует такой страны - «Германия»,  - русский резко возразил, что она не только существует, но и одерживает победы в сражениях во Франции и в Польше. А Османская Империя, оказывается, уже целый год отражает попытки флота «Согласия» завладеть Проливами и громит войска Британской империи в Месопотамии.
Ни один из офицеров Её Величества не нашёлся, что ответить - настолько дико прозвучали эти слова. Разум мой помутился; всё, произошедщее с момента появления летающего катера казалось каким-то мороком, диавольским наваждением. Я поднял руку, чтобы сотворить крёстное знамение, и тут раздался крик сигнальщика.
С правой раковины приближался ещё один русский корабль. Намного больше того, чьи пушки разгромили несчастный  «Фьюриос»; две трубы, слегка откинутые назад мачты; высокий бурун у выгнутого, на манер  балтиморский клиперов, форштевня, выдавал отличного ходока. Я замер, не в силах оторвать глаз от этого воплощения Рока. 
Энсин Джереми Пратт извлёк из-за отворота сюртука подзорную трубу и навёл на русский корабль, потом передал её мне. Я с благодарностью принял  инструмент.
К своему ужасу, я увидел на палубе этого корабля летающие машины - точно такие, как та, что нанесла нам визит несколько часов наад. Я насчитал из пять штук; кроме того, обратил внимание на непривычного вида артиллерийские орудия, установленные на особых тумбах.  Энсин любезно объяснил, что их необычайно длинные стволы свидетельствуют об огромной дальности стрельбы; впрочем, мы, увы, уже имели несчастье убедиться в справедливости этого утверждения.
- Несчастная Англия... - глухо сказал стоявший рядом Блэксторм. - Проклятые русские сумели нас обмануть! Летающие катера, невероятно быстроходные корабли, дальнобойные пушки, разрушительные снаряды... как можно бороться с такой мощью?  Они коварно заманили наш флот в Чёрное море, и теперь ни один из нас не выберется отсюда живым...
В словах военного корреспондента «Манчестер Гуардин» было столько боли и отчаяния, что я мне немедленно захотелось  подать ему утешение. Но увы,  слова замерли у меня на языке,  ибо я в сущности, был совершенно с ним согласен. Несчастная Англия! И несчастные англичане! Горе им, ибо они не сумели превзойти в изобретательности и коварстве русских варваров, и ужасная  расплата представляется теперь неминуемой. Единственное, на что остаётся уповать - это на Господа, который в неизреченной милости своей не оставит верных слуг...

Отредактировано Ромей (27-09-2016 15:34:02)