А вот ровно об этом и книжка.
На хитрый винт.....

Гидропланы М-5
ударного звена
Налёт
Корабль Её Величества «Родней» погибал. Сплошная стена огня поднималась выше мачт; парусный линкор, лишённый управления - буксирные концы обрубили, как только начался пожар-  катился на пересечку основного ордера, и пароходы, тащившие на буксире транспорта с войсками,  спешно бросали их и отворачивали от охваченной огнём махины.
Олейников, изрыгая чёрную брань, поливал линкор очередями. Смысла в этом не было никакого - на «Роднее» и без того царила паника. Никто не пытался бороться с пожаром; матросы вылезали из пушечных портов, прыгали с планширя, причём самые невезучие ударялись о крутой изгиб борта. Но летнаб всё равно хлестал свинцом, выкашивая перепуганных людей, мечущихся по палубе обречённого корабля. А Эссен, которому по уму, следовало пресечь бессмысленный расход патронов, наоборот, выписывал широкий круг, держа «Родней» в центре, чтобы Олейникову удобнее было с его «Кольтом», и яростно орал при виде валящихся на палубу фигур.
Уж очень дорого далась эта победа.

Первый заход сделали вдоль британской колонны. На головной линкор, «Агамемнон», бомб тратить не стали - вокруг него и так вставали столбы воды от падающих снарядов. По флагману пристреливался «Алмаз», и о его судьбе его можно было не беспокоиться. Ракета с аппарата Марченко, выполнявшего роль корректировщика, указала «ударному звену» цель - «Санс Парейль», второй винтовой линкор в британской эскадре.
Первые бомбы легли мимо. Олейникову посезло чуть больше:  два «коктейля Молотова» (бог знает что имел в виду пришелец из будущего, именуя так бутылки с горючей смесью) булькнули в воду, а третья ударилась о грот-стеньгу и окатила чадным пламенем марсовую площадку. Но чёрная с белыми продольными полосами громадина «Санс Парейля» уже осталась позади, и бомбы посыпались на следующий мателот. Потом - на третий, и так до самого хоста британского линейного ордера.
Попаданий на этот раз было больше: пилоты прошли над парусными линкорами  в кильватере Санс-Парейля, едва не задевая  клотики.  С кораблей стреляли, но что толку было от этой пальбы? Одно дело - отогнать ружейным огнём гидроплан, выписывающий виражи на уровне фальшборта, и совсем  другое - стрелять вверх, сквозь путаницу такелажа, по цели, на мгновение мелькнувшей над палубой. Несколько мелких бомбочек угодило в цель, да и Олейников отметился то ли двумя, то ли тремя бутылками.
Второй заход - с кормы, снова вдоль ордера - обещал более солидные результаты. Как ни медленно ползли британцы, но всё же теперь гидропланы их нагоняли, а значит, над каждым из кораблей они проводили на секунду больше. Да и пилоты приноровились к  громоздким целям.
Первая бомба в полпуда весом, лопнула на шканцах замыкающего ордер «Беллерфона». Сработал идущий первым Корнилович: Эссен, замыкавший ударную тройку, видел, как поломанными куклами разлетелись фигуры в тёмно-синих офицерских мундирах.
Следующему в колонне, «Лондону» (огромные позолоченные буквы отлично читались на корме) достались две мелкие бомбочки и пара бутылок от Олейникова. Летнаб швырял их по нескольку штук, намотав на палец длинные шнуры тёрочных запалов, чтобы они разом выдёргивались из улетевших за борт бутылок.
За «Лондоном» последовала главная цель - «Санс-Парейль». К удивлению Эссена, огонь на марсе успели потушить. Аппараты, проносясь над винтовым линкором, добавили его команде развлечений: несколько бутылок и две бомбы, по одной от Корниловича и Несвицкого. «Алмазовский» пилот ухитрился положить двухпудовую  бомбу в основание грот-мачты, и   Эсен успел увидеть, как покачнулась эта массивная деревянная колонна, как повалилась за борт, увлекая путаницу вант и штагов, как посыпались в воду фигурки марсовых.
Миновав "Санс-Парейль", Корнилович резко увёл гидроплан в сторону - в голове ордера, вырастал дымный столб над «Агамемноном», и соваться туда, под снаряды «Алмаза», не стоило.
Навстречу аппарату мичмана Несвицкого  с кормы «Роднея», шедшего на буксире за «Аретьюзой»,  захлопали ружья. Гидроплан резко клюнул, провалился футов на двадцать, ниже марсовых площадок. Эссен не понял, что произошло - то ли повезло одному из стрелков, то ли нервы у пилота не выдержали. Летающая лодка словно пьяная, мотнулась из стороны в сторону, вильнула, задирая нос - и зацепила плоскостью бизань.  Аппарат швырнуло в самую гущу снастей; на мгновение показалось, что он так и зависнет там, подобно мухе, угодившей в паутину. И тут же что-то сверкнуло, фюзеляж переломился пополам, отлетели, разбрасывая стойки, плоскости. Мелькнула за борт распяленная человеческая фигура, и всё захлестнуло прозрачной завесой огня. Видимо, понял Эссен, бак из разломанного фюзеляжа разбился о палубу, и хватило одной искры, чтобы превратить шканцы «Роднея» в крематорий...

«Кольт» захлебнулся очередью - кончились патроны. Фон Эссен взял штурвал на себя, и М-5 подскочила сразу на сотню футов. Внизу, насколько хватало глаз, море было усеяно кораблями. В разрывах редкой дымной пелены лейтенант разглядел заваливающийся на борт «Агамемнон»; чуть дальше чадным костром пылал пароходофрегат, а позади линейного ордера, в гуще транспортов,  горел «Родней». Лейтенант огляделся: аппарат Корниловича дисциплинированно пристроился справа-сзади. Эссен помахал ведомому - возвращаемся!

Отредактировано Ромей (12-10-2016 17:08:09)