Из книги Уильяма Гаррета
«Два года в русском плену».
Изд. Лондон, 1858 г.
Уже третий день мы находимся в русском плену. Никогда из памяти моей не выветрятся слёзы на глазах офицеров, при виде уходящего под воду «Фьюриеса». Матросы же  махали шапками и кричали, провожая тонущий фрегат: «У королевы много!» Этот обычай всегда вызывал во мне трепет гордости за Британию: поистине, её путь к мировому владычеству усеян обломками кораблей, покоящихся на морском дне, но это не может вселить уныние в сердца истинных англичан. У королевы много; Господь и Святой Георгий по-прежнему хранят Англию!
Тот, кто читает это, вероятно недоумевает - как авто сумел сохранить веру в могущество британской короны, находясь в плену? Признаюсь, это было непросто. Покинув привычный корабельный мирок, где нас окружал добрый английский дуб, ясень и  белый тик палубных досок, мы были поначалу ошеломлены обликом русских кораблей. Всюду железо, сталь и машинное масло; вместо благородных оттенков морёной древесины и радующей глаза желтизны сизалевых тросов -  унылая серая краска. Это царство целесообразного металла - повсюду хитроумные механизмы и даже  о ужас! - гальванические приспособления. Люди передвигаются среди них, как бесы в преисподней, ловко управляясь с этой противоестественной механикой. Когда нас провели  мимо артиллерийского орудия, мои товарищи по несчастью с неподдельным изумлением рассматривали его казённую часть. Я их понимаю - нигде, даже в рубке локомотива, даже в Гринвичской обсерватории, где мне случилось как-то оказаться, я не встречал такого обилия мудрёных механизмов, рычагов, штурвалов, оптических стёкол. Наши превосходные бомбические орудия системы Анри-Жозефа Пексана (надо признать, французы  способны удивить нас, островитян, техническими новинками!)  смотрятся рядом с ними древними камнемётными кулевринами. Неудивительно, что русские одержали столь решительную победу: Господь, вопреки известному утверждению безбожного Вольтера, не на стороне больших батальонов, а на стороне тех, кт владеет наилучшими военными машинами. К величайшей нашей досаде, сейчас это не мы, британцы (что, кажется, соответствовало бы разумному мироустройству) и даже не  подданные Наполеона III-го, а русские варвары. За какие грехи Господь столь сурово карает Европу, что одарил Россию столь драгоценным даром, как помощь далёких потомков? Но об этом позже; пока же следует вернуться к описанию первых дней, проведённых нами на русских судах. 
Мы ожидали унижений и издевательств; в самом деле, русские вполне могли припомнить морякам Королевского флота бомбардировку, которой в апреле этого года подвергся один из их приморских городов*.

*# Речь идёт об обстреле англо-французской эскадрой Одессы. 10 (22) апреля 1854 года

Но, к вящему нашему удивлению, опасения эти оказались напрасны. Русские, правда,  отделили матросов от офицеров, но я не могу не признать разумности этой меры - находясь среди своих подчинённых, офицеры Королевского флота могли и даже обязаны были бы подстрекать их к неповиновению и мятежу. Но - увы; матросы были свезены на большой пароход, сопровождающий русскую эскадру, а мы - офицеры и некомбатанты, - отправились на фрегат.
Стоит объяснить значение этого термина - «некомбатант». Если верить русским офицерам, то по прошествии примерно полувека, человечество задумается о том, чтобы поставить некий предел ужасам войны. Это будет сделано на международной конференции, где, кроме множества оговорок о гуманности или негуманности тех или иных способов и средств ведения войны, будет  дано строгое определение сражающихся и не сражающихся участников военных событий. Те, кто   имеет во главе лицо, ответственное за подчинённых, носит  явственно видимый издали отличительный знак; открыто носит оружие и соблюдает законы и обычаи войны, относится к «комбатантам». Другие де - и в их числе врачи и санитары, священнослужители, подобные автору этих строк, или же репортёры, вроде моего спутника, мистера Блэксторма, представлявшего на «Фьюриесе» газету «Манчестер Гуардин», считаются некомбатантами. Правила обращения с ними много мягче, и меня искренне порадовало, что русские офицеры намерены им следовать, несмотря на то, что упомянутые соглашения, собственно, ещё не заключены.
Правила эти, кроме того, давали нам право убедиться в том, что по отношению к остальным нашим соотечественникам так же соблюдаются правила гуманного содержания. А потому я, вместе с врачом «Фбюриеса» истребовали у русского капитана возможность посетить пароход, ставший узилищем для наших матросов. К моему удивлению, разрешение было получено; к нам так же присоединился и мистер Блэксторм, чей интерес газетчика был в данном случае вполне извинителен.
Нас вызвался сопровождать в этой поездке и русский некомбатант - корабельный врач. Об этом достойном господине у нас ещё пойдет речь, а пока...

Отредактировано Ромей (08-10-2016 12:58:41)